Горячий июнь.часть 1 - Виктор Побережных

  -Да. Я читал протоколы ваших допросов и ваши записи. Но одно дело читать об этих людях, и, совсем другое, - Берия поморщился, - Совсем другое дело, увидеть своими глазами. Хорошо. Возможно вы правы, но...не будем торопиться с выводами. Алесандр Николаевич, с завтрашнего дня, вы и Стасов входите в группу, занимающуюся "Минаевым". Руководство возлагаю на вас, Павел Васильевич. Мартынов, Стасов, вы можете идти и...спасибо за работу, товарищи.

  - Ваша Фамилия, Имя, Отчество? - капитан госбезопасности Сергей Петрович Соколов, назначенный следователем к Лже-Минаеву, меньше всего напоминал палача из 'кровавой гебни'. Невысокий, пухленький мужичок, с ямочками на щеках, выдающие его улыбчивость, густые, с благородной сединой, тёмные волосы, зачёсанные назад. Брежневские брови, над ярко синими, весёлыми глазами. Приятный, мягкий голос психоаналитика и экономные, скупые жесты хирурга у операционного стола. При встрече, он напомнил мне, почему-то поросёнка Фунтика, а не следователя 'важняка', одного из лучших в наркомате. И меньше всего он походил на тех уж дегенератов-костоломов, кулаками и сапогами выбивающих нужные показания. Нет, при нужде, как я думаю, за этим не заржавеет, но сейчас явно не тот случай.

  - Минаев...- не дав ему договорить, Сергей Петрович всплеснул руками и и проникновенно сказал:

  - Голубчик! Ну что вы так волнуетесь? Успокойтесь, попейте водички. Она у нас наичистейшая, вкусная, - посмотрев, на жадно пьющего Лже-Минаева, продолжил, - Вы, видимо от волнения, не поняли моего вопроса, - голос Соколова был просто пропитан любовью ко всему миру, - Меня интересует ваше подлинное имя. То, которое вы носили до попадания в тело Минаева.

  -Я...Вы...Мне...Хорошо, - и Лже- Минаев начал отвечать....

  Интерлюдия, 20.05.1942г., Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина.

  - ...таким образом, работа отдела принесла определённые результаты, главным из которых, можно считать нахождение Лже-Минаева, - Берия закрыл папку.

  - Хорошо, Лаврэнтий, очень хорошо, - Сталин улыбнулся, - Всю новую информацию по этому делу, немедленно ко мне. А что по делу Стасова?

  - Там сложнее, товарищ Сталин, - Берия, вздохнул и продолжил, - Захваченный агент простой боевик, не владеющий важной информацией. Вот раненый... Тот для нас более важен. Со слов пленного агента, именно раненый является заместителем командира группы, убитого в перестрелке. По раненому врачи дают благоприятный прогноз. Надеемся, что уже через неделю сможем приступить к допросам. Положительный прогноз дают и для наших сотрудников, хотя состояние Зильбермана и остаётся тяжёлым, но врачи позитивно оценивают его шансы на выздоровление. Одним словом - ждём, товарищ Сталин.

  - Ну что же, работай, работай, - Сталин встал и прошёлся вдоль стола, - Теперь по другим вопросам. Что у нас с разработками нового вооружения?

  Берия снова открыл папку и начал докладывать....

  Глава 35.

   Долго на допросе мне присутствовать не дали. Начальство решило, что на первоначальном этапе расследования, моё присутствие может помешать. В итоге я оказался в своём кабинете, в окружении новой партии бумаг. Заниматься ими было...неинтересно. Все мои мысли крутились вокруг найденного Лже-Минаева. До жути любопытно было, о чём сейчас идёт разговор в так хорошо знакомой мне камере. Но, 'Партия сказала - надо! Комсомол ответил - есть!'. Пришлось заниматься прямыми обязанностями. Просидев до самого вечера над бумагами и так ничего не найдя в них интересного, я уже собрался к Мартынову, как зазвонил телефон.

  - Старший лейтенант Стасов. Слушаю вас.

  - Андрей, это Мартынов. Срочно зайди к Федотову, - и гудки. Трубку положил. На черта я понадобился главному контрразведчику? Да ещё и на ночь глядя? Но делать нечего, сказано идти, значит - пойдём! Убрав бумаги в сейф, замкнув и опечатав кабинет, я направился к Павлу Васильевичу. За весь период моего пребывания в этом времени, я видел Федотова всего пару-тройку раз. Как-то не пересекались наши пути-дорожки. Подумав об этом, я вдруг всполмнил Меркулова и задумался. С момента отъезда с Транеевым, я ни разу не только не видел его, но и не слышал о нём! А ведь он оставался моим шефом. Странная какая-то ситуация складывается, или его отстранили от 'моего тела'? Нужно будет у Мартынова спросить, а то 'незнайкой' хреновастенько быть.

   -Брось тянуться, - Павел Васильевич махнул рукой на мою попытку доложиться, - Садись и слушай. Захочешь курить - закуривай. Вызвал я тебя по делу твоей погибшей супруги... Сегодня заговорил раненый пленный и всё стало проясняться. Вот, читай, - он положил передо мной протокол допроса.

   Чтение получилось занимательным. Во первых - стала понятна наглость немцев. Они оказались 'мальчиками' Гейдриха, а эти скромностью никогда не страдали! Во вторых - стала ясна их цель - Я. Вернее информция в моей голове. Весь сыр бор загорелся из-за того, что под Волновахой, в плен к немцам попал раненый сотрудник НКВД, охранявший меня (естественно негласно). Всё бы ничего, но попал он в руки СД и те смогли получить от него информацию. Какую и в каких количествах пленный не знает. Знает только следующее: уничтоженную группу направили в Москву с заданием попытаться захватить меня. Эти идиоты были уверены, что я являюсь доверенным лицом товарища Сталина и товарища Берии одновременно, при этом занимаю немалый пост в секретной службе Сталина. Опознанный предатель, был включён в группу как единственный человек, способный меня узнать и, судя по всему, узнали о нём при захвате Волновахи. А эта мразь сразу побежала служить гансам. После подготовительных мероприятий, изучения возможных мест операции они решились на захват у меня дома, назначив 17 мая датой операции. В результате немцы допустили ошибку, даже не ошибку а... даже не знаю, как назвать эту череду совпадений. В соседнюю квартиру заехал к родителям сослуживца сотрудник НКВД из Мурманска. Тоже старший лейтенант, чем-то похож на меня внешне и моего телосложения. Один из наблюдателей ошибся и немцы пошли на захват. Когда ошибка стала ясна, было уже поздно! Поэтому решили увести с собой Олесю, предполагая, что от неё тоже получат немало необходимой информации, тем более, что она тоже сотрудник ГБ. Оставшиеся на подстраховке, увидели подъехавших Зильбермана и Орлова. Зильберман, узнал деятеля из Волновахи и чем-то выдал себя, вот и изрешетили их. Толком проверить насмерть или нет у немцев времени не было( основная группа уже выходила) вот и остались живы ребята. Ну а дальше всё ясно - проверка, стрельба. Дочитав до конца, я отложил листы допроса и задумался. Что-то было неправильным, что-то такое, чего не должно было быть. Но что? Посмотрев на Федотова, я заметил его серьёзный взгляд.

  - Вижу тебя тоже кое что насторожило в протоколе? - Павел Васильевич закурил и продолжил, - Уже понял, что именно? Или подсказать?

  Я опять просмотрел показания пленного и до меня, наконец, дошло! А откуда они знали адреса? Мой и Яшкин? Вернее только мой?!

  -Понял! Молодец! - голос Федотова был доволен. Видимо по моему лицу ему всё стало ясным. - Вот и нам стало непонятно, но о-очень интересно - откуда немцы узнали ваши адреса. С адресом Зильбермана понятно - вышли через тебя. Но твой-то адрес они знали изначально! Поэтому сейчас действуем следующим образом. Докуривай, - я осознал, что дымлю как паровоз только после его слов, - и пойдём к медикам. Будем вспоминать - кому, когда и что?

   - Ага. Новая передача на уголовно-правовую тематику - 'Кому? За что? и сколько?' - машинально пробормотал я.

  - Чего, чего? - заинтересовался Павел Васильевич, - Ты о чём?

  Пришлось рассказать эту старую шутку, заодно рассказал и о передачи Ворошило. И передача, и шутка Федотову понравились. Пока мы шли к подвалу, он всё рассуждал на тему использования 'мозгового штурма' в нашей работе. А потом, потом мы пришли и начались очередные мои мучения...

   Через три дня 'пыток', мы, кажется, нашли место возможной утечки информации. Несколько раз, в той командировке с Мехлисом, я писал письма Олесе. Могло получиться так, что какие-то из моих писем могли остаться в разрушенном доме, а немцы, наверняка, проводили осмотр местопребывания нашей группы. Ничего другого мне в голову так и не пришло. На мои высказывания Федотов пожимал плечами и, скептически, говорил, что '...всё возможно...'. Но мне было видно, что в такой вариант Павел Васильевич просто не верит, а больше никаких идей не было. Во всяком случае, не было у меня. Несмотря на все старания врачей, мы так и не нашли никого из моего прошлого, кому я мог сообщить свой адрес. А рассуждать о предателе в аппарате было просто глупо. Тогда бы немцам не пришлось вычислять адреса людей, с которыми я контактирую в Москве. Но самое интересное было то, что Федотов остался доволен! Не знаю чем, но он прямо излучал положительные эмоции. Мд-а. Чего-то я явно не понимаю! Ну и фиг с ними, с этими непонятками! Посчитают нужным - всё сами скажут! А я лучше уйду отсюда. Наконец-то я мог вернуться к работе, а не смотреть в добрые глаза врачей и ребят Федотова.