Против его воли - Триш Дженсен

Лина принялась читать этикетки и наконец остановилась на каберне «Калифорния» 1994 года. Закрыв дверь, она шагнула к лестнице, но любопытство взяло верх, и Лина направилась к другой двери, приоткрыла ее и заглянула внутрь. Свет здесь не включился, тогда она нащупала выключатель и повернула его.

Лине показалось, что это темная комната для фоторабот. Здесь было много квадратных ванночек, на полках стояли химикаты. Она уже собралась уходить, когда заметила шкафчик с надписью «Отпечатанные снимки».

Конечно, это не ее дело, да и шкафчик, похоже, пуст. Но она не утерпела и решила проверить. Если шкафчик окажется запертым, то это будет знаком не совать туда нос.

Шкаф оказался незапертым. Там лежало несколько свернутых пленок, но ее внимание привлекла папка с названием «Снимки». Она взяла ее, открыла и увидела потрясающие черно-белые снимки природы.

Ее поразила их притягательная красота. На одном был запечатлен дикобраз с детенышем, на другом – играющие белки. Вот утка плывет по озеру, а за ней – пять утят. Фотографии брали за душу, они позволяли увидеть скромную красоту диких животных, занятых своими повседневными заботами, не подозревающих, что кто-то сумел запечатлеть эпизод их жизни.

Лина точно знала, что у Софи был простенький фотоаппарат, так что вряд ли это ее хобби. Но на некоторых снимках она узнала Львиную Гору, так что фотографии скорее всего были сделаны здесь. Может, ее муж занимался такими панорамными съемками?

Лина была так поглощена своими размышлениями, что не услышала, как подошел Джек, и подпрыгнула от неожиданности, когда рядом раздался его голос.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

Лина смутилась и прижала фотографии к груди.

– Прости меня! – выпалила она. – Я… я открыла дверь из любопытства…

Он обвел взглядом комнату, и выражение его синих глаз изменилось. Оно казалось одновременно умиротворенным и сердитым.

– Мне совестно, но здесь такие замечательные снимки. Их нужно повесить на стены, а не хранить в подвале.

– Ты действительно считаешь, что они хорошие?

– Да, конечно. Я бы с удовольствием купила их.

Джек склонил голову, рассматривая фотографии.

– Вообще-то это бракованные экземпляры, но дядя не мог расстаться с ними.

– Твой дядя был удивительно талантлив.

Джек почему-то покраснел, и у Лины мелькнула догадка. То, как Джек сегодня описывал гору, поражало своей простотой и поэтичностью.

– Это не он снимал? – спросила она, пытаясь найти подтверждение своей догадке.

Джек продолжал упорно молчать.

– Ты сделал эти фотографии?

Он кивнул.

– Когда-то это было моим увлечением.

– Когда-то? Но почему ты забросил это? У тебя настоящий талант!

– Это было детское увлечение. Когда целое лето проводишь здесь без телевизора, то поневоле приходиться чем-то заниматься.

Но Лину не так легко было обмануть. Она видела, как в его глазах засветилась гордость и любовь, когда он смотрел на фотографии. Она подошла и положила руку ему на грудь.

– Расскажи мне, – попросила она. Ей хотелось получше узнать этого человека, но она не собиралась анализировать его как психолог.

Джек посмотрел на ее руку, ловившую биение его неистового сердца, потом поднял взгляд, и от блеска в его глазах кровь Лины забурлила. Она постаралась говорить спокойно.

– А кто научил тебя делать фотографии?

– Дядя Джордж.

– Он учил тебя и проявлять их?

– Конечно, – ответил Джек, и его голос прозвучал как-то хрипло. – Мы учились вместе, целое лето изучали это дело и даже брали уроки. Здесь когда-то была кладовка для старья. Мы вместе оборудовали ее.

– А почему ты перестал заниматься фотографией?

Джек пожал плечами.

– Я вырос, у меня появились другие интересы, и я больше не мог растрачивать время на снимки животных.

Лина опустила руку.

– Это не простая трата времени, – заявила она, кивнув на снимки.

– Да? Ну а по словам моего старика, это было занятием для сосунков. Он разбил фотоаппарат, который дядя Джордж подарил мне на шестнадцатилетие.

– Прости меня, но твой старик был негодяем.

Джек хмыкнул:

– Это твоя профессиональная оценка, док?

Лина кивнула:

– Да, клинически подтвержденный диагноз.

– Тогда он должен быть верным.

– Разумеется.

– А хочешь услышать, каков мой собственный диагноз? – спросил Джек, обнимая ее за шею.

Она чуть не выронила бутылку вина.

– Да.

– Я страдаю от лихорадочно растущего влечения к тебе.

– Думаю, что с этим можно справиться, – прошептала Лина, когда его губы приблизились к ней.

– Я тоже так считаю, – ответил он. – Болезнь надо лечить.

У Лины закружилась голова, когда его рот прижался к ее губам. Она ответила с такой страстью, которая испугала бы ее, если бы ей не было так хорошо.

Он ласкал и дразнил ее губы до тех пор, пока жар не разлился по всему ее телу. Лина перестала думать и отдалась чувствам.

Но Джек снова не коснулся ее там, где ей больше всего хотелось. Он прижал ее к себе, и она замерла, наслаждаясь его сильным и крепким телом. Однако Джек не позволял себе вольностей, и Лина почувствовала разочарование.

Она прервала поцелуй.

– Почему ты не дотрагиваешься до меня?

Джек заморгал.

– Я дотрагиваюсь.

– Но не там, где мне хотелось бы.

Джек улыбнулся:

– Так скажи, как я должен прикоснуться к тебе?

Лина вся пылала от страсти, но смущение заставляло ее сдерживаться.

– Я не должна ничего объяснять.

Рука, обнимавшая ее за шею, принялась ласкать волосы. Джек привлек Лину к себе и снова поцеловал.

– Согласно убеждениям тети Софи, мужчина не должен ничего себе позволять, если женщина против.

Лина уже приготовилась дать ему необходимое разрешение, когда громкое шипение прервало их. Джек замер, а потом выругался.

– Черт, бекон!

И пока Лина продолжала стоять, одурманенная переполнявшими ее чувствами, он развернулся и помчался вверх по лестнице.

– Захвати вино! – крикнул он на бегу.

Лина помогла Джеку очистить сковороду, и ее бешено колотившееся сердце понемногу успокоилось. Пончик не стал есть почерневшее мясо и тихо улегся в углу возле боковой двери.

Джек снова приступил к готовке, целиком погрузившись в процесс. Лина даже обиделась, что он не занялся совсем другим делом с нею.

Она налила себе и Джеку вина, потом села за кухонный стол и стала наблюдать за его работой. Он чистил и резал картофель с такой притягательной ловкостью, что это вызывало у нее грешные мысли. На свою беду, после нескольких глотков хорошего вина она не смогла сдержать своих чувств.

– Джек?

– Да? – откликнулся он, не оборачиваясь.