Скифы. «Непобедимые и легендарные» - Михаил Елисеев

И потому нет ничего удивительного в том, что после своих громких побед понтийский стратег прямиком отправился на Боспор устраивать дела своего повелителя. О том, чем там занимался полководец, нам поведала сухая строка из того же декрета: «Отправившись в Боспорские местности, он устроил тамошние дела прекрасно и полезно для царя Митридата Евпатора». Смысл этого сообщения может быть только один — Диофант решил положительно вопрос о добровольной передаче власти над Боспором Перисадом V Митридату VI Евпатору. Если же исходить из того, что стратег действительно был воспитанником последнего боспорского царя, то ничего удивительного в том, что он добился успеха, нет. Диофант прекрасно разбирался во всех хитросплетениях дворцовой политики, лично знал многих из правящей элиты, а потому должен был действовать энергично и уверенно. Когда смена власти в стране стала свершившимся фактом, стратег посчитал, что может расслабиться и отдохнуть в гостеприимном Пантикапее от ратных и дипломатических трудов. И только он предался удовольствиям и наслаждениям, как на Боспоре полыхнуло так, что зарево этого пожара увидели даже в далеком Понте.

Вот что сообщает о дальнейших событиях небезызвестный декрет: «Когда же скифы с Савмаком во главе подняли восстание и убили воспитавшего его (Диофанта) боспорского царя Перисада, а против Диофанта составили заговор, он, избежав опасности, сел на отправленный за ним гражданами корабль». Какие же выводы можно сделать из этого сообщения? Прежде всего, что сельское и городское население, а также часть армейской верхушки и скифские аристократы отказались признавать владычество Митридата и подняли против него восстание. То, что горожане сочувствовали перевороту, подтверждается тем, что такие крупнейшие города, как Пантикапей и Феодосия, были захвачены повстанцами без особого труда. Да и армия не стала оказывать решительного сопротивления, а предпочла перейти на сторону победителя. Убийство же Перисада делало бессмысленными все прежние договоренности между ним и понтийским царем, и в итоге на троне оказался человек, выдвинутый боспорскими скифами. Судя по всему, Савмак, ставший царем, был личностью в Тавриде известной и явно принадлежал к тем скифским кругам, которые занимали на Боспоре высокое положение, — тот, кто составлял декрет в честь Диофанта, не стал даже указывать, кто он такой, из чего следует, что это было известно всем. Но вот что странно — расправившись с Перисадом, восставшие не тронули Диофанта, и лишь потом, как указано в надписи, «против Диофанта составили заговор». Это может свидетельствовать о том, что, возможно, они не хотели обострять отношений с Митридатом и пытались решить дело миром. Но не получилось, вот и пришлось составлять против понтийского стратега заговор, а проще говоря, планировать его убийство. И оборвался бы жизненный путь победителя скифов в Пантикапее, но выручили херсонеситы — прислали корабль, на котором полководец и удрал в Херсонес. Забавно, но сам факт бегства на этом корабле говорит о том, что ни одно судно из Пантикапея не решилось принять на свой борт Диофанта, что свидетельствует об установлении сильной власти в стране.

А Савмак, судя по всему, за дело взялся очень серьезно и начал перетряхивать весь обветшалый государственный организм, наводя твердой рукой везде порядок. Началась даже чеканка новой монеты, где по приказу новоявленного царя, была изображена голова Гелиоса, что само по себе очень интересно. Дело в том, что в 133 г. до н. э. в Малой Азии, на территории бывшего Пергамского царства вспыхнуло восстание против римской оккупации страны. Во главе восставших встал внебрачный сын царя Эвмена II Аристоник, который и возглавил борьбу своего народа против западной агрессии. После того как Аристоник потерпел неудачу в морском бою, «он бежал из Смирны, скрылся на материке, где поспешно собрал толпу бедных людей и призванных к свободе рабов; назвал он их Гелиополитами (гражданами солнечного государства)». Мечта о свободном солнечном царстве, где все равны, находила широкое распространение, как среди рабов, так и среди низших слоев общества, а потому движение Аристоника получило мощнейшую поддержку. И хотя после нескольких лет жестоких боев восстание было подавлено, а сам Аристоник погиб, идеи повстанцев могли получить широкое распространение и дойти до Боспора. Косвенным подтверждением этому может служить то, что, захватив власть, восставшие стали изображать Савмака в образе Гелиоса — бога солнца. Ведь в восстании участвовали не только скифы, но, судя по всему, и довольно значительные массы рабов, что не могло не отразиться на идеологии движения. А то, что движение действительно было массовым, отметил В. Ф. Гайдукевич в своей работе «Боспорское царство»: «Во всяком случае, в тексте декрета государственный переворот на Боспоре представлен как результат восстания скифов, объединившихся вокруг Савмака, а не как заговор Савмака, привлекшего скифов для достижения своей личной цели». Убийство Перисада и смена власти в стране были ответной реакцией широких слоев общества на попытку установления иноземного господства, а потому перед Митридатом, который не хотел мириться с таким положением вещей, замаячил страшный призрак народной войны.

Ни к одной из своих кампаний в Тавриде Диофант не готовился так тщательно, как к Боспорской. Всю зиму он готовил своих ветеранов, призвал под знамена гражданское ополчение Херсонеса, а также затребовал подкрепление из Понта. Стратег отдавал себе отчет в том, что все его прошлые победы не будут стоить ровным счетом ничего, если на востоке Тавриды будет существовать мощное царство, во главе которого будут стоять боспорские скифы. Предстоящая схватка должна стать решающей, и именно в ней должно было решиться, быть Митридату хозяином Северного Причерноморья или нет. Дело осложнялось тем, что на стороне Савмака были регулярные воинские части, служившие еще Перисаду, а не только массы необученных крестьян и рабов — а потому борьба должна была быть очень упорной.

План стратега как всегда был прост, дерзок и подразумевал наступательные действия, но главной его особенностью было то, что Диофант вновь действовал по шаблону, и при желании его намерения можно было легко разгадать. Как и в войне с Палаком, когда понтийская армия сразу атаковала Керкентиду, главный удар он наносил на второстепенном направлении, на Феодосию. Ударом по ней он сразу же получал отличный плацдарм и базу для дальнейшего наступления на главный очаг восстания — Пантикапей, и в случае неудачи мог туда и отступить. Херсонес был далеко, а вести наступательную кампанию против боспорских скифов, можно было, лишь имея надежный тыл — и таким тылом, по мнению Диофанта, должна была стать Феодосия. Таким образом, захват этого города был ключом к успеху, но, как уже отмечалось, стратег действовал по шаблону, и главной бедой новых правителей Боспора стало то, что они не смогли вовремя просчитать его замысел. А когда все поняли, то было уже поздно.

Ранней весной армия Диофанта погрузилась в Херсонесе на корабли и взяла курс на восток — в сторону Боспора. Полководец и здесь остался верен себе, предпочитая передвижение по морю движению по суше, обоснованно надеясь на эффект внезапности. И расчеты стратега оправдались, нападение на Феодосию было настолько неожиданным, что организованного сопротивления не получилось. Отряды понтийцев растекались по городу, занимали ключевые пункты и городские стены, всех кто оказывал сопротивление, убивали на месте, а остальных сгоняли на городскую площадь. Там Диофант объявил, что город отныне принадлежит царю Митридату и все действия против его солдат будут караться как государственная измена. После этого, оставив в городе гарнизон, Диофант повел свою армию на Пантикапей, рассчитывая, что где-то в пути произойдет решительная битва с врагом. Но надеждам полководца было сбыться не суждено, Савмак, помня о том, что войска Палака были наголову разгромлены в полевых сражениях, решил пойти по другому пути и дать бой врагу, опираясь на мощные укрепления Пантикапея. И вообще, складывается такая картина, что вторжение понтийских войск застало скифскую правящую верхушку врасплох, они не только проспали атаку на Феодосию, но и не были в этот момент полностью готовы к войне. Возможно, не ожидая такой прыти от Диофанта и столь быстрого начала боевых действий, Савмак просто не смог собрать в один кулак все те силы, которыми располагал Боспор. А возможно, что часть боспорских войск просто находилась на западных рубежах страны, занимая укрепленные позиции и ожидая похода понтийского стратега со стороны Херсонеса по суше. Но как бы то ни было, стратегический просчет повстанцев был налицо, и теперь наступила расплата.