Порочные привычки мужа - Джейн Фэйзер

— Причем слишком хорошо. Как прикажете, леди. — Дэвид поклонился и начал прокладывать себе путь сквозь толпу.

Аурелия откинулась на спинку позолоченного стула, сделала глоток шампанского и задумалась, как бы она себя чувствовала, если бы это была настоящая помолвка. Потом отбросила эту мысль — она только испортит этот момент, а он слишком хорош, чтобы его портить.

— Леди Фарнем! — Перед ними замаячила леди Бротон со своим лорнетом. — Что это я такое слышу насчет кольца? Ты что, сделал предложение, племянник?

Гревилл встал вместе со всеми остальными джентльменами за столом.

— Верно, мэм. Леди Фарнем благосклонно согласилась принять мое предложение.

— Ну… ну… я чувствовала, куда ветер дует, и сердечно рада этому, — заявила леди, усаживаясь на отодвинутый Гарри стул рядом с Аурелией. — Дайте-ка глянуть, дорогая моя. — Она внимательно изучила изумруд через лорнет и кивнула. — Я одобряю оправу, Гревилл. Славно выглядит. Твоя дорогая мать была слишком тяжеловесной для этого камня. — Она отпустила руку Аурелии. — Есть еще парочка фамильных драгоценностей, оставшихся от моей покойной сестры. После ее смерти они хранились у меня. Вы получите их в день свадьбы, леди Фарнем.

Аурелия улыбнулась, совершенно ошеломленная, чтобы подобрать подходящие для ответа слова. Гревилл подарил ей кольцо своей матери. Она весь остаток вечера улыбалась, выслушивая поздравления, но в час ночи, когда Корнелия объявила, что уже не стоит на ногах, с радостью ухватилась за возможность уехать домой.

— Я вас сейчас догоню, — сказала Аурелия, поднимаясь со стула. Она приехала сюда с Бонемами, так что казалось совершенно естественным, что и уедет она вместе с ними.

— Я сам отвезу тебя домой, — быстро произнес Гревилл, подходя к ней с меховой пелериной в руках. — Карета уже ждет. — Он накинул ей пелерину на плечи.

— Я и не знала, что у тебя есть карета, — сказала Аурелия, усаживаясь в углу и плотно кутаясь в пелерину.

— Я ее нанял, — легко ответил Гревилл, устраиваясь рядом. — Можно было одолжить у тети, но это противоречит моим планам на ночь.

— Вот как? — Аурелия всмотрелась в него в тусклом свете единственной масляной лампы, болтавшейся под потолком. — И что за планы?

— А ты не догадываешься? — Гревилл обнял ее и поцеловал. — Я собираюсь отпраздновать нашу помолвку.

Аурелия откинула голову ему на плечо, наслаждаясь теплом его губ, то мягких, то твердых, то снова мягких. Она приоткрыла рот, впуская внутрь его язык, и закрыла глаза. Карета раскачивалась, и Аурелии казалось, что она растворилась в запахе его кожи, ощущении его приблизившегося к ней лица, вкусе его губ, движениях его языка, совершавшего собственное исследовательское путешествие.

Вдруг карета остановилась. Аурелия неохотно выпрямилась.

— Так скоро? — Она не смогла скрыть разочарования.

— Не совсем так, — низким голосом рассмеялся он. — Мы пожелаем, друг другу спокойной ночи, и я провожу тебя до дверей. Ты войдешь в дом и отопрешь боковую дверь. Я скажу кучеру, что хочу подышать свежим воздухом и поэтому пойду домой пешком, обойду площадь, удостоверюсь, что за мной никто не наблюдает, и войду в дом через боковую дверь. А ты будешь ждать меня в постели. — Его потемневшие глаза сверкали чувственным весельем. — Твоя спальня — вторая по левую руку, как повернешь от лестницы направо, верно?

Аурелия кивнула, на мгновение, потеряв дар речи.

— Ну, давай, а то скоро уже рассветет, и нам почти не останется времени. И… и я должен тебе сказать, моя дорогая девочка, что просто изголодался по тебе. — Он говорил гортанным голосом, взяв ее лицо в свои ладони, и словно пожирал Аурелию взглядом. Потом отпустил ее, открыл дверцу кареты и спрыгнул на землю. — Иди сюда.

Гревилл протянул ей руку. Аурелия тоже спустилась на землю. Тело ее пылало огнем предвкушения, от усталости не осталось и следа. Гревилл довел ее до двери, чопорно поцеловал руку и проследил, как она скрывается в доме. Дождавшись, чтобы дверь закрылась, и замок щелкнул, он подошел к карете и отпустил ее.

«Какое наслаждение дарят мне его прикосновения», — думала Аурелия час спустя, погружаясь в блаженную дремоту и чувствуя, что не в силах и пальцем пошевелить. Гревилл вошел в спальню и начал раздеваться на ходу, бросая одежду на пол. Он занимался с ней любовью со страстью и натиском, захватившими ее, как приливной волной, которая после выкинула ее на берег, бездыханную и ослабевшую.

Гревилл по-прежнему обнимал ее. Аурелия повернулась на бок и зарылась подбородком в ямку между шеей и плечом, слизывая с его кожи соленый пот. Он был таким крупным и мощным, таким весомым и надежным… Рядом с ним она чувствовала себя маленькой и беззащитной и при этом черпала силу из их отношений. Она ощущала под руками бугры его плеч, чувствовала, как перекатываются мышцы спины. Гревилл положил на нее ногу, перевернул Аурелию на спину и навис над ней, вдавливая в перину ее бедра.

— Ну что, мэм, — пробормотал он, глядя ей в глаза, — как желаете получить наслаждение сейчас?

— Как тебе будет угодно, — ответила она, пошевельнувшись.

Вместо ответа он скользнул руками ей под ягодицы и приподнял вверх, очень неспешно входя в теплую, влажную глубину ее тела. Он двигался так мучительно медленно, останавливаясь, выходя почти целиком, так, что у Аурелии останавливалось дыхание от этой сладкой муки, потом снова неторопливо входя в нее. Казалось, он может продолжать так вечно.

Они занимались любовью всего лишь в четвертый раз, но Аурелия уже поняла, что Гревилл Фолконер обладает экстраординарной силой, когда дело доходило до удовольствий спальни. Он мог снова и снова доводить ее до экстаза, но сам удерживал себя от финального рывка, когда чувствовал, что у Аурелии осталось сил всего на один; последний взрыв.

Он провел руками по ее бедрам и закинул ноги Аурелии себе на плечи. Потом сел, придерживая ее за лодыжки, и глубоко, до самого основания вонзился в нее — глубже, чем она могла себе представить.

Аурелия смотрела ему прямо в глаза. Теперь он двигался быстро, в глазах сверкали серые искры. Она выгнулась, приподняв бедра, пытаясь вобрать его в себя еще глубже, сжимая внутри мышцы, внезапно твердо решив, что сама будет контролировать этот финал. Гревилл достигнет пика по ее воле. И когда он, приглушенно закричав, запрокинул назад голову, она еще раз сильно сжала внутренние мышцы, чувствуя, как он дрожит и пульсирует внутри. И тут, как обычно, Гревилл вышел из нее за миг до того, как достиг пика, и тяжело упал на Аурелию, приникая к ее бедру.

Аурелия провела рукой по его вспотевшей спине, чувствуя тепло, нежность и ликование — наконец-то ей удалось сломать железное самообладание любовника.