Комбриг - Андрей Готлибович Шопперт

— Так это я у Василия Васильевича Блюхера ещё с прошлого награждения хранил. Думал, приём будет и надо в костюме прийти. А билет просто купил, сидел на вокзале и за мальчишками карманниками следил. Понял весь расклад и поймал одного, когда тот убегал с добычей. Отобрал деньги и купил билет.

— А чего в милицию не пошёл?

— Шутите, товарищ командарм? Без документов, обросший, в грязи, в милицию и сказать что я полковник Брехт, пешком иду из Польши?

— Ну, да. По-разному могло окончиться. Покажи ещё раз, — кивнул на штанину, чуть задранную.

Брехт подошёл — подхромал поближе и засучил штанину. Красота.

— Да, такое сам себе ножичком не наковыряешь. Считай, комбриг, что верю я тебе. Сейчас позвоню, временную справку тебе выпишут. По идее, отправить бы человека во Львов проверить твою байку, но сейчас туда лучше не соваться, рвут и мечут поляки. Да, ещё консула ихнего в Харькове убили … Ну, тебе знать не положено. Забудь. Попозже отправлю во Львов человека. В больнице городской, говоришь лежал?

— Так точно, това …

— Всё. До свидания. Иди, в приёмной подожди, пока справку выдадут. Кроме тебя проблем хватает. А стой, я Ворошилову позвоню. Он тебе в приёмную перезвонит или мне что скажет. Свободен.

Свободен!!!

Событие сорок восьмое

Не даёт прожить и дня

Нам кровавая Гебня?

Брехт сидел на жёстком стуле в приёмной Фриновского и ждал. Стул был с вертикальной неудобной спинкой, не облокотишься, не откинешься. Сидишь, как аршин проглотил. Толстый чекист за столом всё время отвечал на звонки, словно компьютер. Брехт товарища даже зауважал. Феноменальная, судя по всему, память у человека. Всем почти отвечал по званиям и имя отчество помнил. Фамилию, может, только раз при Иване Яковлевиче назвал. Шифруются.

Прошло минут пятнадцать, казалось, о Брехте забыли. Он начал вспоминать, выуживать из памяти обрывки сведений о назначении Берии сначала вот, вместо Фриновского, а вскоре и смещение Ежова. Конец этого года, ноябрь. Скоро уже. Отсидеться бы на Дальнем Востоке. При Лаврентии Павловиче кучу народа освободят, а всех почти, кого не осудили, отпустят на свободу, просто выгнав из тюрем. Более двухсот тысяч человек. Репрессии изменятся. Берия примется за чистку НКВД, пересажает и расстреляет всех упырей, в том числе и Фриновского с Ежовым, не посмотрит на то, что они наркомы. Из той книги, что читал давным-давно, выудил, что не долго совсем Михаил Петрович будет флотом руководить полгода не больше. В середине 1939 года Фриновский будет арестован и обвинён в антисоветском заговоре в НКВД. А в начале следующего 1940 года будет приговорён к смертной казни. А ещё вспомнил, что перед этим казнят его жену и совершеннолетнего сына, того в каком-то иолодёжном заговоре обвинят. А жену, что не донесла на двух врагов народа.

И что примечательно, когда при Хрущёве почти всех реабилитируют, то вот Фриновского не станут. Сталинский кровавый палач. Не жертва.

— Брехт! — «кровавый палач», выглянул из своего кабинета, — Уснул, что ли? — Дуй в секретариат, Федька объяснит, — кивок в сторону помощника толстенького, — там тебе справку дадут. Я с Ворошиловым созвонился. Завтра вас награждают в Кремле, вовремя успел, хотели тебя уже вычеркнуть из списка награждённых. Да, там трое будут с твоего полка. Ты, бы это, комкор, не позорился, сходи в Военторг на Воздвиженке, оденься в форму. Калинин награды будет вручать. Кто его знает, может и Сам будет. Не каждый день Героев Советского союза награждают. Деньги-то есть, или ссудить тебя, отдашь потом с зарплаты? — прямо отец родной.

— Спасибо, товарищ первый замести …

— Короче!

— Деньги возьму у Василия Блюхера. Есть, сходить в Военторг.

— Ну, бывай, Герой. Поздравляю.

— Служу …

Дверь закрылась.

Ну, и хорошо, опять забыл, как нужно говорить: «Служу Советскому Союзу», или «Служу Трудовому народу».

Герой Советского Союза, это круто. Да, пока медаль ещё не придумали, её только через год утвердят. Пока дают грамоту ЦИК СССР, орден Ленина и единовременную денежную награду в размере годового жалования. У комкора под тысячу должно быть жалование, а через несколько месяцев и все полторы станет. Засыпят деньгами. Первыми Героями были лётчики, что спасали челюскинцев, при этом не поскупились и наградили орденами Ленина ещё и обслуживающих их самолёты бортмехаников. Потом пошли «испанцы», и вот Иван Яковлевич среди них. А если за Сарагоссу ещё один орден "Ленина" положен, то он прямо один из самых награждённых военных в СССР будет. Даже своего начальника Блюхера обгонит по наградам.

Справку выдали прямо в ту же секунду, что он зашёл в Секретариат.

— Комбриг Брехт? Иван Яковлевич, — сутулый капитан Государственной Безопасности с тремя прямоугольниками в краповых петлицах встал из-за стола. Это, как полковник, получается.

— Так точно.

— Получите и распишитесь. Это справка об утере удостоверения. По приезду в часть получите новое и взыскание …

— Я не терял удостоверения. Оно в Наркомате обороны. Я в Испании был. — Не понял Брехт.

— Да? — сутулый глянул на телефон, но звонить Фриновскому не решился. Носом не вышел, хотя нос был ещё тот, явно еврейская кровь в капитане присутствовала, и кучерявый себе вполне и седой.

— Я просто без документов не могу ходить по Москве, да и в Наркомат Обороны не пустят. — Попытался объяснить ситуацию Брехт.

— Да, пофиг. Что я переделывать буду! — нет, не сказал такого капитан, протянул бумагу и скривил губы в полуулыбке.

— Значит, не получите взыскания, а удостоверение все одно новое получать. Вы же теперь комбриг, а были полковник. До свидания, товарищ комбриг.

Глава 17

Событие сорок девятое

Портной тщательно перемеривает материал заказчика. Тот не выдерживает и раздражённо говорит:

- Что перемериваете, хотите, чтобы и вам хватило?

- Мне по любому хватит, я хочу, чтобы и вам осталось.

Первым делом Брехт пошёл в парикмахерскую, волосы отрасли за эти два месяца путешествия по Европе, да в Испании ещё месяц не стригся, до неприличия, ещё, конечно, не батька Махно, как его в фильмах показывают, но и не комбриг Котовский, точно. Под ноль и не собирался. Полубокс. И ведь так отвык от этого дела. Там в Спасске и потом в Туве, его принцесса целая подстригала добытой Дворжецким американской подстигальной машинкой. Пусть механической, но машинкой. Да и не запускал себя так. Раз, раз и иди, мойся. Душ тёплый всегда есть.

Тут вам не там. Тут цивилизация на полста лет от Спасска отстала. Хоть и столица. Очередь огромная в парикмахерской на улице Воздвиженка, которая сейчас совсем и не Воздвиженка ни какая, она теперь — улица Коминтерна, тоже ненадолго, помрёт товарищ Калинин, который завтра будет