Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе (СИ) - Обская Ольга

Фамилиен решил всё же не пропускать представление. Когда он занял место в зрительном зале и пробежал глазами программку с либретто, был совершенно изумлён. Оно поразительно напоминало историю, приключившуюся с самим Фамилиеном. Но ещё большим откровением стало то, что произошло дальше. Актёры вышли на сцену, и в исполнительнице главной роли он узнал свою экзотическую птичку. Сердце перестало биться. О Боги! Как она была прекрасна! Как она пела! Зал взрывался овациями, трижды вызывая её на бис.

После спектакля она снова исчезла. Но Фамилиен успел поймать её взгляд – короткий как миг, долгий как вечность – взгляд-обещание, что в этот раз расставание совсем ненадолго…

– Думаешь, на этот раз она вернётся? – Теодор заглянул в глаза.

– Вернётся, – пообещала Николетт.

Эти непростительно красивые серые глаза заставили выдохнуть обещание, вместо того, чтобы возмутиться, что он без разрешения перешёл на «ты».

Глава 48. Тайная помолвка

Глава 48. Тайная помолвка

Николетт взяла в руки очередной лист, однако волнение не давало читать дальше. Она ощущала, что история подошла к самому трогательному моменту. Вдох-выдох – надо найти в себе силы продолжить, иначе горящий нетерпением взгляд Теодора подпалит или бумагу, или саму Николетт.

Глаза снова побежали по строчкам. Голос от переизбытка чувств дрожал.

…Тем вечером, вернувшись в замок, Фамилиен долго не ложился спать. Он стоял у холста, и под его кистью – штрих за штрихом – оживала молодая актриса в маскарадном костюме экзотической птицы – яркая, загадочная, манящая.

За окном уже царствовала глубокая ночь, когда он услышал звук открываемой двери. Всё, как в его самых отчаянных фантазиях – Лилая вошла без предупреждения, без стука – открыла все замки подаренным ей перстнем.

Кисть выпала из руки. Фамилиен застыл, умирая от нахлынувших чувств. Она стала ещё прекрасней – нежная и дерзкая одновременно, и такая нестерпимо желанная. Шёлк алого платья облегал её тонкий стан, как тогда, когда он увидел её в первый раз. Фамилиен осыпал Лилаю неистовыми поцелуями, вкладывая в них всю горечь пережитой тоски, всю силу своего испепеляющего желания.

Они провели безумную ночь, а утром состоялась их тайная помолвка. В небольшой часовне, примыкающей к замку, они поклялись у алтаря впредь никогда не расставаться.

– Я больше не дам тебе упорхнуть. Я чуть не умер от тоски, – закончил свою клятву Фамилиен.

– Прости меня, что исчезла тем утром. Но я должна была, – покаянно произнесла Лилая.

Теперь Фамилиен знал, почему она так поступила – она хотела стать женщиной, которой он будет гордиться. Она ушла из замка неприметной горничной, чтобы вернуться блестящей актрисой, певицей и автором нашумевшей пьесы…

– Выходит, когда вы говорили, что записи могут оказаться романом, автор которых женщина, были отчасти правы, милорд, – Николетт оторвала взгляд от листов и посмотрела на Теодора.

Пока она читала, он всё больше и больше сокращал расстояние и теперь сидел настолько вплотную, что их руки касались по всей длине.

– Да, похоже, ты держишь в руках роман, написанный Лилаей. Но это не выдумка, как я предполагал. Лилая описала то, что они с Фамилиеном пережили на самом деле.

– Милорд…

– Называй меня Тео, – перебил Теодор, аккуратно вытягивая из её рук бумаги и откладывая их в сторону.

Его рука легла на её плечо и плавно, но настойчиво развернула. Теперь они стали ещё ближе. Лицом к лицу.

– Я как раз об этом и хотела сказать. Почему вы перешли на «ты»? – она старалась, чтобы в голосе слышно было возмущение. Но голос предательски трепетал, пронизанный каким-то другим чувством.

– Я перешёл на «ты», Ники, потому что так обычно обращается жених к своей невесте. Разве нет? – улыбка Теодора была дразнящей и пугающе привлекательной.

– Но мы ведь не на самом деле жених и невеста. Наша тайная помолвка – фиктивная.

– Нам надо это как можно скорее исправить, – он нежно убрал волосы с её плеча, продолжая улыбаться.

– Исправить?

Николетт мешали соображать эти ласкающие прикосновения.

– Да, исправить. А то представил, что тебе однажды надоест работа, и ты упорхнёшь из замка. Я же умру от тоски, если рядом не будет моего неугомонного писаря. Не хочу повторить ошибку моего пра-пра-прадеда – дать тебе исчезнуть…

– Милорд… – Николетт лихорадочно подыскивала слова, – я не уверена…

– Тео, – настойчиво поправил он, – постараюсь тебя убедить…

Одна рука Теодора заскользила вниз – на талию, чтобы притянуть ещё ближе. А вторая, наоборот, вверх по шее к затылку. Николетт догадывалась, что сейчас произойдёт. Поцелуй? Его губы ещё не коснулись её губ, а она уже ощутила покалывание. Она и хотела, и боялась. Она не знала, почему не отталкивает его, а ждёт, затаив дыхание.

Это было совсем не так, как тогда, когда он пытался заглушить поцелуем её визг. Это было нежно и тягуче. И всё в ней отзывалось на его прикосновения остро до головокружения.

– Тео… – прошептала ему в губы.

И захмелела оттого, что осмелилась на это короткое имя.

– Это «да»? – на секунду оторвался он.

– Не знаю… – как можно быть в чём-то уверенной, когда мир вокруг тебя плывёт и пошатывается?

– Знаешь, та часовня, о которой говорится в записях, она ведь до сих пор на месте. Мы можем тайно помолвиться там же, где это сделали Фамилиен и Лилая, – Теодор снял со своего пальца перстень и надел на палец Николетт. – Я буду ждать тебя в часовне завтра вечером. Тебе не понадобится ключ, чтобы войти внутрь.

Ох, что творилось с бедным сердцем! Оно билось где-то в горле, мешая дышать. Теперь Николетт сможет входить в любую комнату, отпирать любой замок. Но этот перстень значил гораздо больше – он будто ключ от сердца хозяина замка Рош-ди-Вуар…

Николетт попыталась сморгнуть слезинку, а Теодор снова нежно притянул для поцелуев…

Только через час они вспомнили, что у них ещё остался не прочитанным один лист с записями Лилаи. Николетт, смочив пересохшее горло несколькими глотками воды, принялась читать вслух.

…После помолвки Фамилиен и его птичка покинули замок. Они отправились в островное королевство – туда, где все эти годы жила Лилая. Там были другие законы – более свободные. Наверно, близость моря делало островной народ свободолюбивым. На острове разрешались браки между людьми знатного и незнатного происхождения. Там Фамилиен и Лилая поженились.

– И вскоре у них родился чудесный малыш, – этой строчкой записи заканчивались.

У Николетт губы непроизвольно растянулись в улыбку. Может ли быть более радостное завершение истории любви, чем появление на свет малютки? Теодор тоже улыбался. Но они оба понимали, что на самом деле история на этом не закончилась.

– Я думаю, существует продолжение, – предположил Теодор.

– Да, у этого романа должна быть ещё одна часть. Ведь здесь ни слова про тайник и про то, как потомки Фамилиена снова поселились в замке.

– Мы разгадаем эту загадку, – пообещал Теодор. – Вместе.

Николетт видела, что теперь, когда он столько узнал о своих предках, ему особенно важно докопаться до сути.

– Я думаю разгадка в картине. Завтра с утра поеду к папеньке, узнаю, откуда у него это полотно.

– А я навещу своего отца. Попрошу картину назад на пару дней. Надо проверить, нет ли в ней ещё каких-нибудь сюрпризов.

Генерал Дидье сидел за письменным столом. Перед ним лежал большой лист бумаги. Это была схема военных действий. Он привык серьёзные операции разрабатывать тщательно и подготавливать скрупулёзно. Стрелками и флажками помечал передвижение войск противника и передислокацию своих сил.

Да, надо признать, последние несколько боёв были проиграны. Не силён Дидье там, где дело касается бесед с современными взбалмошными барышнями, которым родители с детства не привили кротость и послушание. Дал осечку, когда надеялся сразить эту дерзкую юную леди выстрелом по её слабостям. Но ничего. Кое в чём генералу нет равных. Пора пускать в бой тяжёлую артиллерию.