Прощай, Византия! - Татьяна Степанова

— Другая версия? Какая?

Ответить Катя не успела — внизу послышались женские голоса. Перегнувшись через перила, Катя увидела домработницу в спортивном костюме. Она получала какие-то указания от невысокой молоденькой шатенки в шелковом коротком пеньюаре, сушившей при помощи фена короткие мокрые волосы.

— Зоя, приехала Екатерина Сергеевна, врач-консультант, — громко объявила Нина. — Мы сейчас пойдем к Леве, Екатерина Сергеевна его осмотрит.

— Добрый день. — Зоя вежливо улыбнулась Кате. — Прошу прощения за мой вид. Я только оденусь и присоединюсь к вам.

При виде Левы сердце Кати сжалось. Ломать комедию с «врачебным осмотром» здесь, в детской было невозможно. Мальчик сидел на кровати, обложенный игрушками. Он не касался их. На вид он был совсем прозрачный.

— Необходимо как-то связаться с его отцом. Я заикнулась было об этом Варваре Петровне, она разозлилась. Сейчас она в больнице, а этим всем наплевать. А может, кто-то и специально хочет, чтобы ребенок как можно дольше оставался невменяемым. — Нина опустилась на кровать рядом с Левой. — А с ним надо заниматься. И это должен делать настоящий специалист, а не я.

— Что тут было, Нина?

— Я не знаю, что случилось у них вчера, но тут в доме что-то изменилось. Я чувствую, это в воздухе носится. Интересно, куда это все они вдруг пропали: вчера Ирина где-то шлялась до самого вечера, Ираклий — тот вообще не ночевал. А этот их старший, двоюродный Павел, занят только коллекцией монет. И это когда похороны его брата на носу! Разве это нормально? Ты помнишь, что я тебе написала про него?

— Он считает, что их семья вырождается?

— Он считает, что из коллекции их деда Ираклия кто-то из домашних тайно украл редкие монеты.

— Никита Колосов уже предъявлял монету, найденную на месте убийства Евдокии, Константину, и тот ее опознал, — ответила Катя. — Наверное, из-за этого они и решили проверить все собрание.

— Я не помешаю? — В детскую вошла Зоя. Она успела уже переодеться в джинсы и черную водолазку. — Ну что, доктор?

— Да пока ничего обнадеживающего сказать вам не могу. — Катя, призвав на помощь всю отпущенную на ее долю наглость, развела руками. — Мы тут вот с Ниной Георгиевной советовались. Думаю, вашего племянника надо всесторонне обследовать в стационаре.

— Его смотрели врачи: ну тогда, сразу. — Зоя вздохнула. — Боюсь, сейчас, в ближайшие дни, это невозможно.

— Я понимаю, Нина Георгиевна вкратце изложила мне ситуацию, все это очень печально. — Катя кивнула. — Но может быть, этим мог бы заняться его отец?

— Да, конечно, это выход. Но все эти вопросы решают Мои старшие братья. Доктор, вы должны понять, что мы…

За воротами раздался громкий автомобильный гудок. Зоя подошла к окну, попутно глянув на часы.

— Уже одиннадцать! Я совсем забыла, — она направилась к двери. — Клавдия Михайловна, ступайте, откройте, это приехала милиция!

— Милиция? — в один голос воскликнули Катя и Нина.

— Да, опять, а дома, как назло, никого, только мы с сестрой. Клавдия Михайловна! — Зоя взывала к домработнице. — Что же я кричу, ведь она же в магазин поехала за продуктами! Я сама ее послала. У меня что-то с памятью творится, доктор. Не помню совсем, что делала пять минут назад… Вот на улицу надо, а я только голову помыла, просушила.

— Не беспокойтесь, Зоя, я открою ворота, — вызвалась Нина, услышав новый нетерпеливый гудок. — Мы вот с Екатериной Сергеевной по воздуху прогуляемся.

Они снова спустились вниз. Наскоро оделись. Пошли по аллее к воротам. «Милиции сейчас только не хватало, — думала Катя. — Наверное, кто-то из московских, с Петровки, если бы Никита сюда собирался, он бы сказал мне!»

Нина возилась у ворот. — Зоя, не получается, тут что у вас, сенсорный замок, что ли? — крикнула она.

Зоя, надев на голову пеструю перуанскую шапочку из альпаки, замотавшись теплым шарфом, выскочила на улицу. С замком она справилась в мгновение ока. Автоматические ворота открылись, и… Катя, едва не упала, увидев за ними такой знакомый, такой неказистый с виду подержанный черный и все же «новый» (то есть совсем недавно и с большой помпой приобретенный) колосовский «БМВ». Прежняя его старушка — черная жужелица — «девятка» жестоко пострадала в аварии при задержании опасных преступников и была окончательно и бесповоротно сдана в металлолом.

Зоя помахала: заезжайте во двор. Ворота были широко распахнуты. Она посторонилась, пропуская машину и…

Бах! Звук был такой, словно где-то над самым ухом лопнула и разорвалась новогодняя хлопушка. В металлическую створку ворот почти над самой головой Зои ударилась пуля, срикошетила, отскочила.

Все дальнейшее было как в кино — Катя видела, как из машины буквально вывалился Колосов, рвавший из кобуры под курткой пистолет. «На землю, быстро!» — крикнул он. Но крик его заглушил новый выстрел — бах! Ба-а-бахх!! — ответило ему эхо подмосковного дачного леса. Катя, опомнившись, что есть силы толкнула ошеломленную, оглушенную Зою в спину. Та растянулась на земле. «Нинка, прячься за машину скорее!» — крикнула Катя, падая сама, — и это тоже было, как в кино, но земля — промерзлая, твердая, как камень, была совсем не бутафорская. «Все, теперь на подбородке у меня будет синяк и на груди тоже», — совсем некстати подумала Катя, ощущая эту самую каменную землю под собой и еще толком не понимая, чего же в данный момент надо на самом деле бояться.

Она видела, как Колосов из-за капота «БМВ» выстрелил из пистолета куда-то в сторону дороги, в чащу леса. Бах! — ему тут же ответили — пуля то ли случайно, то ли намеренно попала в переднее колесо.

— Лежать, не подниматься! — гаркнул Колосов и, пригнувшись, бросился туда, откуда был слышен выстрел.

— Нин… Нина Георгиевна, ты.., вы целы? — Даже в такую минуту Катя помнила и о «легенде внедрения», и о конспирации.

— Даже не знаю, Екатерина Сергеевна, кажется… — Хотя голос Нины дрожал, она тоже о конспирации не забывала.

Катя, извиваясь, как ящерица, подползла к лежавшей ничком Зое. Та испуганно дернулась, подняла голову. Губы ее кривились.

— Доктор, что это было? — задыхаясь, спросила она.

— Из леса стреляли. — Катя рукой прижала ее к земле, не давая подняться. — Кажется, вас хотели убить.

Никита бегом пересек шоссе. Перед ним была стена леса. Слева лес хорошо просматривался, а вот справа начинались хвойные заросли. Позади по шоссе прошла машина, будто ничего и не случилось. Он отвлекся на звук, обернулся и…

Бах! — новый выстрел грохнул оттуда, со стороны хвойных зарослей. Пуля чиркнула по стволу дерева. Колосов в нарушение всех правил, вместо того чтобы лечь, ринулся вперед. В зарослях затрещали ветки. Он выстрелил на этот звук. На фоне темной хвои он увидел что-то зелено-бурое, пятнистое. Это был военный бушлат. Колосов увидел спину убегавшего человека, за плечами его была винтовка!

— Стой! Буду стрелять! — Колосов прицелился, стараясь попасть беглецу в ноги. Убегавший вильнул в сторону, нырнул в кустарник — снова затрещали ветки. Колосов бросился за ним. Лес, лес, лес, лес… От черных, растрескавшихся от холода стволов рябило в глазах. Неожиданно земля под ногами словно поехала вниз — начался крутой спуск. Что там было, за этим спуском, густо поросшим молодым ельником, — дно оврага, река или болото, Колосов не знал.

На короткий миг в просвете елок он снова увидел того, за кем гнался, — это был высокий сильный мужчина в пятнистом военном бушлате, таких же армейских штанах, на голове у него был черный шерстяной шлем из тех, что так любят спецназовцы. За его плечами была ловко прилажена винтовка — Колосов ясно видел ее коричневый приклад. Человек остановился, вскинул руку — у него был и пистолет, выстрелил в Колосова, не целясь. Правду говорят: дурной выстрел — самый точный. Если бы Колосов чисто инстинктивно не дернулся в сторону, опередив стрелявшего на сотую долю секунды, пуля-дура попала бы ему в голову. А так зззз-зык! — зыкнула мимо, срезав почти у самого виска ветку.

Снова затрещали ветки, осыпалась земля под ногами убегавшего, а затем раздался сильный всплеск. Колосов, рискуя поломать ноги, сверзился вниз с откоса. Последний метр преодолел уже чуть ли не кубарем через голову. Когда он вскочил на ноги, перед ним был наполовину обмелевший пруд — летом затхлый, заросший ряской, а сейчас, в ноябре, точно стеклом, подернутый пока еще тонким слоем льда. Бухая тяжелыми армейскими ботинками, кроша этот лед, по пруду бежал человек в армейском бушлате. Ледяная вода была ему не помехой, вот он провалился почти по грудь, снова выкарабкался и вылез на тот берег. Колосов выстрелил и промазал — черт! Промазал! Незнакомец побежал к шоссе.

Когда Колосов в обход тоже добежал до дороги — перед ним было только шоссе, обычная трасса, по которой, как угорелые, радуясь отсутствию пробок и заторов, неслись машины. За кем было гнаться? Кого преследовать? Вон тот удаляющийся на большой скорости джип? Или вон ту «Мазду»? Или «Волгу», или «Тойоту», или, быть может, вон тот «КамАЗ»?