Обсидиановые нити - Анна Михайловна Восковатая

Лер никогда не мог противостоять ее неуемному любопытству. Слова сами полились. Вайяна хорошо разбиралась в человеческих душах. Лерон поведал ей всё, даже о непонятном влиянии Крис, о её магии и о том, почему сбежал из комнаты. Целительница молча слушала его, изредка откусывая от краюхи черного хлеба, запивая молоком из кружки. А когда, словесный поток иссяк, спокойно посмотрела на него и заметила:

— Может, она тебе просто понравилась? И никакой магии нет и в помине?

Лерона такой разумный вывод ошеломил. Он даже забыл о раздражающих неудобствах и заерзал на стуле.

— Нет, это не так, — отрезал он.

— Почему же? — улыбнулась Вайя. — Крис милая и обаятельная девушка. И к тому же к тебе, кажется, неравнодушна. Запросто можно влюбиться.

Лерон фыркнул. Попытался возразить, замолк, рассматривая что-то на дне своей кружки. Чувствовал кожей проницательный взгляд Вайяны. И все же ответил:

— Я чувствовал магию.

Девушка только мягко улыбнулась.

— Ну, тебе лучше знать, конечно, но я, когда влюбилась, тоже считала чувства магией.

Лерон недовольно поморщился.

— У нас разные ситуации, — начал заводиться мужчина.

Но Вайяна примирительно улыбнулась и просто сказала:

— Ладно, оставим это. Я так давно не была здесь. Расскажи, что сейчас творится в Озерах. Как ты стал магистром и как там Дэниель, Лестер и Алард?

— Я не знаю. Мы не общаемся, — ответил Лерон, опуская глаза.

Он ожидал и опасался, что рано или поздно разговор перейдет к этому. Вайяна такой нежный и добрый человечек она просто не поймет. Изучал крышку стола, не решаясь поднять на нее взгляд.

— Да, конечно, — задумчиво пробормотала она, — война продолжается. Но почему вы не заключите мир? Вам, наверное, тяжело воевать друг с другом.

Вот что ей сказать на это? Тяжело… Бездна и все ее демоны!

— Вайя, всё очень изменилось. И мы изменились… — он выдохнул. — Воюем с большим удовольствием и мечтаем друг друга уничтожить. Они даже больше, наверное.

— Но почему? — в ее голосе удивление и боль, а Лерон так не хотел ее огорчать.

— Потому что я стал настоящим мерзавцем, — разозлился он. — И мне это нравится.

— Не наговаривай, — не позволила ему обвинить во всем себя девушка. — Я никогда в это не поверю.

— И зря.

Гость изучал крышку стола, машинально чертил своеобразные фигуры на ней, совсем позабыв о сотнях колючек, подстерегавших его пальцы.

— Я заметила на твоем теле множество шрамов. Магических, конечно. Ты трижды применял руну Соулу, значит, был при смерти. Что произошло?

Лерон только махнул рукой, хотя вспомнил все свои ранения и поморщился.

— Меня столько раз ранили, что уже и не помню.

Но Вайяна не позволила ему солгать. Посмотрела строго, как врач на непослушного пациента. Отставила кружку с остатками молока и тарелку. И с укором заметила:

— Ты мастер темного боя и вряд ли позволяешь себя ранить так просто. Шрамы получены в одно время. Такое ощущение, что тебя чуть не разорвали на куски. Расскажи.

— И охота тебе слушать о моих ранениях? Очень приятная тема.

— Расскажи, — потребовала Вайяна. — Я — целитель, мне нужно это знать.

Лерон знал, что она не отстанет, поэтому, не поднимая головы, начал рассказ:

— Меня захватили в плен. Пытали, надеясь выведать имя будущего магистра. Когда уже был не в состоянии говорить, меня оставили умирать в подвале замка. Тогда я первый раз применил Соулу. По крайней мере, так думаю, так как у меня провал в памяти образовался.

Вайя мягко накрыла его руку ладонью. Лерон не поднимал головы, не желал видеть жалость и сочувствие. А Вайя сейчас жалела его, искренне, как умела только она. И этой искренности ему нечего противопоставить, он так давно не доверял кому-то целиком и полностью.

— Как Алард допустил это? — в её голосе удивление и неверие.

Лерон мельком взглянул на её одухотворенное лицо девушки и не решился рассказать о самом черном предательстве в его жизни, чтобы не разрушать идеальный образ лорда. Пусть хоть кто-то верит в сказки и не знает жестокой правды жизни. Именно Алард тогда заманил его в ловушку.

— Так получилось, — развел он руками.

Вайяна понимающе кивнула.

— А второй раз?

— Ты действительно хочешь это знать? — ну какой интерес слушать о его ранениях.

— Конечно. Как целителю мне больно видеть подобные шрамы, особенно если они на теле дорогого мне человека.

Лерон слабо улыбнулся. Все же приятно быть в списке дорогих ей людей. Нежная и светлая девочка. Алард определенно не заслужил такого счастья. Вайяна ждала его рассказа, он выпрямился и принялся говорить:

— Кольцо выбрало меня. Это многих не устраивало, я был обречен. Если бы им удалось меня убить до смерти бывшего магистра, то судьба кольца осталось бы в руках людей. На нас напали у озера Мрака, всё войско замка. Илары успели толкнуть меня в портал. А у дворца уже поджидали свои с обнаженным оружием, — он прервался, вспоминая ту бойню, сглотнул. — Мне пришлось применить темный бой. Я очень многих убил в тот день, но и сам пострадал. Вернулся к озеру Мрака, но с такими ранами, что едва мог передвигаться. Иларам как-то удалось отбить меня и бежать. Это был второй раз исцеления руной.

Вайяна пораженно ахнула. Лерон никому не рассказывал этой истории. Подробности о том периоде знали только Ранер и Ванор, которые участвовали в бою. Они тащили потерявшего сознание будущего сюзерена, прыгая по порталам и унося его на край Симфонии. А в это время остальные илары умирали на Озере Мрака, чтоб за ними не отправились в погоню. И их убили всех. Некоторых взяли в плен и демонстративно казнили после.

— Мне жаль, — пробормотала девушка. — Прости, мне, наверное, не нужно было спрашивать.

— Это уже в прошлом, — он залпом выпил кислое вино, так как привычно запело в груди, и закончил рассказ.

— Почти полгода мы скитались по Симфонии, постоянно сражались. Все мои илары кроме двоих умерли из-за меня. Я сбежал из-под опеки Ранера и явился в «королевский двор», где с боем получил кольцо. Когда надел его, уже был при смерти. Если бы не темный бой и клинки, меня бы разорвали на части, как ты выразилась. Я закрыл глаза и едва остановился, когда лорды сложили оружие и признали меня сюзереном. Если бы убили — не видать им кольца как своих ушей. Какая разница, я же умирал, — Лерон хмыкнул. — Они не учли только то, что ещё одна Соулу у меня осталась. Так я стал магистром, но любая собака меня здесь ненавидит и боится. Войско ещё более-менее