Острые края - Джейн Кренц

Юджиния занервничала.

— Чего ты ждешь? — прошептала она.

— Просто хочу убедиться, что мы здесь одни. С этими словами Колфакс шагнул через порог.

— Ни к чему не притрагивайся, — предупредил он Юджинию.

— Хорошо.

Оказавшись в маленькой кухоньке, она с любопытством огляделась. Древняя плита, еще более древний холодильник, раковина с облупившейся эмалью, рваный линолеум на полу.

— Интерьер вполне в духе острова, — заметила она.

— И очень дещевый.

Юджиния растерянно посмотрела на Сайруса, не зная, что делать дальше.

— С чего мы начнем?

— Это ты мне скажи. Идея ведь твоя.

— Мне никогда не приходилось заниматься подобными вещами, — рассердилась она.

— Тогда держитесь поближе ко мне, леди, и наградой вам станет захватывающее приключение. Уверен, вам в жизни не доводилось испытывать ничего подобного. Это как первый оргазм без вибратора.

В лицо Юджинии хлынула горячая волна. А она-то надеялась, что Сайрус не вспомнит о неосторожно произнесенных ею словах.

— Начну со студии, — сказала она. — У любого художника, даже плохого, есть студия.

— Этим будешь открывать шкафы и выдвижные ящики. — Сайрус бросил ей носовой платок. — Раз уж я здесь, думаю, имеет смысл взглянуть на ее документы. С бумагами Дэвентри мне пока не очень везет.

— А ты чем будешь пользоваться? — спросила Юджиния, глядя на платок.

— Вот этим. — Колфакс достал из кармана перчатки и с треском натянул их на руки.

— Ничего себе, — удивленно пробормотала Юджиния. — Иногда ты меня пугаешь.

— Ты меня тоже, — парировал Сайрус, нырнув в тесную гостиную.

— А какие документы могут быть у человека вроде Ронды Прайс? — спросила Юджиния, двинувшись следом.

— Документы есть у всех. — Сайрус остановился в центре комнаты. — Телефонные счета, кредитные карточки, банковские письма. Бумаги — такая же неотъемлемая часть жизни современного человека, как еда и крыша над головой. Без них жизнь невозможна. А в бумагах всегда можно найти какую-то ниточку.

— В музейном деле бумаг тоже предостаточно.

Юджиния начала осматриваться. Старая, обшарпанная мебель, возле окна мольберт, рядом стойка с тюбиками акриловых красок, на столе две банки из-под майонеза, в которых стояли кисти. Судя по всему, это и была студия Ронды.

К стене было прислонено несколько холстов. Юджиния первым делом направилась к ним, надеясь, что удача сразу улыбнется ей. Однако, быстро пересмотрев их, она поняла, что все далеко не так просто, как ей хотелось бы. Ни одна из картин не была отмечена печатью таланта, которым обладала Нелли.

— Ты прав, Ронда скорее всего дрянная художница, — признала Юджиния. — И Фенелла Уикс тоже права, когда сказала, что купленная мной картина как бы свидетельствует об открывшемся у Ронды Прайс втором дыхании.

— Это еще мягко сказано, — заметил Сайрус, взглянув на холсты.

Юджиния перевела взгляд на крайне неудачный образчик абстрактной живописи — грязные, тусклые цвета, невыразительные формы, полное отсутствие объемности.

— Знаешь, будучи хозяйкой магазина, торгующего живописью, и имея опыт в этой области, Фенелла должна была заметить разницу в техническом мастерстве, да и сюжетную новизну тоже.

— Думаю, она понимала, что та картина принадлежит отнюдь не кисти Ронды. — Сайрус открыл выдвижной ящик обшарпанного стола. — Возможно, они действовали в сговоре.

Юджиния вскинула глаза на собеседника.

— То есть Фенелла согласилась продать картину, поделить деньги с Рондой и не задавать вопросов?

— А почему бы и нет?

— Но речь идет не о таких уж больших деньгах, — сказала Юджиния, немного поразмыслив. — Ведь я заплатила за картину Нелли всего триста долларов.

Сайрус многозначительно обвел глазами незатейливую гостиную.

— Когда человек живет в таком доме, для него и триста долларов — штука существенная.

— Особенно если Ронда в самом деле употребляла наркотики. Знаешь, Сайрус, я думаю, мне следует еще раз поговорить с Фенеллой.

— И что это даст? Она, разумеется, будет все отрицать, прикинется ничего не ведающей, несчастной хозяйкой магазинчика, которую обвели вокруг пальца. Вот если бы ты поймала ее на продаже фальшивого Сезанна или Пикассо, тогда другое дело. А этот случай выеденного яйца не стоит.

— Только не для подруги художницы, которая была автором картины.

— Но у подруги художницы нет доказательств того, что картину, купленную ею в магазине Фенеллы Уикс, написала не Ронда, а другой человек, — ответил Сайрус, роясь в пачке телефонных счетов. — Вот тебе еще один бесплатный совет: не выдвигай обвинений, если не можешь ничего доказать. По опыту знаю, что такие вещи очень злят людей.

— Черт возьми, ты прав. — Юджиния снова прислонила картины к стене. — Я так разочарована, столько вопросов и ни единого ответа.

— Так всегда бывает, когда начинаешь расследовать дело, — успокоил ее Сайрус.

— Как ты можешь оставаться таким спокойным? Неужели тебя это не бесит?

— К таким вещам привыкаешь. Главное — иметь терпение, очень большое терпение.

Юджиния вспомнила, что Сайрус охотится за кубком Аида уже три долгих года.

— Я не из терпеливых, — признала она.

— Да уж, — бросил Сайрус, и на его лице появилась едва заметная тень мужского самодовольства, которое тут же сменилось бесстрастной маской.

Юджиния понимала, что он имел в виду страсть, с какой она отдалась ему ночью. «Не забывай о достоинстве! Нужно вести себя так, словно ничего не произошло, быть такой же хладнокровной, как и он».

Повернувшись к нему спиной, она прошла по коридору в малюсенькую спальню с истертым ковром, старой кроватью и покосившимся туалетным столиком. Другой мебели в комнате не было. Опустившись на колени, Юджиния заглянула под кровать, но обнаружила там лишь старые журналы об искусстве и пыль, кое-где собравшуюся в комки.

Встав с пола, Юджиния отряхнула пыль с ладоней и направилась к платяному шкафу, где обнаружила несколько испачканных красками рубашек, две пары линялых джинсов, а в выдвижных ящиках — нижнее белье, носки и несколько свитеров.

Она собиралась уже бросить свое занятие, но, заглянув за шкаф, увидела блеснувшую у стены черную металлическую рамку.

— Сайрус! — возбужденно позвала она.

— Нашла что-нибудь? — осведомился Колфакс, возникая в дверном проеме.

— Там картина. — Юджиния ухватилась платком за край рамы. — По-моему, Ронда спрятала ее здесь по единственной причине.

— И причина вполне очевидна, верно? Ирония Колфакса вызвала у нее раздражение.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы мне пришло в голову спрятать картину, я бы нашел для этого более укромное место, а не то, где любой в состоянии найти ее за пять минут.