Король Драконов: сильнее смерти (СИ) - Фрес Константин

— От судьбы не убежать! — яростно вступилась Снеженика. — Никогда не убежать! А значит, жребий всегда прав.

— Так кинь свой жребий, — небрежно ответил Демьен. — Посмотрим, что говорит твоя судьба. Если орел — быть тебе невестой Короля Зимы.

Снеженика не ответила Демьену. Она бесстрашно подкинула свою монету, уверенная в результате. Серебряный упал на стол мадам Беаты, затанцевал, и Король, до того полулежащий в кресле в расслабленной позе, вдруг подскочил и прижал закружившуюся на ребре монету ладонью.

Серебро звонко цокнуло отполированную поверхность. Король убрал руку — монета показывала орел.

— Нет-нет-нет, — забормотала потрясенная Снеженика, замотав головой. — Быть этого не может! Я же сто тысяч раз!..

— Ничья, — резко ответил Демьен, — значит, чья угодно! С нами поедешь.

Мадам Беата без сил рухнула на место.

— Как вы догадались?.. — выдохнула она. — Жребий же указывал обратное всегда, как…

— Никак, — грубо ответил Демьен. — Я приказал — только и всего.

Девчонка меж тем ухватила предавшую ее монету и снова подкинула ее, спрашивая о чем-то другом. Монета ответила утвердительно, и девчонка всплеснула лебяжьими крыльями, обращаясь в птицу.

— Никогда! — выкрикнула она. — Никуда я с вами не поеду! Сама выберу свою судьбу!

Птицей она была неповоротлива; заметалась с криками по комнате, сшибая крыльями со стола принадлежности, ляпая черными лапами, а потом грудью ударилась в окно и вылетела прочь, в морозный день.

Мадам Беата без сил лежала в кресле с помертвевшим лицом.

— Эх, девчонка! — с досадой выкрикнул Дерек. — Совсем юная!.. Что, легче вам стало, что вместо себя Снеженику отправили к Королю Зимы?! Как весеннюю капель встречать будет, не совестно? А ты, — обратился он к Демьену, — зачем напугал ее? Можно ж было как-то помягче ей это сказать… Как теперь нам быть, если она улетела? Придется возвращаться без невесты!

— Я тут не причем, — ответила мадам Беата помертвевшим голосом. — От судьбы не уйдешь… Значит, предначертано ей такое было. И как бы далеко она не улетала — судьба ее догонит все равно.

— Не было бы слишком поздно! — жалея девчонку, произнес Дерек.

— Ничего, — ответил Демьен, поднимаясь. — Осень можно и обмануть. И я даже знаю, кого мы попросим изобразить королевскую невесту. Ничего.

Глава 15. Заговорщики

Аргент сидел в кресле напротив Пустоты, небрежно закинув ногу на ногу и его длинные пальцы нервно барабанили по столу. На столе стопочкой лежали маски — лица, снятые с девушек-учениц академии. Его академии.

— Какие красивые у вас студентки, магистр, — хихикнула Пустота неприятно. Она поглаживала фарфоровые лица, как самое дорогое сокровище, которое греет ее сердце, и потому его лучше держать при себе. — Не было жаль уничтожать такую красоту?

Аргент неопределенно пожал плечами. Его нервозность вдруг куда-то исчезла, ладонь легла на стол спокойно, мягко, и Пустота снова хихикнула, проводив взглядом этот плавный, красивый жест.

— А вы умеете славно притворяться, магистр, — заметила она. — Мастерски делаете вид, что вас ничто не тревожит. Но это не так, я не верю вам! Не можете же вы не понимать, что эти маски в моих руках — это доказательство вашего предательства. Вы теперь всецело в моих руках, магистр. Вам не оправдаться перед вашим Королем, нет!

— Я и не собирался оправдываться, — спокойно ответил Аргент. — Не умею, знаете ли. Так что оставим оправдание трусам, которые колеблются, делая шаг вперед.

— А вы не колебались? — Пустота прищурила красивые глаза. Аргент спокойно кивнул:

— Ни минуты. Ни мгновения. Я знал, что получу, я знал, зачем это все — какие же могут быть колебания?

— Но? — насмешливо произнесла Пустота. — За этой твердой, уверенной речью я слышу ясное и неуверенное «но». Что вас смущает, магистр?

— Меня смущает ваша нелогичность и непоследовательность, — щуря яркие синие глаза, ответил Аргент. На лице его запечатлелось такое выражение, от которого Пустота зябко передернула плечами, потому что едкий, колючий страх вдруг коснулся ее души. Аргент словно насмехался над ней; в его взгляде, в его полуулыбке проскальзывало что-то неуловимое, что-то издевательское, такое обидное, что она едва не влепила пощечину магистру, который осмеливался смотреть на нее так вызывающе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы забываетесь, магистр Аргент, — дрожащим голосом произнесла Пустота. — Вы забываете, с кем говорите! Одно ваше неверное слово, да просто любое слово, что мне не понравится — и я залью вас временем, которого у меня о-очень много! И вы превратитесь в старика и умрете!

Магистр в ответ лишь качнул носком сапога и снова усмехнулся.

— А вы тогда потеряете союзника, — парировал он, — который может мыслить трезво, критически и видит всю ситуацию со стороны. Нет, конечно, можно списать вашу нелогичность на вашу женскую природу, — еще более едко заметил Аргент, — но, боюсь, вы давно уже не женщина.

— Что?! — выдохнула оскорбленная Пустота. Ее красивое лицо, украденное у кого-то, побледнело, на глаза навернулись слезы. — Да как вы смеете…

Аргент встал, нет, почти прыжком подскочил с места, и в один миг оказался лицом к лицу с Пустотой.

— Неужто в вас все еще бьется женское мягкое сердце? — еще более бесстрашно и еще более едко поинтересовался он, склоняясь над Пустотой и всматриваясь в ее глаза так, словно на дне их хотел рассмотреть что-то неимоверно интересное. — Женское сердце с его желанием развлечений, смеха? Балов, ярких огней? Любви?..

Пустота молчала, глотая слезы. Аргент склонялся над нею, он бы так близко, что, казалось, собирался подарить ей поцелуй, и она подсознательно тянулась к нему, жаждая этого сладкого прикосновения.

— Почему же нет? — шепнула она в ответ. — Почему нет?

— А почему да? — тихо рассмеялся Аргент. Он видел, что его близость производит на Пустоту завораживающее, поистине магическое влияние, и потому склонился еще ниже, дразня. — Сами посудите: вы говорите, что жаждете балов, праздников и ярких огней, но продлеваете бесплодную осень. Безрадостные серые дни, полные дождя, слякоти и холода. День за днем, год за годом будет длиться серая мгла. Ни ярких рассветов, ни звездных закатов. Не наступит весна, ни созреет урожай. Люди превратятся в иссохшие серые тени. Вечный голод высосет их силы и убьет в них желание веселиться.

— Они заслужили этого! — мстительно выкрикнула Пустота, и Аргент снова рассмеялся, его губы были в опасной близости от ее губ, и Пустота вдруг ощутила легко головокружения от нервного напряжения и томительного, долгого предвкушения и желания… попробовать эти губы на вкус.

— Заслужили? Вечных мук? — уточнил он тихо, с усмешкой. — Да, конечно. Они заслужили того, чтобы пожить в страданиях долго, так же долго, как и вы, но вы обрекаете их на вечное страдание. Я не пытаюсь воззвать к вашему милосердию, это занятие бесполезное. Убеждать сердце, жаждущее мести — глупо. Так же глупо, как и жить самой вечно… среди серых несчастных людей, которые не умеют смеяться.

Аргент вдруг разогнулся, его ослепительная улыбка погасла, синие глаза сделались холодными. Он почти оттолкнул, брезгливо отшвырнул от себя Пустоту, да так, что она испытала мучительный стыд оттого, что мгновение назад так откровенно жаждала его ласки.

— Вы никогда, — отчеканил он, — не устроите бал. У умирающих нет сил танцевать. Вы никогда не получите яркого подарка — не из чего будет делать конфеты и другие сладости. И вы никогда, — его слово «никогда» прозвучало особенно страшно, почти с садистским наслаждением, — не встретите того, кто вас полюбит. К тому же, — со смехом добавил он, — вы, кажется, жаждете маску Короля? И вы рассчитываете в ней ходить всегда? И еще пытаетесь убедить меня в том, что вы женщина?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мерзавец, — яростно выдохнула Пустота, стискивая худенькие пальцы в кулачки. — Какой же ты гнусный мерзавец!..

— Я всего лишь честен с вами, — холодно ответил Аргент. — Я всего лишь сказал вам правду о том, что будет в случае вашей победы. И это будет необратимо. Вы так задумывали вашу месть и ваше правление?