Вторжение - Антон Карелин

— Ты считаешь, это Конклав? Темные жрецы? Интриги Империи?.. Или, — тут Вайра чуть-чуть встрепенулась, словно пришедшая мысль была для нее неожиданной и ценной, — Ушедшие Высокие?

— Нет. Я считаю по-другому.

— Тогда кто?

— Божество.

— Божество? — Вайра явно не ожидала такого ответа. У Элейни перехватило дыхание, она замерла, с трепетом ожидая ответа Ллейна.

— Черные Убийцы, которых ты узнала, были созданы Главой Конклава и практически неуязвимы. До момента начала взаимодействия с целью, образ которой заложен в Тени, каждая из них неуничтожима в принципе, потому что ее не существует. Не знаю, как этого добился Глава, но он сделал это. Тень возможно повредить только после того, как взаимодействие начато. Вступив в мир, начав уничтожать пятерых, Прошедших Врата, каждая из Теней стала существовать, и только потому ты смогла воздействовать на них вихрем своей Силы, оттесняя их, словно существ материальных, в одну точку, куда я отпускал солнечные стрелы... При этом магия не оказывает на них практически никакого воздействия, и боль им можно причинить только оружием, живущим и владеющим силой, прямо противоположной их сущности, — силой жизни и света. У Вельха и у меня оно было, и это счастливая предопределенность, потому что случайностью такое быть не могло... Но дело не в их неуязвимости, а в их силах.

— В их Черной Речи?

— Ты знаешь о ней? — Он не удивился, просто переспросил.

— Мы недаром собираем знания.

— Да, в их Черной Речи, — кивнул эльф. — Она не пробивает защит, даже самых слабеньких. Потому что она — иное. Потому что действует сквозь них. Нынешние посвященные давным-давно потеряли знания о сущностях древнего Искусства. Рунной магией в мире не владеет, по уверениям Конклава, никто, даже лучшие из Высоких Эльфов. Даже Император. А значит, Глава, единственный из всех, кто может сделать это. Кто сумел наделить Тварей Истинной Речью, каждое слово которой Имя — явления, вещи или существа. И когда Черная Тварь атакует свою жертву, произнося заклинание на Высшей Речи, никакой защиты от нее не существует. Только Истинная Магия способна защитить от Истинной Магии. Другие, нынешние виды магического и жреческого искусства могут лишь в редких случаях взаимодействовать с ней.

— Хорошо. Что же дальше?

— Есть ли смертный в мире, обладающий силой, превышающей искусство того, кто официально наделен наибольшей магической мощью, которую к тому же многократно усиливает Хранитель? Есть ли на свете такой человек?

— Быть может, Император? — взвешенно поинтересовалась Вайра, подумав совсем немного. — Конклав решил уничтожить Прошедших Врата, а Император сумел защитить их?

Ллейн мгновенно смягчился. Голос его зазвучал спокойнее, мелодичнее. Как журчащий рядом ручей.

— Быть может. Император — единственный смертный, пределы сил которого неизвестны, пожалуй, даже Главе Конклава. Хотя мы не можем быть уверены в этом. Потому что мы ничего доподлинно не знаем ни о том, ни о другом.

— И если это так?

— Тогда действительно все это игры смертных. Но может быть, открытые Врата — воля одного из Богов. Или даже Сил Судьбы.

— Боги не вмешиваются в дела смертных таким путем. Уже давным-давно. Лишь Брадалл Премудрый раздает силы и отнимает их, потому что он был создан ради этого, — возразила Вайра, лицо которой выражало глубокую задумчивость, а закрытые глаза были прижмурены крепче, чем несколько мгновений назад.

— Нет, — поправил Ллейн, лицо которого, застывшее, выражало сейчас крайнюю важность того, что он хотел сказать, — Боги прямо, собственной Волей не вмешивались в дела смертных уже давно. Но все же это случалось, и раньше, до прихода людей, Владыки правили миром, как Император правит Империей... Вспомни хотя бы Ардат, которая прокляла восставшие против нее и истребившие ее рыцарей дикие земли, ранее бывшие Линтаром. Вспомни Катаклизм Возмездия. Это было не так уж давно. А если поискать, мы отыщем факты вмешательства во многие времена. Не столь уж отдаленные от нынешних.

— Что же мешает им устроить очередную войну за обладание Элидой? — тихо спросила Вайра, непроизвольно сжимая руки в кулаки.

Эльф посмотрел на нее чистыми, широко открытыми глазами. Взгляд его выражал легкое, едва-едва приметное удивление.

— Ничего, — ответил он, — только Их воля. Только то, что, начни один из них первым, двое остальных объединятся против него, и все младшие причудливым, отчасти предсказуемым узором распределятся вокруг них. Только невозможность договориться, преодолеть бездны непонимания, разделяющие их с начала времен, мешает им объединиться... хотя Единомыслие Творцов уже случалось. Давным-давно.

— Это слишком многое, Ллейн, чтобы кто-то даже из Тройки мог переступить и пойти вперед, следуя своей Воле. Представь Ардат, вознамерившуюся покорить мир? Это невозможно, и ты знаешь.

— Но ничто не мешает ей попробовать. Быть может, она давно уже не получала то, что желает. Давно не видела крови и не чувствовала собственной власти над массами живых существ... — очень тихо, уперев взгляд в землю, затаив дыхание, ответил эльф. — Мы ведь не знаем, что может сдержать Ее, если она решит добиться своего.

— Что же нам делать? Искать помощи других Богов?

— Они сами найдут нас. Или уже нашли. Потому что Тот, кто открыл Врата, защищает прошедших сквозь них. По крайней мере наше дитя. Ты помнишь, что было в столкновении с Тенями Конклава?.. Тварь не атаковала ее. Черные Тени не атаковали ее и Шестого из прошедших. Она была укрыта Тьмой, а он абсолютно пуст... Позавчера ты сказала мне, что в момент поединка Вельха с Тенью воин стал оживать и словно вспоминать что-то, обретать самого себя.

— Да, Видящие тотчас заметили это, и Хромой тут же сообщил мне.

— Тогда Тень набросилась на него. Защита его, или проклятие, мгновенно спала. С ней ничего подобного не было, и она осталась защищена до самого конца. Ни разу не показавшись из-за непроницаемой пелены.

— Кажется, нет. Ни разу до этого момента. Хотя я не уверена наверняка. Я постоянно пыталась увидеть ее, особенно в первые два дня, но ни разу не смогла. Нет, все-таки, думаю, это было впервые... Но как это было...

— Вайра, нам стоит все же сделать, как я сказал. Узнать все, что ты в силах, как можно быстрее, и уйти отсюда рано утром. До начала объяснений с капитаном.

— Уйти куда?

— Исходя из ситуации. В Империю. Или в Братство.

— Они не отвечают.

— Значит, просто дойти до них пешком. Вернее, на наших конях. Они еще долго будут с нами, послушны мне... Почему ты молчишь? Считаешь, я не прав?

— Не знаю.

— Ты чего-то боишься.