Медный всадник - Дмитрий Вересов

– Так чего не придумаешь ничего?! – осторожно поинтересовался старик. – Ты же умный!

Признание его интеллектуальных способностей Олегу польстило. Только, вопреки мнению старика, в гигантах мысли Швецов никогда не числился.

– Может, и придумал уже, – сказал он нехотя. – Только тебе знать не надо!

Бомж скривился, но промолчал. Связываться со Швецом не хотелось – тот уже успел продемонстрировать свою выучку сразу по вселении. Сломал шею Бобру – тихому в общем-то доходяге, который вместе с товарищами пытался отказать ему от места. А почему Бобру? Да потому что толку от него было мало – пустячный человек, барахло. А от остальных толк был, требовалось только их припугнуть. И верно, с этого момента никто уже не пытался протестовать.

Олег не был вполне уверен в лояльности новых товарищей, спал чутко. Впрочем, никто не пытался ни отомстить за Бобра, ни уйти, хотя Швецов никого не удерживал при себе. Во-первых, некуда было им идти, да и зачем – Олег был сильнее любого из них, значит, защитит, если что. Кроме того, обещал хорошо вознаградить за помощь с его женушкой.

Письма от Переплета приходили все реже. Акентьева жадно читала их от корки до корки, иногда зачитывала кое-что вслух Альбине. Та вежливо слушала и делала вид, что разделяет ее тоску по сыну. На самом же деле мечтала только об одном – чтобы тот как можно дольше задержался в своем «Тунецке». Она была уверена, что стоит Александру вернуться, и всей ее спокойной и, в общем-то, вполне счастливой жизни придет конец. Акентьевы так и не узнали ничего об ее сложных и странных отношениях с их сыном. Ни к чему было их просвещать…

Письма эти по-прежнему были лаконичны и бесцветны – совсем не такие должен был бы писать любящий сын, оказавшись в долгой разлуке с родителями. Альбина, впрочем, не сомневалась, что Переплета эта разлука нисколько не тяготит. По словам матери, Саша давно стал самостоятельным. Ее это умиляло. «Вот уж верно, материнская любовь слепа», – думала Альбина.

Как-то вечером фарфоровые колокольчики, украшавшие стену в ее комнате прямо над кроватками малышей, жалобно звякнули – сами по себе. Странно! Альбина задумалась, глядя на них. К чему бы это? Словно предупреждение. Но о чем? О себе не беспокоилась, только о детях. И как оказалось, причины для беспокойства были.

Звонок в дверь раздался около десяти утра. Альбина вытерла перепачканные в муке руки – она собиралась испечь кекс для детей. Отперла, не глядя замок – была уверена, что вернулся хозяин дома, который утром выбежал за сигаретами и, как часто бывало, задержался в каком-нибудь кафе, болтая с коллегами.

Это было похоже на кошмарный сон – перед ней стоял Олег Швецов. Чужими были его глаза, и ничего в них не было, кроме ненависти и презрения. «Ну да, конечно, – подумала Альбина, – чего же еще ждать!» Он ведь был уверен, что они с Александром в сговоре и вот, вернувшись из заключения, находит Альбину в его квартире. Она не собиралась оправдываться, объяснять что-либо.

– Ты! – сказала она только.

– Я! – коротко хохотнул Олег. – Не бойся, не сбежал…

Его освободили по амнистии. То, за что еще недавно коммерсанты вроде Швецова получали немалый срок, теперь стало нормой жизни. Если бы похлопотал еще немного – сумел бы снять с себя судимость, вот только хлопотать он не собирался. Не было у него ни денег, ни жилья, ничего не было.

Ей нетрудно было представить, сколько он передумал за это время. Нетрудно, потому что сама она столько раз снова и снова возвращалась к той встрече, когда он резал свои руки…

– Денег мне твоих не нужно! – сказал Олег, не сводя с нее глаз. – Как-нибудь выкручусь!

Альбина готова была откупиться, отдать что угодно, лишь бы он исчез. Ничего в душе не осталось, если и были какие-то сомнения, сейчас они исчезли совершенно.

– Впустишь или на лестнице будем разговаривать?

– Проходи, – Альбина, наконец, взяла себя в руки.

– А твой где? – спросил Олег, осматриваясь в прихожей.

Альбина видела, как он мысленно оценивает обстановку акентьевской квартиры.

– Мой – это кто? – уточнила Альбина.

– Сама знаешь, не придуривайся! Саша твой замечательный!

Из комнат вышла Акентьева и уставилась подозрительно на Олега. Тот поклонился насмешливо.

– Александр в Сибири вот уже почти три года, – сказала Альбина.

– Сослали?! – Олег поднял брови.

– Нет, просто уехал.

– А может, ты его от меня прячешь? – спросил он. – Чтобы чего не вышло! Не бойся, морду бить не буду, хотя надо бы. Я же не самоубийца. Хватит того, что вы оба мне всю жизнь поломали!

– Я тебе уже сказала, его нет, и никто тебе жизнь не ломал, о чем ты говоришь!

– Хватит! – лицо его исказилось.

Акентьева подошла к Альбине и взяла ее за руку.

– Молодой человек, если вы не прекратите себя так вести, я вызову милицию!

Олег насупился.

– О, здорово, – сказал он. – Сначала в зону отправили… Думаешь, это снова получится?

– Прекрати! – потребовала Альбина. – Никто тебя в зону не отправлял! Ты сам влип, я пыталась тебе помочь – и тогда, и потом хлопотала, да все без толку!

– Только не говори мне, что твой милый Саша не мог устроить мое освобождение. Помнишь ведь, как он Моисея спас от суда? Он ведь у тебя прямо волшебник какой-то! Так почему же со мной не получилось, а?!

Он рассмеялся сквозь зубы, не дожидаясь ответа.

– Господи, как я вас всех ненавижу!

Альбина молчала, сжимая кулаки. Она ненавидела Олега не меньше, чем он ее, ненавидела за его слабость, за глупость, за то, что он пришел сюда теперь. Она допускала, что неправа. Но почему она должна быть всегда правой?!

– Где мои дети? – спросил он.

– Помнится, раньше они тебя не интересовали! – сказала Альбина.

– Где дети?!

– Дети еще спят. И я не хочу, чтобы ты их будил – ты же пьян, Олег!

– «Пьян!» – передразнил ее Олег. – Разве это называется – «пьян», Альбина?! После всего, что мне пришлось пережить, можно было спиться! Но я не спился. Наверное, ты разочарована? По глазам вижу!

– Я не знаю, что ты там видишь, – сказала она, – только детей я тебе будить не позволю. Если нужны деньги, я дам, приходи потом, когда протрезвеешь!..

– Да какое ты право имеешь, сучка, мне указывать?! – спросил он тихо. – Это же мои дети! Или все-таки его?! Может, ты с ним тайком трахалась, а папаша твой все знал или как?! Вы оба меня ненавидели, пока я деньги в дом приносил – терпели, а как только появился этот, сразу поняли, что к чему. Я-то понять не мог, с чего это он полез голову свою подставлять с этим твоим евреем! Отсосала ему за это уже тогда… Ах, да, я забыл, ты таким не занимаешься, чистенькие вы все очень! Ты хоть представляешь себе, что мне пришлось вынести?!