Робинзоны космоса (сборник) - Франсис Карсак

— Нас преследуют. Человек двадцать. Поспешим! — Встреча произошла незадолго до сумерек. Лео внезапно зарычал, Лапрад остановился и зарядил карабин.

— Делайте, как я, черт бы вас побрал!

Гропас, бледный, но полный решимости, встал с ним рядом. Стелла почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Равнина казалась пустынной, ни одной рощицы не было поблизости, но высокая трава под косыми лучами солнца колебалась зловеще, словно скрывая полчища врагов. Носильщики сбросили свои мешки и охраняли тыл с ружьями наизготовку. Внезапно метрах в пятидесяти из травы возникли фигуры, раскрашенные яркими полосами.

— Дьявольщина! Боевая раскраска! Не стрелять без моего приказа, молчать и, что бы ни случилось, подчиняться мне слепо. Ясно?

От группы туземцев отделился один человек и медленно пошел к ним. В десяти шагах он остановился и поднял правую руку, ладонью вперед. Лапрад не двигался, но Стелле показалось, что он немного расслабился.

Туземец молча стоял несколько секунд в той же позе, и Стелла смогла его как следует разглядеть. Он был очень высок, выше шести футов ростом, широк в плечах и худощав. В его черных волосах, связанных узлом на макушке, торчали четыре больших пера, медленно покачиваясь на ветру. Лицо было свирепым и казалось еще более диким из-за ярких полос боевой раскраски, зеленых и фиолетовых. Но кожа между полосами была просто смуглой. В руках у него был лук, за спиной колчан, полный стрел, а за поясом — два больших кремневых ножа с рукоятками из застывшей смолы.

— Аке, Тохира! — сказал Лапрад.

— Аке ету, Тохира ма!

— Кажется, все в порядке, — шепнул Стелле Лапрад. — Он ответил на приветствие.

Лапрад обменялся еще несколькими фразами с дикарем.

— Дело дрянь. Я сказал, что мы идем к Ируандике. Он не согласен. Говорит: река принадлежит умбуру. Я сказал, что она принадлежит также ихамбэ. Он ответил, что между ними война. Из последней фразы я понял, что воюют, по правде говоря, только ихими. Они хотят, чтобы мы вернулись. Я попрошу отсрочки до завтра.

— Эргуени ко то итира. Эгара тими (Он указал на Стеллу). Ассиносси Тохара геба.

Воин заколебался, потом подошел к Стелле и долго ее разглядывал.

— То итира нэ!

Он повернулся и величественно направился к своим соплеменникам.

— Уф, я добился отсрочки!

— Что ему от меня было нужно?

— Я ему сказал, что вы измучены, что вы женщина и что такой большой вождь должен сжалиться над женщиной. Он подошел, чтобы проверить, действительно ли вы принадлежите к слабому полу. Ведь на вас мужская одежда, не забывайте!

— Что нам теперь делать? — спросил Гропас.

— Главное, добраться до территории михо. Кстати, именно там находятся ваши месторождения. Если бы я был один, я бы сделал вид, что возвращаюсь, а сам быстрыми переходами обогнул бы владения ихими с востока. Но с вами двумя вряд ли это возможно.

— А что еще нам остается?

— Ничего. Вернуться домой.

— Но их всего двадцать, не больше!

— Да, сегодня. Завтра их может быть пятьдесят или сто!

— Попытаемся обойти их владения, — сказала Стелла. Он взглянул на нее с любопытством.

— Это будет трудно, мадемуазель. Дьявольски трудно.

Придется состязаться в выносливости с охотниками, привыкшими преследовать дичь помногу дней. Думаете, это вам под силу?

— Я поднималась на Эверест!

— Это не одно и то же. Впрочем, рекомендация неплохая. Можно попробовать, если хотите. К тому же эта уступка с его стороны — оставить нас в покое до завтрашнего утра, — подозрительна. Скорее всего он ждет подкрепления. Видимо, решил, что с двадцатью воинами ему не удастся так просто нас перебить. Как-никак меня знают даже среди умбуру.

— Вы думаете, за этой уступкой кроется ловушка?

— Боюсь, что так.

— Если нам удастся отсюда выбраться, эта встреча станет гвоздем моего фильма! Света, правда, было маловато, во зато все поймут, что сцена подлинная.

— Вы ее засняли? Каким образом? — Она подняла левую руку. На безымянном пальце у нее был перстень с огромным опалом.

— Внутри перстня микрокамера, производство фирмы Банрвельдт и де Кам, Соединенные Штаты.

— Ясно. Итак, вот что я решил. Мы устроимся вроде бы на ночлег и как следует поедим. Когда стемнеет, сделаем из травы и лишней одежды куклы и положим их вокруг костра. Все вещи бросим, кроме оружия. Лео останется сторожить у костра, словно мы еще здесь. Он нас догонит позднее. Тронемся в путь до восхода лун. Если мы сумеем опередить их на несколько часов, все будет хорошо. Ясно?

— А что, если вызвать Порт-Металл? Они пришлют за нами вертолет и…

— Я солгал, чтобы вас успокоить, мадемуазель. У меня нет передатчика. Даже самый легкий аппарат был бы слишком тяжел. К тому же на этой планете либо чувствуют себя превосходно, либо умирают внезапно, не успев вызвать помощь.

Он долго разговаривал со сверхльвом, терпеливо объясняя, что тому нужно делать.

— Главное, когда они подойдут, ты незаметно побежишь по нашим следам. Незаметно. За нами. И никого не трогать! Не убивать!

Лео был явно недоволен.

— Не злись, мы еще с ними встретимся. Ступай проверь все вокруг.

Темнота была уже полной, непроглядной. Подул свежий ветер, пригибая травы и разгоняя дым. Лео вернулся.

— Вы готовы? Тогда пошли. Я иду первым, вы — за мной, затем Гропас и Тиламбэ. Акоара будет прикрывать нас сзади. Делать все, как я. Не шуметь и не поднимать головы. Если вас ужалит ядовитая гадина, умрите молча!

Он перекинул карабин за спину, встал на четвереньки и скользнул в траву. Стелла последовала его примеру. Довольно скоро она убедилась, что продвигаться таким образом далеко не просто. Ее ружье соскальзывало, путалось в стеблях, и приходилось все время его отбрасывать на спину движением плеча.

— Тихо, чтоб вам!.. — донесся из темноты приглушенный голос. — На Оперной площади в Париже слышно, как вы копошитесь!

Она чуть не прыснула, и страх ее прошел. Но постепенно накапливалась усталость. У нее ломило поясницу, кожа на локтях и коленях была содрана. Один раз она попала во что-то скользкое, копошащееся. Наконец Лапрад выпрямился.

— Можете встать.

Он долго вслушивался в ночь. Там, далеко за складкой местности, красноватый отблеск отмечал то место, где догорал их костер.

Ночь казалась нескончаемой. Луны смутно освещали саванну, однако их обманчивый зыбкий свет ничуть не помогал, а только маскировал препятствия и неровности почвы. Стелла все время спотыкалась, Гропас наталкивался на нее и тихо извинялся. Лишь Лапрад и оба носильщика шагали как ни в чем не бывало.

Наконец пришел рассвет, а вместе с ним — сырая прохлада. Стелла дрожала в своей легкой одежде, сожалея об оставленном у костра плаще. Едва взошло солнце, Лапрад остановился под первым же деревом и ловко взобрался на него. Стелла привалилась к узловатому стволу, вытянув усталые ноги.

— Я не вижу ничего. А ведь они должны были в это время уже сообразить, что я их провел! Вперед!

Он вел их безжалостно, без передышек. У Стеллы открылось второе дыхание, и ноги ее двигались сами собой. Около девяти часов устроили короткий привал, чтобы поесть. Когда Стелла потом попыталась встать, жестокая судорога свела ей икры.

— Ну вот! А ведь это только начало! — Тем не менее он склонился над ней и своими огромными лапами начал массировать одеревеневшие мышцы с удивительной нежностью.

— Выше нос! Первый день всегда самый трудный.

— Я знаю. У меня были такие же судороги, когда мы поднимались на Эверест. Здесь хоть не так холодно!

Они шли весь день. В сумерках Лео присоединился к ним. Ритмично порыкивая, он «рассказал» Лапраду, что преследование возобновилось, но врагов осталось столько же. Они продолжали идти еще часть ночи, затем несколько часов проспали в неглубокой, закрытой со всех сторон впадине. Следующий день прошел как в кошмаре. Сначала они долго шли по дну извилистого ручья, чтобы сбить преследователей со следа, затем повернули прямо на восток. Свежая вода ручья освежила усталые ноги Стеллы, но потом идти по жесткой земле показалось ей настоящей пыткой, пока ноги снова не привыкли.

Так прошло еще два дня. Силы оставляли Стеллу. Гропас чувствовал себя не лучше: он спотыкался на каждом шагу. Лапрад, осунувшийся от бессонницы, — по ночам он часть времени, отведенного на сон, проводил разведку, пытаясь определить, далеко ли преследователи, — по-прежнему вышагивал с неутомимостью титана. На четвертый день в поддень Стелла во время короткой остановки рухнула на землю и не смогла подняться. Гропас упал рядом с ней, тяжело, прерывисто дыша. Лапрад смотрел на них с горечью.

— Выдохлись. Особенно месье! И такой еще собирался стать геологоразведчиком. Ладно, рискнем. До вечера — отдых, выступаем в сумерках.