Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

В коридоре ей встретилась госпожа Лютгарт.

– Госпожа Герлин… я слышала…

Герлин было не до проявлений вежливости. Она отстранила женщину со своего пути.

– Не сейчас, госпожа Лютгарт! – и она побежала дальше.

Перед дверью, ведущей в покои Дитриха, она встретила Флориса.

– Ты знаешь?.. – срывающимся голосом спросила она.

Он кивнул.

– Дитрих велел позвать нас обоих, – сказал он. – Он проснулся и желает поговорить с нами. Мы должны крепиться, Герлин…

Молодая женщина нащупала руку Флориса, прежде чем они вошли внутрь. Господин Соломон сразу же открыл им дверь спальни.

– Все очень серьезно, – тихо произнес он. – Не утомляйте его…

К изумлению Герлин, Дитрих сидел на кровати, опираясь на подушки. В таком положении ему легче было дышать, однако до этого времени Соломон настаивал, чтобы он все время лежал. Теперь это уже не имело значения. Юный рыцарь с трудом дышал, казалось, что каждый вдох приносит ему мучения. Герлин хотела броситься к нему и обнять его, но он жестом велел ей оставаться на месте.

– Нет… подождите… ты… вы должны сначала дать мне ответ!

Флорис опустился на колени у его постели.

– Спрашивайте о чем угодно, мой господин! – мягко сказал он.

Лихорадочный, однако ясный взгляд Дитриха останавливался то на нем, то на Герлин.

– Это правда, что вы… что ты, Герлин… что ты влюблена в этого рыцаря? Что ты позволила ему…

– Кто это сказал? – Рука Флориса потянулась к мечу, которого у него при себе не было.

– Господин Леон из Гингста… кое-что видел… Он… Это правда, господин Флорис, что вы целовали мою даму?

Дитрих резко выпрямился, однако сразу же, закашлявшись, упал на подушки. Герлин достала платок из выреза платья и вытерла пот с его лба. Она вспомнила похожий жест при их первой встрече. Тогда она дала ему платок в качестве гарантии своей любви. Похоже, Дитрих также вспомнил об этом. Его взгляд стал не таким суровым, он улыбнулся.

– Еще один знак? – прошептал он.

Герлин попыталась ответить ему улыбкой, хотя ей хотелось расплакаться, а затем задушить господина Леона из Гингста этим платком. Разве так необходимо было расстраивать умирающего своими нелепыми обвинениями?

– Да! – ответила она. – Знак моей любви и великодушия – поскольку вы больны, я прощаю вам то, что вы сомневались во мне! Однако как только вам станет лучше, я, наверное, придумаю для вас какое-либо наказание…

Дитрих слабо отмахнулся. Ему было не до игр. Больше не было времени на игры.

– Прекратите! – резко сказал он и снова закашлялся. – Господин Флорис, я задал вам вопрос!

Флорис положил руку на сердце.

– Разумеется, я целовал вашу даму, господин Дитрих. В вашем присутствии и еще один или два раза… – Он не знал, как лучше объяснить это. – Однако при этом я никогда не прикасался к ней, я клянусь вам честью рыцаря! Никогда мы не были близки, никогда у нас даже мысли не было предать вас! Скажите мне, чем я должен поклясться, и я с радостью это сделаю. А этого Леона из Гингста я отправлю на тот свет, я…

– Прекратите! – повторил Дитрих, приподнимаясь. – Я вам верю. Но я… я хочу услышать подтверждение. От вас и от тебя, Герлин. Есть ли повод сомневаться в моем отцовстве?

– Что?! – воскликнула Герлин. – Что наговорил этот подлец? Дитрих, разве была хоть одна ночь до зачатия Дитмара, когда я не делила с тобой постель?

– Предаваться любовным утехам можно и в других местах! – раздался голос Соломона. Он ожидал у двери, однако крик Герлин вынудил его подойти. – Не поймите меня превратно, Дитрих, мой друг и господин. А вы оставьте свой меч в ножнах, господин Флорис! Разумеется, ваша честь и честь госпожи Герлин не подвергаются сомнению. Но это серьезный вопрос. Если господин Роланд усомнится в отцовстве…

– …тогда я вызову его на поединок, как и господина из Гингста! – неистовствовал Флорис.

Дитрих закашлялся и, дрожа, снова упал на подушки.

– Что же вы предлагаете… Соломон? – слабым голосом спросил он, не обращая внимания на разъяренного Флориса.

Герлин обняла его.

– Дитрих, успокойся. Тебе нужно отдохнуть…

– Я спокоен… – прошептал Дитрих. – Соломон…

– Вам следует признать мальчика. Еще раз, официально. Вы должны подтвердить письменно, что все обвинения, выдвинутые вашей даме и господину Флорису, считаете беспочвенными.

Дитрих слабым движением руки велел Соломону замолчать, равно как Герлин и Флорису, которые снова хотели возмутиться.

– Составьте такой документ, Соломон, – прошептал он. – И приведите господина Адальберта и господина… господина Леона! Они должны засвидетельствовать его.

Господин Адальберт вскоре появился, а господина Леона нигде не могли найти.

– Этот гаденыш знает, что его ожидает, – кипел Флорис.

– Причем он наверняка не рассчитывал на великодушие господина Дитриха, – спокойно произнес Адальберт: Соломон вкратце рассказал ему об инциденте. – Вам вряд ли удалось бы заставить его подписать документ. Я приведу господина Лорана, он как раз приехал навестить больного. В его преданности нет никаких сомнений, и он согласится подписать документ!

Соломон молниеносно составил документ. Между тем Дитрих отдыхал в объятиях Герлин. Он больше ни о чем не спрашивал, он доверял ей. И у него никогда не было причин сомневаться в ее преданности. Герлин гладила его по голове и вытирала пот с его лица. Она целовала его в губы и поила его. Наконец она протянула ему перо, чтобы он мог поставить подпись под документом, которым он признавал Дитмара своим сыном.

– Господин Флорис! – произнес он едва слышно. – Я заверяю вас в своей благосклонности и уважении и вверяю вашему попечению мою даму и моего сына. Будете ли вы защищать их до самой смерти?

Флорис де Трилльон искренне поклялся своей жизнью защищать их.

– Пока я жив, господин. Будьте в этом уверены!

Дитрих улыбнулся.

– А вы, – прошептал он, – господин Соломон?..

Лекарь растроганно встал на колени перед рыцарем.

– Я также клянусь, мой господин. Я всегда буду делать для них все, что в моих силах. До… до своего конца.

Юный граф улыбнулся и закрыл ненадолго глаза.

– Тогда оставьте нас наедине, мою даму и меня… – его голос был едва слышен. – Ты расскажешь мне… о короле Ричарде, моя дорогая, не так ли? О дворе госпожи Алиеноры… О деяниях великих рыцарей, об их победах… и их любви…

Час спустя Дитрих Орнемюнде из Лауэнштайна умер на руках у Герлин. Еще до начала первой панихиды Лоран из Нойенвальде созвал всех рыцарей крепости Лауэнштайн и взял с них клятву верности Дитмару Орнемюнде и его матери Герлин как регентше своего малолетнего сына.

Герлин и ее советники пришли к соглашению ничего не сообщать Роланду Орнемюнде о постигшем их горе.

– Рыцарь во время последнего визита обвинил господина Дитриха в разбое, и мы можем назвать это причиной, – сказал господин Соломон. – Разумеется, он посчитает это отговоркой. Однако лучше пока не пускать этого господина в вашу крепость.

Леон из Гингста так и не появился. Позднее рыцари слышали, что он отправился в Бамберг.

Нападения начались еще до того, как отслужили последнюю панихиду по Дитриху. Герлин присутствовала на десятках богослужений и провела три ночи у гроба. Несмотря на то, что монахи из Заальфельда хотели освободить ее от этого бдения, она находилась возле упокоившегося Дитриха, пока не свалилась с ног. Ее слезы были искренними, но Лютгарт, входя в часовню крепости, поглядывала с усмешкой на женщину под черной вуалью, стоящую на коленях у алтаря.

Герлин горько оплакивала своего юного супруга. Она не думала о Флорисе, теперь она не могла принадлежать ему. Герлин не строила иллюзий – последующие тринадцать лет она будет принадлежать Лауэнштайну и своему сыну.

Она все смогла вынести – панихиды, похороны и соболезнования рыцарей. Флорис велел сообщить о случившемся ленникам Дитриха, и многие из них прибыли, чтобы присягнуть на верность маленькому наследнику. Однако некоторые так и не приехали.

– Сторонники Роланда, – с горечью отметил Флорис. – Им хочется видеть в крепости сильного господина.

– Или же они не хотят быть втянутыми в склоки, а возможно, их подкупили, – предположил Соломон. – В первом случае они ни во что не будут вмешиваться, а вот во втором остается только уповать на Бога.

Герлин не хотела думать об этом, однако пришлось, и раньше, чем она могла предположить. Она как раз выходила из часовни, чтобы пойти отдохнуть, как ей передали, что Флорис ждет ее в замке. Судя по всему, дело было срочное.

Рыцарь ожидал ее вместе с господами Соломоном, Лораном и Адальбертом. Герлин подняла вуаль, и мужчины увидели ее усталое, заплаканное лицо. Флорис смотрел на нее с любовью, однако беспомощное и сочувствующее выражение лица Соломона растрогало ее даже больше.

– Мне жаль, что приходится беспокоить вас в такой момент, – начал Флорис, – однако в крепость только что прибыл гонец. Мне не хотелось бы вас этим обременять… к тому же этот мужчина сначала искал господина Лорана – его деревня лежит в границах владений Нойенвальде. И все же нам следует быть откровенными – конечной его целью является Лауэнштайн!