Моя опасная леди (сборник) - Светлана Алешина

— Галина Сергеевна, как вам это нравится?

— А что такое? — не поворачивая головы, спросила моя непосредственная начальница, так как в этот момент подкрашивала глаза новой тушью, которую купила в обеденный перерыв у дотошного коммивояжера и еще не успела опробовать. — У нас проблемы с выходом в эфир?

— Да нет, — досадливо отмахнулась я, — с эфиром полный порядок…

— Тогда не понимаю, что ввергло тебя в этакую ажитацию. — Галина Сергеевна еще раз полюбовалась на результат своих трудов, осталась довольна, аккуратно сложила зеркальце и тушь в косметичку и только тогда соизволила посмотреть на меня. — Через пару часов откатаем передачу и отправимся на выходные… Или у тебя дома что-то случилось?

— Дома у меня все в полном порядке, чего и вам желаю.

— Спасибо, — иронично улыбнулась она. — Тогда успокойся и скажи толком. — Я сейчас говорила с шефом…

— И что? Он понизил тебе зарплату?

— Нет, напротив, он очень доволен нашей с вами работой. И даже предложил двадцать второго пустить повтор, чтобы у нас было больше времени для Восьмого марта.

— Чудо, не иначе, — восторженно закатила глаза Галина Сергеевна. — Так чего же тебе еще, золотая рыбка? Радоваться надо, а не булькать, как закипевший чайник.

— Я бы радовалась, но вот причина этого, как вы изволили выразиться, чуда мне совсем не по душе. — Я скорчила недовольную гримасу.

— А, — отмахнулась Галина Сергеевна. — По мне, так чем меньше работы, тем лучше, а причины — извини, конечно, но они меня волнуют в последнюю очередь, если не отражаются на зарплате.

— Кто бы спорил, — вздохнула я. — Но вы меня сначала дослушайте, тогда поймете.

— Ладно, слушаю. — Режиссер посмотрела на меня с вялым интересом, как бы сомневаясь в моей способности ее переубедить.

— Евгений Иванович предложил повтор, потому что уверен в том, что нашим зрительницам будет не до передачи, так как все они будут озабочены предстоящим Днем вооруженных сил, — отчеканила я, победно глядя на Галину Сергеевну, однако моя тирада на нее не произвела никакого впечатления.

— Правильно, — сказала она. — Я совершенно согласна с Женей: двадцать третье февраля уж сколько лет считается чем-то вроде всероссийского Дня мужчин, как бы в противовес Восьмому марта. А теперь, насколько я знаю, и правительство с этим согласилось, объявив узаконенный выходной.

— Но это же неправильно! — возмутилась я. — Как вы можете с этим соглашаться? Ведь огромное количество мужчин ни малейшего отношения к армии не имеют!

— Вот-вот, — поддержала меня Лера, которая несколько минут назад вернулась в кабинет из монтажной и слушала нас с Галиной Сергеевной, чтобы понять, о чем идет речь. — Международный женский день потребовался для того, чтобы хоть один день в году женщины могли отдохнуть от мужской тирании и диктата сильного пола. Я, например, не отказываюсь считать двадцать третье февраля праздником всех мужчин. Гурьева и Костю поздравлю, а Павлик пусть и не надеется — он даже от армии откосил, хотя здоров, как бык!

— Знай наших! — я изобразила что-то вроде жеста кубинских партизанок и пожала Лере руку.

— Так, сударыни феминистки, — Галина Сергеевна оперлась руками о стол и принялась в раздражении барабанить пальцами. — И что вы предлагаете? Пригласить в студию руководительницу Тарасовского отделения Движения солдатских матерей и обсудить в эфире проблемы разоружения, сокращения армии и альтернативной службы? Да вы представляете, что Евгений Иванович сделает с нами за такую передачу?

— Ничего такого мы не предлагаем, — я умиротворяюще подняла ладонь. — Хотя ваша идея интересна, ее тоже можно использовать в подходящий момент.

— Да? — Галина Сергеевна польщенно улыбнулась. — Я подумаю на эту тему на досуге… А сейчас-то ты что все-таки предлагаешь?

— Я хотела бы сделать передачу о месте женщины в армии…

— Ну, жену какого-нибудь военного найти будет несложно, — без энтузиазма протянула моя начальница. — Или военнообязанную медичку… Но из этого, как мне кажется, много не выжмешь. К тому же, насколько я знаю из личного опыта, жены военных — это беспринципные стервы, повыходившие замуж ради удобного положения, а теперь в связи с известными изменениями в нашей стране эти дамочки могут только пилить своих мужей и горько жаловаться на свою загубленную молодость. Хотя, если тебе не лень, Ирина, ты можешь поискать какую-нибудь декабристку, говорят, они еще окончательно не перевелись…

— А вы злая, Галина Сергеевна, — укоризненно высказалась Лера.

— Нет, я не злая, — Галина Сергеевна и не подумала обижаться на свою помощницу, — просто я реально смотрю на жизнь и вижу вещи такими, какие они есть, без прикрас и не сквозь розовые очки. Я, Лерочка, выросла рядом с Тарасовским ракетным училищем и насмотрелась там всякого, особенно в семидесятые.

— Оставьте жен военных в покое, — поморщившись, попросила я. — Они меня не интересуют в данный момент ни в малейшей степени.

— А что тебя интересует? Извини, но я не вижу больше никаких кандидаток на роль героини задуманной тобой передачи.

— Я хочу показать женщину-солдата, понимаете? — отчеканила я. — Сейчас уже не редкость девушки, которые идут в армию.

— Да? Интересно, где ты ее собираешься искать? Дашь объявление в газету? Имей в виду: я изначально была против лишней работы, так что вся эта затея целиком и полностью твоя. Хочешь — ищи, а я и пальцем не пошевельну! Вот если ты приведешь мне такую даму прямо сюда, тогда, может быть, я буду работать. А сейчас займись своими непосредственными обязанностями — у тебя через час эфир.

— Будьте уверены — найду! — Я повернулась на каблуках и вышла из кабинета, кипя негодованием. Никогда у нас с Галиной Сергеевной не было таких вот сцен, обычно мы прекрасно ладили, а мелкие разногласия легко улаживали.

— Ирина! — меня догнала Лера. — Не расстраивайтесь, Галина Сергеевна все это не всерьез говорила. А я буду вам помогать.

— Спасибо, Лера, — невесело улыбнулась я. — Мне тоже не следовало горячиться. Да и, честно говоря, я пока плохо представляю, где мне искать такую женщину. У тебя никого нет на примете?

— Нет, — огорченно пожала плечами Лера. — Но я поспрашиваю своих знакомых… У нас с вами обязательно все получится!

— Надеюсь…

В субботу я обо всем этом не думала, расслабившись и отдыхая душой и телом в обществе любимого мужа. А вот сегодня раз за разом прокручивала в голове этот разговор и все больше убеждалась в том, что Галина Сергеевна до некоторой степени права. Нет, конечно, не в том, что моя затея — это лишняя работа, а в том, что трудно найти подходящую героиню. В самом деле, где я буду ее искать? Ходить по улице с плакатом: «Требуется женщина-военный»? Глупость страшная, результатом которой будет только недоуменная насмешка окружающих. Да и времени у меня нет на подобные нелепости…

— Ириша, — позвал меня Володя из комнаты, — как там у нас дела с обедом? Я через пару минут заканчиваю.

— Вот и хорошо, — откликнулась я, отвлекаясь от своих невеселых мыслей. — Мне осталось примерно столько же…

За обедом я рассеянно слушала мужа, вяло ковыряясь в своей тарелке, так как аппетит у меня пропал напрочь. Володенька, наоборот, мою стряпню нахваливал, а поев, растроганно поблагодарил поцелуем, к которому присовокупил мечтательное высказывание о том, как хорошо было бы, если бы я готовила и в будни. Потом супруг засобирался к коллеге Виталию, сказав, что тот просил принести работы, как только они будут готовы. Я тоскливо выглянула в окно: там шел снег пополам с дождем и противно завывал ветер. Оставалось только посочувствовать Володе и попросить его возвращаться поскорее.

— Не скучай, Ирочка, я мигом, только туда и обратно, — ободряюще улыбнулся муж, скрываясь за дверью.

Я осталась одна и, чтобы не думать о своих невеселых проблемах, занялась всяческими хозяйственными мелочами, которые тоже когда-нибудь надо делать. У меня уже скопилась целая полка еще вполне приличных вещей, нуждавшихся в починке. Я вооружилась иголкой и нитками, вставила в приемник компакт-диск с любимыми классическими произведениями и приступила к работе.

Диск успел прокрутиться трижды, а Володя все еще не возвращался. Меня начало одолевать смутное беспокойство, так как три с половиной часа — срок приличный, а Белоусов живет от нас в двадцати минутах быстрой ходьбы. И куда это, интересно, запропастился муж? Обещал же вернуться быстро…

Но мое богатое воображение еще не успело разгуляться в полную силу и добраться до представления всяческих ужасов, могущих случиться с Володей, как из прихожей донесся звук открываемого замка. Слава богу! Я бросила свое рукоделье и побежала встречать мужа.

Он стоял в прихожей, одной рукой расстегивая куртку, а другой бережно держа пакет с неизвестным содержимым, и улыбался. У меня отлегло от сердца, но я для профилактики обратилась к нему с напускной суровостью и подозрительностью: