Труженики моря - Виктор Гюго

Клэй - сын мельника.

- Я бы все же предпочел звать их Клэй и Кесс, так ведь короче, заметил парижанин.

- Вы бы нарушили установившуюся традицию. Мы называем Кервена, секретаря казначейства, - "Возчиком"; Даниэля Вебстера - "Черным Дэном". А Винфилда Скотта мы прозвали: "Живо-тарелку-супа", потому что, расколотив англичан при Чиппевее, он сразу уселся за стол.

Комок тумана, видневшийся вдали, увеличился. Теперь он занимал сегмент горизонта, равный градусам пятнадцати.

Казалось, облако само ползло по воде, потому что ветра не было. Бриз почти совсем стих. Гладь моря была недвижна.

Полдень еще не наступил, а солнце меркло. Оно светило но не грело.

- Погода, по-моему, меняется, - сказал турист.

- Пожалуй, будет дождь, - добавил парижанин.

- Или туман, - подхватил американец.

- В Италии, сударь, - заметил турист, - дождей выпадает меньше всего в Мольфетта, а больше всего в Тольмеццо.

В полдень, по островному обычаю, прозвонил колокол к обеду. Обедать шел кто хотел. Кое-кто захватил с собой провизию, и пассажиры весело закусывали прямо на палубе.

Клюбен не обедал.

Разговор не умолкал и за едой.

Гернсеец, чутьем угадавший в американце распространителя Библий, подсел к нему. Американец спросил его: - Вы знаете здешнее море?

- А как же, я ведь здешний.

- Я тоже, - отозвался один из малоэнцев.

Гернсеец подтвердил его слова кивком головы и продолжал:

- Мы сейчас в открытом море. Хорошо, что не попали в туман, когда плыли мимо Менкье.

Американец обратился к малоэнцу:

- Островитяне большие знатоки моря, чем жители побережья.

- Это верно, куда нам? Ведь мы и не на земле и не в море.

- Что это за штука - Менкье? - спросил американец, - Куча вредоносных камней, - отвечал малоэнец.

- Есть у нас еще и Греле, - присовокупил гернсеец.

- Правильно, черт возьми, - подтвердил малоэнец.

- И Шуас, - добавил гернсеец.

Малоэнец расхохотался и сказал:

- Ну, если так, то есть у нас и Дикари, - И Монахи, - заметил гернсеец.

- И Селезень, - воскликнул малоэнец.

- Сударь! Последнее слово осталось за вами, - вежливо

вставил гернсеец.

- Малоэнцы не младенцы! - ответил, подмигнув, малоэнец.

- Разве нам придется проходить мимо всего этого скопища утесов? спросил турист.

- Нет. Мы их оставили на юго-юго-востоке. Уже миновали.

И гернсеец продолжал:

- В Греле наберется пятьдесят семь скал, считая большие и малые.

- А в Менкье - сорок восемь, - подхватил малоэнец.

Тут между малоэнцем и гернсейцем разгорелся спор:

- Мне кажется, уважаемый господин из Сен-Мало, что вы забыли присчитать еще три скалы.

- Все сосчитаны.

- От Дерэ до Главного острова?

- Да.

- А Дома сосчитали?

- Семь скал посредине Менкье? Да.

- Вижу, вижу, вы знаток скал.

- Куда годится малоэнец, ежели он не знает скал!

- Приятно послушать рассуждение француза.

Малоэнец, поблагодарив его поклоном, сказал:

- Дикари - это три утеса.

- А Монахи - два.

- А Селезень - один.

- Понятно. Раз селезень - значит, один.

- Ничего не значит. Вот Сюарда одна, а в ней четыре утеса.

- Что вы, собственно, называете Сюардой? - спросил гернсеец.

- Сюардой мы называем то, что вы называете Шуасом.

- Нелегко пробираться между Шуасом и Селезнем.

- Да, только птицам удается.

- И еще рыбам.

- Не очень-то. В бурю их бьет о скалы.

- А в Менкье есть отмель? - Вокруг Домов.

- Восьми скал, которые виднеются с Джерсея?

- Вернее, с Азетского побережья, да только не восемь, а семь.

- В отлив по Менкье можно даже прогуляться,

- Конечно, ведь там встречаются мели. - А Дируйль?

- Ну, Дируйль ничуть не похож на Менкье,

- Я хочу сказать, что там тоже опасно,

- Со стороны Гранвиля.

- А вы, жители Сен-Мало, видать, так же, как и мы, любите плавать по здешним водам.

- Совершенно верно, - ответил малоэнец, - но только с той разницей, что у нас говорят: "Мы привыкли", а у вас:

"Мы любим".

- Вы - отличные моряки.

- Я-то торгую скотом.

- Забыл, как звали знаменитого моряка из Сен-Мало?

- Сюркуф.

- А другого?

- Дюге-Труэн.

Тут в разговор вмешался коммивояжер из Парижа:

- Дюге-Труэн? Тот, которого поймали англичане? Вот был храбрец и любезник! Он пленил одну молоденькую англичанку, и она вызволила его из тюрьмы.

В этот миг раздался громовой голос;

- Да ты пьян!

IV

Глава, в которой обнаруживаются все качества капитана Клюбена

Пассажиры обернулись.

Оказалось, капитан кричал на рулевого.

Сьер Клюбен никому не говорил "ты". И раз Клюбен набросился на рулевого Тангруйля, значит - он был вне себя от ярости или же притворялся разъяренным.

Своевременная вспышка гнева слагает ответственность а иной раз и переносит ее на другого.

Клюбен, стоя на капитанском мостике между двумя кожухами, пристально смотрел на Тангруйля. Он повторил сквозь зубы: "Пьяница!" Рулевой из благородных понурил голову.

Туман все ширился. Он уже заволакивал чуть ли не полгоризонта. Он расползался по всем направлениям: ведь туман растекается, словно масляное пятно. Он наплывал незаметно.

Ветер подталкивал его медленно и бесшумно. Мгла исподволь овладевала океаном. Она подкрадывалась с северо-запада, и пароход шел ей наперерез. Казалось, что впереди - огромный скалистый берег, колыхающийся, расплывчатый. Он стеной вставал на море. Четко виднелся рубеж, до которого доходило водное пространство и где оно обрывалось, исчезая в тумане.

До этого места было еще около полумили. Переменился бы ветер, и Дюранду не затопило бы туманом, но ветру надо было перемениться сию же минуту. Промежуток в полмили исчезал и укорачивался на глазах: Дюранда подвигалась, туман подвигался тоже. Он шел навстречу пароходу; пароход шел навстречу ему.

Клюбен дал команду подбросить угля в топку и повернуть к востоку.

Некоторое время плыли вдоль стены тумана, но он все приближался. Корабль, однако, еще был залит ярким солнечным светом.

В этих маневрах, которые вряд ли к чему-нибудь вели, терялось время. Ночь в феврале наступает быстро.

Гернсеец внимательно вглядывался в туман. Он обратился к малоэнцам:

- Ну и туман!

- Сущая мерзость на море, - заметил кто-то из малоэнцев.

Другой добавил:

- Всю поездку портит.

Гернсеец подошел к Клюбену и сказал:

- Капитан Клюбен! Боюсь, что нас застигнет туман.

- Хотел я остаться в Сен-Мало, да мне посоветовали идти, - заметил Клюбен.

- Кто же это?

- Опытные моряки.

- Значит, у вас было основание пуститься сегодня в путь. Кто знает, а вдруг завтра нагрянет буря. Такая уж пора наступила, жди непогоды.

Прошло несколько минут, и Дюранда нырнула в белесую гущу тумана.

Тут произошло нечто необычайное. Внезапно с кормы не стало видно носа, а с носа не стало видно кормы. Влажная серая перегородка поделила пароход надвое.

Потом пароход весь погрузился в туман. Солнце словно превратилось в огромную луну. Всех начало трясти от холода.

Пассажиры натянули на себя пальто, а матросы куртки. От морской глади веяло ледяной угрозой. Глубокая тишина, казалось, что-то в себе таила. Все было тускло и мертвенно.

Черная труба и черный дым боролись со свинцово-серой мглой, окутавшей корабль.

Курс на восток теперь потерял всякий смысл. Капитан снова взял курс на Гернсей и усилил пары.

Пассажир-гернсеец, слоняясь вокруг котельной, услышал разговор между негром Энбранкамом и его приятелем кочегаром. Пассажир насторожился. Негр говорил:

- Утром при солнце мы шли еле-еле, а теперь, в тумане - на всех парах.

Гернсеец поднялся к съеру Клюбену и спросил его:

- Капитан Клюбен! Ведь нам опасаться нечего, отчего же мы так быстро идем?

- Что поделаешь, сударь! Нужно наверстать время, упущенное по вине пьянчуги рулевого.

- Что правда, то правда, капитан Клюбен.

- Спешу добраться до места, - присовокупил Клюбен. - Хватит с нас и тумана, нечего нам дожидаться ночи.

Гернсеец подошел к малоэнцам и заявил:

- Капитан у нас превосходный.

По временам нависали широкие, будто расчесанные гребнем пряди тумана и заслоняли солнце. Потом оно вновь выплывало, померкшее и словно занемогшее. Порою просвечивали клочки неба, и они напоминали замызганные, засаленные полосы, изображающие небеса на выцветшей театральной декорации.

Дюранда прошла мимо парусника, вставшего из предосторожности на якорь. То был "Шильтиль" с острова Гернсея.

Шкипер парусника обратил внимание на скорость хода Дюранды. Ему показалось также, что она взяла неправильный курс. Чересчур уж она отклонялась к западу. Он удивился, увидев пароход, несущийся на всех парах в тумане. ?

Часам к двум мгла сгустилась до того, что капитан Клюбен вынужден был покинуть мостик и подойти к рулевому.

Солнца не стало: туман поглотил все. Белая мгла заволокла Дюранду. Плыли в тусклом рассеянном полусвете. Не видно было больше неба, не видно и моря.