Княгиня Ренессанса - Жаклин Монсиньи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покраснев от ярости, Джулио Медичи громыхал:
– Никаких возражений, прошу тебя! Твой король – католик, христианин и подчиняется моей власти… Ведь он не собирается стать одним из протестантов этой гнусной реформации! А раз так, к черту даму Болейн! никакого развода с королевой… никакого расторжения брака!
Дело было решено. Оставив Мортимера, в ужасе опустившегося на табурет, Климент VII обернулся к князю Фарнелло и спросил его с неожиданной мягкостью:
– Ну, а ты, мой дорогой сын, о чем ты хочешь со мной поговорить?
– Не я, ваше высокопреосвященство, а княгиня Фарнелло желает обратиться к вашему святейшеству с просьбой, – ответил Фульвио с чрезвычайной учтивостью.
«Грязный лицемер», – обругала его мысленно Зефирина.
Святой отец подошел к молодой женщине.
– Говорите, не бойтесь, мое дорогое дитя, – произнес Джулио Медичи добродушным тоном, который при необходимости умел напускать на себя.
Насмешливый взгляд Леопарда, казалось, говорил: «Ну, чего же вы ждете, молите папу о расторжении нашего брака!»
Зефирине надо было решаться. Упав на колени перед Климентом VII, она прошептала:
– Я прошу благословения вашего святейшества.
– Вот оно, дочь моя, вот оно: ad vitam aeternam in temporalibus.
Джулио Медичи быстро перекрестил Зефирину, протянув руку над ее покрытой вуалью головой.
– Встаньте, дочь моя, – продолжил папа все тем же добродушным голосом.
Он протянул руку молодой женщине.
– Я вижу в вас добрую христианку, это очень хорошо. А чтобы убедиться в этом окончательно, я хочу, чтобы вы исповедались.
И прежде чем Зефирина оправилась от удивления, папа увлек ее туда, где стоял его трон. Властным жестом он дал понять Фульвио и Мортимеру, чтобы они отошли в сторону, а Зефирине – преклонить колени на ступеньках перед троном.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… Dominus vobiscum…
Низко опустив голову Зефирина, собралась перечислить все совершенные ею грехи, как вдруг услышала, что папа шепотом говорит ей поразительные слова:
– Так вы, значит, родом из французской земли, дочь моя. Надеюсь, вы не меньше, чем Богу, верны своему королю-мученику и пленнику.
Это было так невероятно, что Зефирина мысленно спрашивала себя, уж не грезит ли она. Папа – союзник Франциска I! Но, быстро овладев собой, она прошептала:
– Да, ваше высокопреосвященство. Хотя я и замужем за одним из его противников, я остаюсь верна моему королю Франциску I. Я видела его в Пиццигеттоне, и мне удалось передать ему послание его матери, мадам регентши Франции…
Не опасаясь никакого подвоха со стороны папы, Зефирина со сложенными, словно для молитвы, руками говорила очень торопливо.
– Само небо посылает мне вас, дочь моя. Этот трусливый негодяй Карл V с помощью своего агента Ланнуа заставил короля Франции покинуть Пиццигеттон. Через несколько дней Франциск I приплывет на корабле в Испанию, где будет заточен в замок Алькасар… Мне требуется надежный гонец для передачи Франциску целого ряда предложений. Его так тщательно охраняют, что моим прелатам не удалось к нему проникнуть. Испанские охранники уже убили двух моих людей у самых стен крепости. Может быть, женщина… а еще лучше княгиня. Но вы мне должны поклясться на этом кресте, что ничего не расскажете никому, даже князю, вашему мужу.
Зефирина от всей души поклялась в том, о чем ее просил этот странный папа, сначала заговорщик и политический деятель, а уж потом пастырь человеческих душ.
– Ну, хорошо, а как все-таки вы собираетесь проникнуть к королю?
Зефирина покачала головой:
– Я не пойду туда сама, ваше святейшество, я отправлю того, кто сможет пройти там, где никто другой не сможет.
Джулио Медичи нахмурил свои густые брови.
– Моя ручная галка знает короля. Она передаст ваше послание, пресвятой отец. Клянусь, вы можете мне довериться.
Джулио Медичи внимательно разглядывал обращенное к нему гордое и умное лицо. Он увидел на нем следы печали, несчастий, разрушений и одновременно честность. Вот почему слова ее вселили в него надежду.
– Доверить птице судьбу Европы… Но у меня нет другой возможности. Я доверяю вам, дочь моя, – сказал вдруг Джулио Медичи. Вот каков мой план…
«Священная лига»!
Папа предлагал, чтобы Франциск I, хотя и пленник, сделал соответствующие политические распоряжения своей матери, регентше Франции, и добился перераспределения существующих альянсов: венецианцы, сторонники папы, миланцы и другие участники конфедерации, такие, как, например, генуэзец Андреа Дориа, помирились бы с Францией и общими усилиями изгнали бы испанские войска из Италии.
«Снова война против Карла V, – подумала Зефирина, слушая папу в кольчуге. – Но на сей раз без участия Англии.»
Толстяк Генрих не посмеет даже шевельнуться. Вместе с дамой Болейн он у папы в кулаке. А чтобы еще больше упрочить союз с Францией, Климент VII предлагал свою маленькую кузину, еще ребенка, Екатерину Медичи, герцогиню Урбинскую, в жены младшему сыну Франциска I, принцу Генриху.
– Запомните ли вы все это? – с беспокойством спросил папа.
– Да, ваше святейшество, у меня неплохая память, – успокоила Зефирина.
– Что ж, действуйте, дочь моя, и да благословит вас Бог…
Для папы вопрос был решен.
– Ваше высокопреосвященство, – прошептала Зефирина, не двигаясь с места, – мне бы тоже хотелось обратиться с просьбой к вашему святейшеству.
– Если только это в моих силах, дитя мое, я выполню ее с большим удовольствием, – ответил Климент VII ласково.
И тогда торопливой скороговоркой Зефирина выпалила:
– Ваше высокопреосвященство, умоляю вас, расторгните наш брак с князем Фарнелло.
Умолкнув, Зефирина боялась пошевелиться.
– Да что же это с ними всеми сегодня происходит? – воскликнул папа.
Своими большими навыкате глазами Джулио Медичи посмотрел на князя Фарнелло, который поодаль тихо беседовал с Мортимером.
– Чертов глупец, – процедил сквозь зубы папа. – Что он мне тут устраивает, недотепа! Боюсь, ты так не любишь этого сердцееда Фульвио, что не сможешь держать язык за зубами.
– Но, ваше святейшество… – попыталась возразить Зефирина.
– Никаких возражений, я этого не выношу, княгиня. Если я приказываю, значит, должно быть выполнено. Повинуйтесь. Через несколько месяцев, если ничего не изменится, мы расторгнем ваш брак. Идите, дочь моя, и пусть Дух Святой осветит ваш путь!
Говоря эти слова, Джулио Медичи встал. Шпоры звякнули о паркет.
– Джакомо… Будь ты неладен, куда ты опять подевал пергаменты? Нет, мне все-таки придется дать тебе пинка под зад.
Маленький писарь явился бегом. Аудиенция закончилась.
Фульвио, Мортимер и Зефирина, пятясь, вышли из кабинета. Не произнося ни слова, все трое подошли к своим лошадям. На обратном пути каждый был погружен в свои мысли.
