Дочь клана - Морган Хауэлл

В комнате стало тихо. Все с аппетитом поглощали еду, которая, на взгляд Дар, была лучше той, что готовили для короля Креганта. Для каждого блюда большое значение имел запах, и вся пища была приготовлена с приправами. Ароматы были тонкими, но вряд ли они такими казались оркам с их обостренным обонянием. Дар была в восторге от вкуса и запаха блюд, ей нравились все угощения.

Когда все утолили голод и стали есть медленнее, Зна-ят стал рассказывать о своем спасении. Рассказчик он был умелый, и вскоре все замерли, слушая его. После того как Зна-ят завершил свой рассказ, Зор-ят внесла большой серебряный сосуд. Внутри его находился напиток, предназначенный только для взрослых орков. Передавая сосуд друг другу, орки отпивали сразу помногу. Когда сосуд передали Дар, она последовала общему примеру. Темная жидкость обладала пряной сладостью семян вашутхахи и согрела желудок Дар, как бренди.

Когда сосуд дошел до Дар во второй раз, она уже успела ощутить действие напитка. Все ее чувства приятно обострились, она расслабилась, у нее стало легко и радостно на сердце. Когда она в третий раз испила из серебряного сосуда, все вокруг нее словно бы закружилось, заплясало, голоса слились в беспорядочную музыку. В этом состоянии полного блаженства Дар не заметила, что на орков налиток такого сильного действия не оказывает. Улыбаясь, Нир-ят положила руку на плечо Дар.

— Даргу, — сказала она, слегка растягивая слова, — я должна что-то сказать тебе.

— Что?

— Даргу, я вела себя так же, как мой брат. Сначала ты мне не нравилась. Но теперь… Теперь я так рада, что ты здесь.

Тир-ят мелодично произнесла:

— Даргу, ты не… — она взорвалась в припадке оркского смеха — судорожно зашипела, — Даргу, ты не вашавоки. У тебя зубы красивые.

— Хай, — сказала Дар, обнажив зубы в усмешке, — и моя новая одежда тоже красивая. Жаль, что ее не видит Ковок-ма.

— Сын брата нашей мутури? — спросила Нир-ят.

— Хай, — подтвердила Дар, утратив осторожность, — он тоже говорил, что у меня красивые зубы, — она добавила: — И еще ему нравилось, как от меня пахнет.

— Это он научил тебя говорить по-нашему? — спросила Нир-ят.

— Хай, — ответила Дар, — я так по нему скучаю.

Нир-ят наклонилась близко к Дар и принюхалась.

— Верно, — сказала она, — я это чувствую.

22

На следующее утро Дар проснулась с сильной головной болью. Она не помнила о том, что проговорилась насчет Ковока, зато это хорошо помнила Нир-ят. Нир-ят молчала об этом, поскольку посчитала, что чувства Дар понятны, но ей сильно не повезло. Она не могла представить, что Ковок-ма мог бы ответить на страсть Дар. Дар простонала:

— О, моя голова…

— Вчера ты выпила слишком много фалфхисси, — объяснила Нир-ят.

Это слово означало «смеющаяся вода», хотя Дар было вовсе не до смеха. Она снова застонала.

— Тебе поможет холодная ванна, — сказала Нир-ят, — а потом пора работать.

Дар ожидала, что ей придется трудиться, но она не думала, что к работе ее привлекут так скоро. По пути в баню она узнала, что ее определили в поварихи. Все матери приобретали какие-то навыки, и Зор-ят решила, что Дар следует обучить приготовлению пищи. Дар подумала о том, что это не самый лучший выбор. Обоняние у Дар не такое острое, как у орков, а ведь именно обоняние чрезвычайно важно для приготовления еды с большим количеством специй. Тем не менее решения старшей матери в ханмути почти никогда не обсуждались, и Дар догадывалась, что для нее это вообще невозможно. Если Зор-ят пожелала сделать из нее повариху, значит, ей предстоит выучиться готовить.

Нир-ят оставила Дар на попечение пышнотелой матери по имени Гар-ят.

— Стало быть, Зор-ят хочет, чтобы ты готовила еду, — сказала Гар-ят, не скрывая своих сомнений, и принюхалась, — от тебя пахнет фалфхисси.

— Вчера вечером было пиршество.

— Знаю, — сказала Гар-ят, — я помогала готовить угощения, — она дала Дар несколько зерен вашутхахи, — это поможет от головной боли. Пока боль не пройдет, можешь заняться чисткой паши.

Гар-ят подвела Дар к ведру, наполненному клубнями паши. По пути она взяла со стола нож. На скамье рядом с ведром сидел сын. Он очищал клубни от кожицы и бросал их в большую миску.

— Татуг-хак, — сказала Гар-ят, — это Даргу, мать-вашавоки из ханмути Зор-ят. Сегодня она будет чистить паши.

Татуг-хак учтиво поклонился, но ничего не сказал. Дар села рядом с ним и принялась за работу. Очищая паши, она стала размышлять над тем, какими словами ее представила Гар-ят. Слово «вашавоки» означало, что она здесь чужая. Слово «мать» означало, что ей выказывается должное уважение. Дар не совсем понимала, что значит «мать-вашавоки из ханмути Зор-ят», но она догадывалась, что эти слова означают что-то весьма определенное. Похоже, в палате все знали о Дар, и она подозревала, что это заслуга Зор-ят. Та выбрала для нее занятие, не предупредив ее об этом заранее.

«Она моя защитница или я ее пленница? Что у нее на уме для меня?» — гадала Дар.

Она вспоминала о том, как Зна-ят сказал ей, что матери из клана Ят необычайно мудры и прозорливы. Теперь она убедилась в том, что он прав. Дар уже чувствовала себя окутанной невидимой паутиной. Казалось, ее незаметно и ловко пленили ради какой-то неведомой цели.

Дар продолжала каждый день работать на кухне. Гар-ят усердно обучала ее. Это было не так просто, и, хотя слабое обоняние Дар делало ее не самой способной ученицей, Гар-ят не отступалась. Дар было интересно осваивать науку приготовления пищи, но слабые успехи ее удручали. Порой она готовила блюда, которые ей казались вкусными, но Гар-ят их называла несъедобными. Тем не менее Дар упорно трудилась и пыталась придумать, как использовать специи так, чтобы это зависело от их количества, а не от запаха и вкуса.

Она ела в ханмути, где на трапезу часто являлись гости. Неблагословленные сыновья и матери нередко отправлялись в другие палаты, исполняя ритуал ухаживания. Поскольку Дар ела вместе с Нир-ят и Тир-ят, она познакомилась со всеми сыновьями, делившими с ними трапезы. Через три недели после того, как Дар пришла в палату клана Ят, на дневной трапезе рядом с ней сел один из сыновей. Нир-ят представила его:

— Даргу, это Катог-ма.

После того как Дар ответила на его поклон, Катог-ма спросил:

— Ты та самая вашавоки, которая странствовала с моим двоюродным братом?

— А кто твой двоюродный брат? — спросила Дар, сделав вид, что не догадывается, о ком идет речь.

— Ковок-ма.

— Хай. Мы путешествовали вместе, — сказала Дар, стараясь говорить как можно более спокойно и равнодушно, — как он поживает?