Экстрим - Кристофер Прист

По радио пришло сообщение, что машина Кука снова замечена, она находится уже близко и продолжает приближаться. Ожидалось, что она подъедет к заслону в ближайшие несколько минут. Тереза сняла свой пистолет с предохранителя и тоже положила его на раскалившийся под солнцем капот машины. Она вытерла лоб рукавом, а затем они с Патрессе дружно сплюнули в придорожную пыль. Тереза отошла на шаг от машины. Она с интересом рассматривала окружающую обстановку: низкие холмы, чахлые деревца, заросли полыни, строй телеграфных столбов вдоль хайвея, сзади — здания Сан-Диего и далекие отблески моря. Тереза знала, что это и все, что за тем, что ей видно, ничего больше нет, однако то немногое, что она могла увидеть и пощупать, было безупречно, без сучка без задоринки, ничем не отличалось от реальности.

Она заложила руки за спину, сцепила пальцы и напрягла их с такой силой, что стали пощелкивать косточки. Своих ног она не видела, их заслоняли мощная, бочкой выпирающая грудь и не менее обширный живот. Она расцепила руки и немного их размяла, сжимая и разжимая кулаки и вращая кистями. На ее правой руке проглядывала сквозь заросли черного волоса татуировка — синее сердце с именем Тамми внутри. Почувствовав, что ладони взмокли, она вытерла их о собственный зад. Затем взяла свой пистолет, присела, положив левую руку на горячий металл капота, и прицелилась в сторону машин, замедлявших ход перед заслоном.

Рядом с ней Рико Патрессе делал то же самое, болтая параллельно о футболе: игра, предстоящая «Ацтекам» в субботу, обещает быть трудной, особенно если они выставят тех же защитников, что и на прошлой неделе. А по-хорошему им бы следовало…

Из-за угла появились две машины, а за ними синий «понтиак». Тереза и Рико пригнулись, указательные пальцы расслаблены, но в полной готовности мгновенно нажать на спуск.

— А спорим, он не остановится, — сказал Патрессе.

— Еще как остановится, — сказала Тереза и мысленно отшатнулась от звука собственного голоса, насквозь провонявшего табачным дымом и перегаром вчерашнего пива. — Нравится не нравится, терпи, моя красавица.

Они дружно рассмеялись. Ворочая языком, Тереза прилепила жвачку за зубами, чтобы не отвлекала, когда целишься.

Она услышала сзади машину и оглянулась, позволив себе на мгновение отвлечься. К заслону медленно приближался серебристо-голубой фургон «шевроле»; за рулем озабоченно щурилась старая, очень толстая черномазая женщина. Она растерянно смотрела на полицейских.

— Какая сука пропустила эту долбаную машину? — заорала Тереза, не сразу осознавшая, кто эта водительница.

— Назад, леди! — крикнул Рико Патрессе, не двигаясь с места.

И он, и Тереза отчаянно махали руками. Но фургон не реагировал, он уже проехал между двух полицейских машин и неуверенно двигался дальше. Он на несколько секунд оказался на линии огня, почти лишив их возможности что-нибудь видеть.

Тереза не столько видела, сколько знала, что «понтиак» продолжает приближаться. В конце концов громоздкий «шевроле» кое-как проехал, и в тот же самый момент Кук, или кто уж там был, увидел полицейский заслон. «Понтиак» резко клюнул носом, его зад занесло, завизжали покрышки, взметнулось серое облако пыли.

Из открывшейся водительской дверцы наполовину выпал, наполовину выбрался человек. Он распахнул заднюю дверцу и выволок оттуда человека со связанными руками. Заложник безвольно, тряпичной куклой обмяк на бетоне хайвея. Прикрываясь им, водитель вытащил из машины винтовку; он двигался очень быстро и обращался с оружием на редкость умело.

В этот самый момент с ним поравнялся фургон, глаза чернокожей водительницы, осознавшей, что происходит, расширились от ужаса. Она резко затормозила, подняв в воздух новую порцию пыли, видеть стало еще труднее.

— Делай его, Джо, — сказал Рико.

Тереза нажала на спуск, из-под багажника Куковой машины брызнули клочья бетона. Кук развернул ствол и дважды, почти без промежутка, выстрелил. Первая пуля пробила дверцу полицейской машины, вторая с визгом чиркнула по капоту, и левая рука Терезы онемела от яростной вспышки боли.

— Мать твою! — вскрикнула Тереза хриплым, срывающимся голосом.

— Джо, тебя ранило?

Но ее правая рука была в полном порядке, а боль не мешала целиться. Она отскочила в сторону и бросилась на землю под укрытие полицейской машины. Теперь-то вроде бы ничто не мешало стрелять, но только она поймала Кука на мушку, как снова все переменилось.

Черная тетка вылезла из машины и направила на Кука пистолет.

— Хэй, Джо! — крикнул Рико. — У свидетельницы пистолет! Пристрелить ее, что ли?

— Не суйся! Оставь это мне!

Кук по-прежнему был у нее на виду, и она выстрелила. И еще раз. И еще. Третья пуля швырнула его на землю. Лежавший рядом заложник пытался то ли встать, то ли отползти. Кук медленно, с видимым трудом сел, прицелился, выстрелил и снова упал.

Сноп песка и каменной крошки, ударивший Терезе прямо в лицо, заставил ее зажмуриться, она бросилась ничком на пыльный шершавый бетон, несколько секунд ждала следующего выстрела, а потом осторожно приподняла голову.

Судя по всему, ее последний выстрел оказался решающим. Кук лежал навзничь, его пальцы судорожно сомкнулись на цевье винтовки, направленной стволом прямо в небо. А затем они обмякли, разжались, и винтовка клацнула оземь.

Тереза встала, все время держа неподвижное тело на мушке, и вернулась к полицейской машине.

— Ну и что ты думаешь? — спросила она у Патрессе, задыхаясь и с трудом шевеля языком.

— Сдох, ты его сделал. А ты-то, Джо, сам-то ты как, в порядке?

— Да.

Они ступали медленно, осторожно, готовые выстрелить, чуть только Кук пошевелится. Подходили и другие полицейские, они тоже держали его под прицелом. Негритянка из фургона бросила пистолет и закрыла лицо ладонями, Тереза слышала, как она подвывает и всхлипывает.

Но Уильям Кук никому уже не был опасен, его голова откинулась под жутким, невозможным углом, лицо свело гримасой предсмертной муки, закатившиеся глаза смотрели куда-то внутрь, в непостижимые глубины. Без особой на то нужды, а так, на всякий пожарный, Тереза отфутболила прочь его винтовку.

Ее рукав насквозь пропитался кровью.

— Капец котенку, — подытожил Патрессе. — Ты бы, Джо, попросил кого, чтоб посмотрели твою руку.

— Отдзынь, — огрызнулась Тереза и для полной уверенности, что Уильям Кук больше не встанет, шарахнула труп ногой в живот. — Как вы там, мэм, в порядке? — повернулась она к свидетельнице.

— В полном, красавчик.

— А как насчет лицензии на этот пистолет? У вас есть лицензия, мэм?

Затем Тереза отступила назад и еще раз окинула взглядом статичный пейзаж, дрожавший и переливавшийся в насквозь прокаленном воздухе.

Ничего любопытного больше не намечалось.

LIVER.

Copyright © GunHo Corporation in all territories

Слова светились несколько секунд, а затем медленно, плавно померкли. Музыки при этом не было.

Глава 23

Как и обычно, Тереза ужинала в столовой гостиницы. Она держала в правой руке вилку, а локтем левой не давала закрыться книжке, пристроенной на столике. Ее радовало, что, кроме них с Эми, в столовой нет ни души. Эми обслуживала ее почти без слов, однако выглядела вполне приветливо. Несколько удивляло отсутствие американцев, и, когда Эми принесла кофе, Тереза спросила, не выписались ли они.

— Нет. Они сказали, что поужинают в ресторане. В Истбурн поехали вроде бы.

— Ищут еду себе по вкусу? Как вы считаете, удовлетворят их в Истбурне?

— Так вы уже знаете про еду?

— Да Ник что-то такое вскользь говорил. Капризные клиенты, привередливые.

Эми молча улыбнулась и отошла. Тереза ела медленно, словно через силу, потому что делать ей сегодня было нечего, кроме как засесть в баре, и она твердо решила сражаться с этим искушением как можно дольше. А что до дел, они у нее тоже были, пусть и ерундовые; в частности, следовало разобраться со счетами по кредитной карточке. Каждый сеанс «Экс-экс» обходился в приличную сумму. Размер ее кредита позволял вроде бы ни о чем не беспокоиться, однако она слишком поздно сообразила, что все счета будут направляться на домашний адрес. А так как ее там нет, никто по ним ничего не заплатит, пока она не вернется домой. На обороте карточки был напечатан круглосуточный телефон на случай недоразумений, она собиралась сегодня же позвонить и разобраться со всеми этими делами.

После долгого, изнурительного «Экс-экс»-сеанса Тереза была как выжатый лимон; дома при подобных обстоятельствах она попросту убила бы вечер: смотрела бы телевизор, делала всякие мелкие хозяйственные дела, писала письма, которые давно пора написать, перезванивалась со знакомыми. Здесь все это было либо невозможно, либо малопривлекательно, особенно идея звонить с гостиничного телефона на другой берег Атлантики. Да и время сейчас в Вашингтоне другое, все знакомые на работе.