Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Исаев

Техника выпадов во фланг ударным группировкам противника активно использовалась Г. К. Жуковым в ходе оборонительной фазы битвы под Москвой. За счет прибывшей с Дальнего востока 415-й стрелковой дивизии на левом фланге Западного фронта (в 49-й армии) была создана ударная группировка в составе 415, 60, 5-й гвардейской стрелковых дивизий. 14 ноября 1941 г. ударная группировка 49-й армии перешла в наступление в районе западнее Серпухова против правофланговых соединений 4-й полевой армии. В ходе пятидневных ожесточенных боев противнику было нанесено серьезное поражение. В результате этого 4-я армия не смогла принять участия в наступлении на Москву силами правого фланга и центра. Вот что пишет об этом эпизоде Ф. Гальдер: «Командование 4-й армии докладывает, что оно вследствие больших успехов, достигнутых противником на ее правом фланге, оказалось вынужденным ввести в бой резервы, сосредоточенные в тылу для намеченного на завтра наступления, и поэтому не в состоянии перейти в наступление в районе между pp. Москвой и Окой (это является решающим при оценке положения на фронте этой армии)»{106}. Сходное по задачам наступление было проведено также на правом крыле Западного фронта. Это был удар по скирмановскому плацдарму (описанный в мемуарах К. К. Рокоссовского [244] и М. Е. Катукова), а позднее атака на правом фланге 16-й армии. Последняя проводилась силами 17, 20, 24-й и 44-й кавалерийских, 126-й стрелковой дивизии и 58-й танковой дивизии. Несмотря на то что выйти в тыл волоколамской группировке противника не удалось, удар советских войск внес определенное замешательство в ряды противника. Фон Бок пишет в дневнике 16 ноября: «Когда я направил 4-й армии запрос относительно того, все ли готово к завтрашней атаке танковой группы Гепнера, я получил удививший меня ответ, что танковая группа ранее послезавтрашнего дня атаковать не будет! Оказывается, завтра перейдут в атаку только два полка V корпуса, чтобы поддержать атаку 9-й армии. Я спросил Клюге, как объяснить подобное расхождение с тем, что он заявлял не далее как вчера. Он ответил: «Расхождение возникло из-за того, что сегодня VII и XX корпуса подверглись атаке противника». Таким образом, в результате жуковских выпадов из состава сил последнего немецкого наступления на Москву было исключено правое крыло 4-й армии, а на волоколамском направлении наступление танковой группы Гепнера было задержано на два дня. В условиях постепенного накопления стратегических резервов и стоящих всего в нескольких десятках километров от столицы немецких дивизиях даже два дня были существенным успехом. Главной задачей Жукова под Москвой было избежать катастрофы до прибытия формируемых Ставкой резервов, и эта задача была успешно решена. [245]

Альтернативная история

Сейчас верить нельзя никому. Даже себе. Мне можно.

Одной из самых популярных тем в мемуарной и публицистическо-исторической литературе является альтернативная история. «Не так надо было действовать, не так!» – с горячностью восклицают заслуженные, убеленные сединами военачальники. Им вторят «разоблачители режима» и конъюнктурщики, очерняющие или обеляющие ту или иную историческую личность в зависимости от изгибов очередной генеральной линии. Что характерно, простым путем вроде поиска виновников неудач в зеркале идут в редких, я бы даже сказал, исключительных случаях. Я безмерно уважаю одного из лучших советских танкистов, B. C. Архипова, прошедшего всю финскую и Великую Отечественную с июня 1941 г. по май 1945 г. и нашедшего в себе силы сказать «Я виноват» при описании форсирования Днепра осенью 1943 г. в своих воспоминаниях «Время танковых атак». Куда чаще обвинения и ценные советы идут в адрес непосредственных начальников или даже высшего руководства.

Одним из традиционных полей брани альтернативной истории является битва за Москву. Чаще всего под микроскоп попадает деятельность Г. К. Жукова на посту командующего Западным фронтом, как в оборонительный, [246] так и в наступательный период сражения. Так, в частности, причиной умеренных успехов советских войск в ходе второй фазы наступления советских войск называют ошибочные распоряжения, исходившие из штаба фронта. Обычно в подтверждение этого тезиса приводят цитату из работы бывшего начальника штаба 4-й армии Гюнтера Блюментрита «Московская битва» о чудесном спасении немцев под Москвой вследствие неверных решений, принятых Г. К. Жуковым. Блюментрит пишет следующее: «Что-то вроде чуда произошло на южном фланге 4-й армии. Нам было непонятно, почему русские, несмотря на их преимущество на этом участке фронта, не перерезали дорогу Юхнов – Малоярославец и не лишили 4-ю армию ее единственного пути снабжения. По ночам кавалерийский корпус Белова, который во второй половине декабря причинил нам так много беспокойства, продвигался в нашем глубоком тылу по направлению к Юхнову. Этот корпус достиг жизненно важной для нас коммуникации, но, к счастью, не перерезал ее. Он продолжал продвигаться в западном направлении и скрылся где-то в огромных Богородицких болотах»{107}.

Казалось бы, нужно только поцокать языком и признать, что если бы не Г. К. Жуков, то немецкая 4-я армия несомненно бы дала дуба на заснеженных полях и в лесах Подмосковья. Однако не будем забывать, что эффект Пекинхема наблюдаем по обе стороны фронта. Немецкие мемуаристы также могли преувеличивать возможности противника и занижать свои собственные. Если мы перевернем страничку, то узнаем, что «25 декабря штаб 4-й армии в самый последний момент переместился в Юхнов»{108}. В этой связи тезис о беззащитном [247] Юхнове несколько бледнеет: глупо было бы перемещать штаб армии в незащищенную точку. Еще бледнее тезис о легко перерезаемой линии снабжения 4-й армии становится, если мы пролистаем страничку назад и обогатимся сокровенным знанием о том, что в Юхнове конников Белова уже ждали: «Был отдан приказ провести рекогносцировку новой линии обороны. Одна моторизованная дивизия уже выступила в район Юхнова»{109}. Здесь Блюментрит допустил неточность и говорит о выдвижении к городу моторизованной дивизии, в то время как к нему выдвинули 19-ю танковую дивизию из центра построения 4-й армии. Моторизованная дивизия (10-я) прибыла позже. Взяли ее на сравнительно [248] спокойном участке фронта: в начале декабря 1941 г. части 19-й танковой дивизии участвовали в вялом наступлении под Наро-Фоминском. Также довольно странно звучит тезис Блюментрита о расположении Юхнова в «глубоком тылу». К 25 декабря 1941 г. линия фронта проходила через Калугу, всего лишь в полусотне километров от Юхнова.

Однако этих странностей критики Г. К. Жукова словно не замечают и увлеченно рассказывают о якобы упущенных возможностях советского наступления под Москвой зимой 1941/42 г.: «Даже по признанию германских генералов, положение под Юхновом складывалось исключительно удачно для наступавших. Группа Белова, уже достигнувшая Варшавского шоссе, имела все шансы, повернув на Медынь, окружить и уничтожить во взаимодействии с 43, 49 и 50-й армиями главные силы 4-й полевой армии генерала Людвига Кюблера. В этот момент Жуков, которому окружения одной армии противника было недостаточно, и сотворил для немцев «чудо»: он приказал Белову наступать на Мосальск, а оттуда – на Вязьму. Овладеть Юхновом поручалось 50-й армии генерала Болдина»{110}.

Начнем с того, что «окружения одной армии противника было недостаточно» звучит несколько странно. Переименование 3-й и 4-й танковых групп в танковые армии произошло только 1 января 1942 г. Предположение о том, что Г. К. Жуков уже знал об этом в первые дни января, когда кавкорпус Белова был развернут от Юхнова, сродни рассказам о плане «Барбаросса», положенном на стол Сталина разведчиками через две недели после его подписания. Наша разведка работала не так оперативно, как хотелось бы. Даже на картах книги издания 1943 г. «Разгром немецко-фашистских войск [249] под Москвой» в середине января числятся «танковые группы». Более того, даже Гальдер 1 января по инерции написал «3-я и 4-я танковые группы отражают наступление русских войск». Так что речь могла идти только о 4-й армии, полоса которой простиралась вплоть до рубежей рек Лама и Руза, практически полностью покрывая полосу Западного фронта. Изменение направления действий 1-го гв. кавкорпуса не затрагивало полос других армий. К тому же в документах Западного фронта номера армий и корпусов противника не фигурируют, идет привязка группировок противника к их географическому расположению.

После могучего объяснения действий Г. К. Жукова желанием «срубить баобаб побольше» В. В. Бешанов цитирует мемуары командира 1-го гв. кавалерийского корпуса П. А. Белова, у которого из рук была вырвана верная победа. Во избежание недоразумений должен сказать, что никаких претензий лично к П. А. Белову у меня нет. Он заслуживает уважения и как мемуарист, и как военачальник. Я бы даже сказал, что он написал одну из лучших книг серии «Военные мемуары». Воспоминания П. А. Белова «За нами Москва» написаны информативно и с душой. Читатель отчетливо себе представляет, как воевали Белов и его сослуживцы. Он рисует картины войны, которые не сможет придумать ни один литератор: