Прислуга в гостинице духов (СИ) - Матлак Ирина

Чуд в комнате не наблюдалось, чему я даже порадовалась. Хотелось немного побыть в спокойном одиночестве и разобраться в заполняющих сознание мыслях.

День выдался долгим, насыщенным, кружащим голову не хуже вина. Время, проведенное за обучением в офисе, короткое путешествие в другой мир, экскурсия в обитель управляющей и, как вишенка на торте — беседа с Кириллом, меня знатно вымотали.

Махнув рукой на учиненный духами и мной самой беспорядок, я вытащила на балкон стул и, укрывшись тонким одеялом, удобно на нем устроилась. Гроза прекратилась, дождь тоже, и теперь капли падали только с крыши, отбивая звучный ритм. Воздух был очень свежим, а умытая листва благоухала самим летом, которому подмигивали звезды, выглядывающие в прорви туч.

— Не помешаю? — неожиданно раздалось позади меня, и я едва не вскрикнула.

Обернувшись, наткнулась на стоящего рядом Германа, в упор смотрящего сверху вниз.

Несколько секунд просидев с открытым ртом, я мотнула головой и неопределенно пожала плечами. Спрашивается, зачем задавать такой вопрос, если уже и так вломился в мой номер?

— Дверь была приоткрыта, — словно прочитал он мои мысли и без перехода спросил: — О чем вы говорили с Кириллом?

Быть грубой я совсем не хотела, но и на вежливость меня не хватило:

— Вот у него и спроси.

Зевнув, я натянула одеяло повыше и снова устремила взгляд на улицу, по которой тащилась одинокая «одноглазая» машинка. Ночную тишину нарушало порыкивание старого двигателя, и по мокрому асфальту расстилалась дорожка бледно-желтого света. В этот момент мне почему-то вспомнилось, как мы с Германом ходили к заброшенной фабрике. Тогда тоже только-только прошел дождь, рядом с нами прогуливались комары, безликие жаждали нас сожрать, но тот вечер все равно оставил после себя только приятные впечатления. А следом за этим воспоминанием вдруг пришло другое — с ярмарки, когда мы с безликоборцем, неразрывно связанные, прыгали через костер…

Я помотала головой повторно, но толку от этого нехитрого действия было ноль. Герман подошел к периллам и, положив на них руки, тоже устремлял взгляд в ночь, предоставляя мне возможность беспрепятственно его рассматривать.

Сегодня на нем были простые темные джинсы и такая же темная рубашка, контрастирующая со светлыми волосами. Вскоре на ум пришла еще одна сцена: уже в библиотеке, где он защитил меня от наглого духа желания. А после нее — странное, практически неуловимое ощущение, что Герман напоминает мне кого-то давно знакомого, но безнадежно забытого. Как будто по нарисованному памятью образу взяли и провели ластиком, оставив огромные белые пробелы…

Пришлось мотать головой в третий раз, потому что чувство, когда не можешь что-то вспомнить — одно из самых неприятных на свете.

Глава шестнадцатая, о скоротечности времени и красных цветах

— Ты зачем пришел? — спросила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание. — Если хочешь знать про Кирилла, так ничего особенного мы с ним не обсуждали. Так… пообещал поговорить с управляющей и официально назначил меня твоей помощницей в экстренных случаях.

Несколько мгновений казалось, что безликоборец натянул на себя свою любимую угрюмую маску и отвечать не собирается, но его голос все-таки прозвучал:

— Зря я это предложил. Теперь сотрудничество со мной может быть опасно вдвойне.

— Теперь? — мысленно пребывая в воспоминаниях, рассеянно переспросила я.

Он обернулся:

— Ты видела, что сегодня случилось. Этот случай не единичный.

И тут меня осенило:

— Тогда на ярмарке… — глядя на него во все глаза, проговорила я. — Вторжение безликих тоже не было случайностью, ведь так?

— Выяснилось, что Игорь не остался в стороне, — подтвердил Герман. — Ярмарку посетили многие из постояльцев гостиницы, и он сделал первое предупреждение. На него работает не один медиум, и не один маг. Насколько мне известно, он нанял даже безликоборца. Разве что личным заклинателем не обзавелся, хотя и пытался.

— Тэйрон? — догадалась я. — Он поэтому оказался на ярмарке так вовремя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Герман кивнул.

Недолго над всем поразмыслив, я добавила:

— Но Кирилл ведь сильный маг. Почему он ничего не может с этим сделать? В конце концов, у него есть ты — безликоборец, и заклинатель духов, которого, как ты сам сказал, нет у Игоря.

— Все не так просто, — последовал ответ и, спустя пару мгновений: — Ладно, я пойду.

Я чувствовала, что стоит немного поднажать, и дождусь более внятных ответов, но посчитала, что на сегодня с меня и так достаточно. Больше обсуждать проблемы, которые, в сущности, касались меня лишь косвенно, больше желания не было. А вот поговорить с Германом на отвлеченные темы и заставить его задержаться хотелось, так что отпускать его просто так я не намеревалась. Он был первым, кто пробудил во мне такой сумасшедший интерес. Не человек, а сплошная тайна и клубок противоречий!

— Подожди, — попросила я, поднявшись со стула.

Не снимая одеяла, протопала к нему и, встав рядом, как бы невзначай коснулась его локтя. Не так давно я уйму раз представляла, как окажусь с ним наедине и придумала тысячу способов, как завести непринужденный разговор, но сейчас в голове внезапно стало пусто. Как будто все мысли, еще недавно в ней копошащиеся, разлетелись в разные стороны, точно стая вспугнутых бабочек.

— Ты давно здесь живешь? — одну «бабочку» мне все-таки удалось поймать.

— Четырнадцать лет.

— Ого, — сказала я вслух, а мысленно присвистнула. — Чем увлекаешься?

На меня перевели полный недоумения взгляд:

— Что?

— Увлекаешься чем, спрашиваю? — терпеливо повторила я. — Ну, знаешь, обычно у людей есть любимое занятие, своего рода отдушина от рутины. Сомневаюсь, что уничтожение желеобразных духов является для тебя не только работой, но и хобби.

— С такой работой времени на хобби не остается, — показалось, что его взгляд чуть потеплел, отчего уже другие бабочки моментально появились внутри меня.

Повисла пауза, в которую я вдруг ощутила странную неловкость, и чтобы от нее избавиться, неожиданно для самой себя предложила:

— Хочешь, нарисую твой портрет?

Вот так — сначала сказала, потом подумала. Теперь, когда у меня работы выше крыши, а из-за бесконечных забот скоро будет некогда спать, я собственноручно готова взвалить на себя еще и это!

Желание нарисовать Германа у меня появилось чуть ли не в первую нашу встречу, но со времени вылазки на фабрику я все не находила подходящей возможности. Почему-то казалось, что если я сумею передать его точный облик на бумаге, то необъяснимое чувство, что мы встречались прежде, исчезнет… или же я вспомню нечто важное.

Было похоже, что мне удалось поставить Германа в тупик. Впервые на моей памяти он молчал не из нежелания разговаривать, а просто потому что не знал, как ответить.

— Нет, если не хочешь, я не настаиваю. Просто у тебя типаж такой…ммм… подходящий. Мне уже давно в академическом рисунке попрактиковаться хочется. Анатомию на практике изучить… анатомию лица, разумеется.

«Боже, ну что я несу?» — отчаянно билось в сознании, вызывая стойкое желание, уподобившись духам, стать невидимкой.

— Хорошо, — внезапно согласился безликоборец, невероятно меня удивив. И, усмехнувшись, добавил: — Я подумаю.

На такой неопределенной ноте мы и попрощались. Повода задержать его я больше не нашла, а он сам не стремился остаться подольше. Когда за ним закрылась дверь, в душе всколыхнулась какая-то странная смесь облегчения и сожаления, но, пожалуй, облегчения было все-таки больше.

Твердо решив хотя бы ночь провести в абсолютном покое, я улеглась в кровать, и когда встретилась с Совом, попросила отключить «ночное вещание».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В последующие недели не происходило ничего из ряда вон выходящего, если не считать места, где я в основном работала, и окружения, в котором постоянно находилась. Кирилл свое обещание сдержал, и хотя упреков в сторону персонала от госпожи Санли меньше не стало, они, по крайней мере, звучали сдержаннее и не так оскорбительно, как прежде. С памятной встречи в библиотеке с Наем мы больше не виделись, и даже в мои сны он больше проникнуть не пытался, так что я почти успокоилась на этот счет. А даже если бы вдруг мне взбрело в голову задуматься, почему он так легко отступил, времени на это все равно не было.