Возлюбленная Казановы - Елена Арсеньева

– Эта сила – религия? – Лиза так и вскрикнула. – Вы хотите обратить Россию в католичество?!

Тьма вокруг слегка усмехнулась:

– Ваше высочество, любая религия, кроме православия и мусульманства, которая привлекает вас, вполне устроит и нас. Католицизм, лютеранство, протестантизм, иудаизм, ламаизм, буддизм… Что вам больше по нраву?

От неприкрытого цинизма сих слов Лиза содрогнулась. Может быть, она не очень много понимала в движущих силах истории, но одно усвоила прочно: вера – вот из-за чего чаще всего вспыхивают войны. Вера – вот что укрепляет сражающихся, от государей до простых солдат! Вера – вот что может сплотить ненавидящих друг друга, сделать их единою семьею. И она же способна превратить самых близких людей в смертельных врагов. Все это Лиза успела узнать на опыте своей жизни, а потому не могла сейчас поверить ушам.

– Вижу, вы не понимаете, – мягко произнес мессир. – Орден, который я имею честь представлять и который готов обещать вам свою поддержку, ставит перед собою одну лишь задачу: уничтожение православия; и облик, который нам придется принять для достижения этой цели, не имеет особого значения. Так, мы соперничаем на Балканах в жестокости с турками, насаждая в противовес им католицизм. Потому только, что магометанство для нас почти столь же опасно и неприемлемо, как и православие. Но борьба с магометанством – дело будущего. Православные же страны уже сейчас становятся ареной наших действий. Мы отдаем ему приоритет в уничтожении потому, что эта религия не в силах справиться с подчинением масс так, как того требуют более совершенные религии, истинно исповедующие заветы Христа, господа бога нашего. Ни одна мировая религия не формирует в душе человека такой комплекс независимости и ответственности каждого отдельно взятого существа за судьбу всего своего рода и территории своей жизнедеятельности, как православие. А ведь если Христос велел оставить мать и отца своих для служения ему, то разве не отвратительно ему пристрастие людей к нации своей и ей, одной ей поклонение, в ущерб иным нациям – так называемый патриотизм?

Лизу передернуло. Казалось, он говорит о животных, даже о насекомых! Да как он смеет?!

Но ей не дали возмутиться.

– Я надеюсь на ваше благоразумие, ваше высочество. Понимаю, что сейчас вам всего более хотелось бы выцарапать мне глаза. Ради вашей же безопасности умоляю помнить, где вы находитесь.

Лиза медленно перевела дыхание и расцепила сжатые кулаки. Вовремя он об этом напомнил, слизняк!

– Со своей стороны добавлю: я не намерен вступать с вами в торг, тратить время на рассказ об истории Ордена, его обрядах и прочем. Я не стану открывать вам название Ордена и его девиз, а также тайные знаки, по которым братья и сестры узнают друг друга. Вам придется принять все мои условия, если вы хотите обеспечить себе трон сейчас – и долгие годы счастливого, безоблачного правления впоследствии.

– Иначе?..

– Иначе вы умрете.

Лиза некоторое время помолчала, прежде чем хрипло усмехнулась:

– Но зачем все так усложнять? Вы говорили об Иоанне Брауншвейгском, о великом князе Петре и великой княгине Екатерине, так почему бы не обратиться к ним с вашими предложениями? Может, дело скорее пойдет: я-то здесь, в Италии, а они уже там, в России.

– Петр – алкоголик, развратник, слабодушный дурак. К тому же гороскоп его более чем неблагоприятен. Иоанн Брауншвейгский, конечно, за свободу и трон пообещает что угодно, однако просто физически не в силах будет выполнить свои обещания: десятилетия заключения превратили его в безвольного полуидиота. Екатерина… – Голос мессира мечтательно дрогнул. – О, эта особа мне импонирует! К сожалению, мы слишком поздно обратили на нее внимание. Мы упустили годы. Она успела так набраться православной заразы, что теперь русофилка пуще самой Елизаветы! Мы попытались предпринять кое-какие шаги, предложив ей – женщине! – вступить для начала в наш передовой отряд, Орден вольных каменщиков, и, минуя первые две ступени, ученика и подмастерья, стать сразу мастером. Она высокомерно отказалась, заявив, что масонство лишено в России будущего. В этом ее ошибка. Она подписала себе приговор.

Не скрою, ваше высочество, сперва я возлагал на вас очень малые надежды. Более того, я полагал вас помехою, которую необходимо устранить. Этой моей ошибкою вызваны многие неприятности, которые сопровождали вас последнее время. Напомню только приключения в остерии «Серебряный венец» (это название имеет особый смысл для нашего Ордена!), чтобы вам все стало ясно.

– О! – Лиза вспомнила слова ужасной матери трактирщика: «Смотри, если не сладишь с этой девкою, мессиры будут очень и очень недовольны!» – Так это были вы?!

– Это мы, – довольно согласилась тьма. – Кроме того, мы – ваша долгая болезнь и внезапная хворь вашей служанки… Только избавьте меня от ваших обвинений и причитаний. Мы поступали, как считали нужным. Теперь я с благодарностью склоняюсь пред волею судьбы, ибо она сохранила вас в живых… до этого разговора.

Заминка была едва заметна, но Лиза тотчас уловила ее и поняла ее значение.

– Значит, у меня нет выбора?

– Нет.

– Но вы ведь понимаете, я могу сейчас согласиться на что угодно из страха или расчетливости, а взойдя с вашей поддержкою на трон, позабыть о своих обещаниях! – проговорила она просто потому, что больше не знала, что говорить, что делать, как быть.

Она ожидала в ответ угроз, но голос из тьмы окликнул:

– Араторн!

– Я здесь, мессир Бетор, – с почтением произнес уже знакомый Лизе голос Араторна.

– Введите тех двоих.

– Слушаюсь, мессир.

После этих слов внезапно зажглось еще несколько факелов. Яркий свет резанул по глазам, ослепил, Лиза невольно зажмурилась; когда вновь открыла глаза, увидела: факелы прикреплены к восьми колоннам, образуя узкий освещенный коридор, начало которого терялось во тьме. Оттуда до Лизы вдруг донеслись неуверенные, шаркающие шаги. Прошло немного времени, и наконец показались двое: мужчина и женщина со связанными руками. Обочь шли двое в черном с обнаженными шпагами в руках, направляя пленников, ибо те не могли видеть дорогу: на их головы были надеты мешки.

– Взгляните сюда, сударыня, – предложил мессир. – Знаете ли вы этих людей?

Лиза пожала плечами. Она не могла видеть их лиц; вдобавок пленники были облачены в бесформенные белые балахоны, и определить, что одна из них – женщина, можно было только по длинным черным волосам, беспорядочно свисавшим из-под мешка.

– Вы не узнаете их? – удивился мессир. – Араторн!

Араторн сорвал мешок с головы мужчины. Пленник ослепленно зажмурился, и Лиза тотчас узнала это измученное, покрытое кровоподтеками лицо.