Обратный отсчет - Роман Канушкин

— Ну что, готов? Как спина? Все же четыре пулевых попадания… Ребра вроде бы целы…

— Пройдет. — Зелимхан говорил тихо. — Аллах даст, до свадьбы заживет.

Стилет всмотрелся в него и подумал: «Ничего, держится молодцом… Все же прилично его потрепал майор Бондаренко».

«Ты неженатый?» — хотел было спросить старший лейтенант, командующий группой спецназа, потом он вспомнил, что Зелимхан потерял семью. Что же тогда он имеет в виду? До какой свадьбы?

Но вместо своих вопросов он проговорил:

— Ну что ж, давайте, камикадзе, начинайте.

Заработала телекамера. Чеченец взял в руки толстую, двойной вязки, шапочку, маску и очки — через минуту он все это наденет. Но сейчас ему предстояло сказать кое-что в объектив камеры.

— Я, Бажаев Зелимхан Хозович, нахожусь на борту российского военного вертолета…

В это же время командир экипажа аэробуса «Ил-86» и пилот «Черной Акулы» подполковник Рохлин синхронизировали скорости и режим полета. «Черная Акула» шла на пятнадцать метров выше и чуть впереди, словно зависнув над носом самолета. Потом открылся астролюк, и Чип почувствовал ледяное дыхание холода, ждущего его снаружи.

— Ну что ж, ваш выход, Чип, — проговорил он, поднимая телекамеру.

Теперь солнце было справа от них — великолепное освещение, чтобы снять эксклюзив. Чипа оглушил грохот ревущих двигателей, и тут же, несмотря на толстый слой крема и предохранительную маску, он почувствовал проникающий холод безжалостного встречного потока. Ледяной обруч в том месте, где были надеты горнолыжные очки — всего лишь обычная и вовсе не греющая пластмасса, хоть и очень дорогая, — сковал его лицо. Чип инстинктивно закрыл глаза, чувствуя тиски холода, сжавшие переносицу, потом он понял, что лучше уже не будет. Первой мыслью Чипа было вернуться назад, в тепло самолета, где он все еще оставался ниже локтей, но следом пришло убеждение, что это все иллюзии, этот самолет — обманщик и его жалкое уютное тепло несет в себе смерть.

— Я кое-что знаю про тебя, — проговорил Чип, и огромное красное солнце, словно в окнах домов на закате, отразилось в его шальных глазах. — В этом безумном северном ветре гораздо больше жизни…

Теперь Чип забыл обо всем — он смотрел на мир через глазок видеокамеры. Фильм должен состояться.

— Мы отыщем выход из Лабиринта, — прокричал Чип.

Он уже вел видеосъемку, когда десантный люк в днище идущего над ними и чуть впереди дрожащего черного монстра начал открываться.

Игнат Воронов держался рукой за вытяжной фал, прочный многожильный трос: десантный люк был открыт — под ними почти два с половиной километра синевы и аккуратная земля, нарезанная на ровные геометрические фигуры, укрытые ярким предзакатным снегом. Игнат посмотрел вниз; заслоняя собой землю, за ними, сверкая в отраженных солнечных лучах, ползла покатая громада носа заминированного лайнера. Сколько до нее — пятнадцать метров? До этого горящего скорым закатом ледяного металла, несущего в себе адский пламень? Да, так. Старлей коснулся его плеча, как бы задавая вопрос: готов? Игнат кивнул — привычная операция десантирования.

— Пошел! — крик, скорее читаемый по губам.

Старлей следит за системой стопперов, он — надежная страховка, все как всегда, с небольшой поправкой — местность десантирования несколько необычна.

Игнат в ответ еще раз кивнул головой — знак готовности и одновременно: «Будь здоров, старлей!», толкнулся, держась за трос, и через секунду он уже находился на пару метров ниже вертолета. Черная вспышка, и тот же встречный поток, пронизывающий холодом Чипа, принял его, мышцы мгновенно отвердели, перехватило дыхание. Страшный ветер обрушил на него рев работающих двигателей. Игнат отвернулся от ветра, чтобы набрать побольше воздуха, и почувствовал, как ледяные щупальца входят в его легкие.

Сердцебиение тут же участилось — надо нормализовать дыхание. Несколько коротких секунд Игнат ничего не предпринимал, потом, чувствуя некоторую адаптацию, посмотрел на свою руку в теплой, почти по локоть рукавице, сжимавшую полосатый трос. Ощущение было такое, что на руке нет никакой рукавицы, что руку просто обливают холодной водой, и пальцы выше того места, где проходил жгут троса, почти сразу обескровились. Игнат перехватил трос другой рукой, поработал пальцами, пытаясь вызвать приток крови, отвернулся от ветра, ищущего малейшие лазейки в его одежде, — все, пора. Игнат сделал знак рукой, фал тут же вытянулся еще на метр, потом еще. Сколько осталось — одиннадцать? Дыхание нормализовалось, насколько это вообще возможно в подобных условиях; главное — стараться держаться к вертолету спиной, тогда не спеша дело пойдет. Не спеша… У него нет времени, но малейшая торопливость может все испортить. Он вдруг подумал, что с Зелимханом будет намного сложнее — все же четыре пулевых попадания! Игната начало несколько относить назад — скорость 280, весьма прилично, слава Богу, что Игнат вообще не идет в параллель с вертолетом. А медленнее нельзя — на меньшей скорости этот заминированный бело-серебристый монстр может просто рухнуть вниз. Фал вышел еще на метр — вихревые потоки могут вызвать раскачивание троса, и Стилет сделал знак, чтобы в вертолете не спешили. Вот он, нос самолета, под ними, разрезает себе спокойно воздух, и относительно земли мы как будто почти не движемся. И даже на скорости 280 самолет испытывает приличную тряску — медленнее просто опасно. Ну а теперь, ребята, поехали!

Стилет начал балансировать, кивая головой, а в вертолете метр за метром стравливали фал. Вроде бы обе машины шли ровно. Стилет все еще пытался повернуться к вертолету спиной, но его периодически разворачивало, и тогда бешеный ураганный ветер налетал на него, пробирая сквозь плотную ткань одежды, впрочем, злобные завывания ветра тонули в грохоте работающих двигателей. Самолет несколько подался вперед, и Игнат увидел открытый астролюк и работающего оператора. Он мысленно поблагодарил Деда и судьбу за то, что все пока складывается так. А потом он повернул голову вправо, и в какой-то момент, в одно лишь короткое мгновение, все куда-то отступило и Стилет ощутил нечто странное — прямо напротив, сквозь безжалостный ледяной ветер, сквозь синеву бесконечного и равнодушного неба, вместе с ним двигалось огромное пылающее солнце. Стилет улыбнулся, затем фал выпустился еще — чуть больше метра, и его ноги коснулись покатого «лба» самолета. Полметра, несколько сантиметров… И в этот момент Стилет вдруг почувствовал бешеный прилив энергии. Пылающее красное солнце двигалось вместе с ним в обжигающей синеве неба. Сейчас, когда он встал на край заминированного лайнера, на край пропасти, когда трос в его руках ослаб, а под ногами ощущалось дрожащее тело огромной машины, несущей триста жизней и бомбу в своем черном брюхе, бомбу, которую им надо уничтожить, Стилет почувствовал бешеный прилив энергии.

Всего секунду стоял он на «лбу» самолета, держась за трос, чтобы не снесло встречным потоком; перед глазами промелькнула картинка: джигиты, стоящие на цирковых скакунах, бегающих по кругу. Стилет улыбнулся: «Да, я еще тот наездник…»

Потом повернулся — если б трос ослабили еще, он бы мог сорваться, пилоты филигранно справились с работой, и старлей молодец. Стилет потянул трос несколько на себя и осторожно сделал шаг в сторону астролюка, махнув Чипу, чтобы он уступил дорогу. И в следующую секунду Игнат, уже опустившись по пояс внутрь заминированного лайнера, отстегнул карабин. Все, теперь Зелимхан. Трос немедленно ушел вверх, а Стилет оказался в тепле пилотской кабины. И уже больше не было ледяного пронизывающего ветра, он сделал большой глоток теплого воздуха, чувствуя приятную боль в кончиках пальцев, и в следующее мгновение на привычный армейский манер отдал честь:

— Я — гвардии капитан Воронов, Российские…

— Мне все известно, капитан, — прервал его командир экипажа. — Добро пожаловать на борт «Ил-86». — Он улыбнулся. — Заминированного «Ил-86». Спасибо, что пытаетесь помочь. Как я понимаю, будет еще один пассажир.

— Так точно, — совершенно спокойно ответил Стилет, — будет вторая серия. Гвоздь программы. — И он в упор посмотрел на Чипа.

Тот, опустив камеру на пол, с нескрываемым интересом разглядывал Стилета.

— Вы думали, что это я чеченский террорист, или мы где-то встречались?

— Нет, — Чип пожал плечами, — не встречались. Не со мной…

— Хорошо. Прошу вас снять на пленку то, что будет происходить дальше.

— Есть, капитан! — Чип улыбнулся. — Для этого мы и работаем. Гвоздь программы?

— Именно. Вот пенал для кассеты — металлический бокс. Надежный. — Стилет отстегнул от пояса черную металлическую коробку. — Когда все будет закончено, запись должна уйти в вертолет. Очень хорошо, что вы ведете съемку. И спасибо за помощь.

— Я бы с удовольствием вел съемку где-нибудь в другом месте, — вздохнул Чип и тут же пожалел о сказанном. Потому что этот удивительный человек, спустившийся сейчас с неба, практически его ровесник, лишь только улыбнулся и ничего на это не ответил. Вряд ли прыжки с вертолетов в заминированные лайнеры можно считать его страстью, его навязчивым хобби. А?