Кофе для Шевара (СИ) - Арина Боярова

Цвар точно не полезет к ней в голову — это может плохо кончиться для Евы. Скорее всего, там стоит блок, и вряд ли его сможет преодолеть сам главный шаман. Будем спасать боевого летуна от неё самой!

— Ева, ты что-то ещё вспомнила?

— Да. Я знаю, где санитарная комната. В ней есть ионный очиститель и унитаз, к которому я привыкла в прошлой жизни.

— И всё⁈

— А разве этого мало?

И она расхохоталась, да так заразительно, что и мы с Цваром смеялись как детёныши.

— Я тебе обещаю, как только мы вернёмся, у тебя будет такой же волшебный унитаз.

— Ага, если вернёмся…

— В смысле если вернёмся⁈ Рассказывай.

— Так нечего рассказывать. Где выход, я не вспомнила.

— А, найдём мы его, даже не думай! Или есть какое-то условие для этого?

Ева смешно сдвинула бровки и задумалась, но ничего не сказала, а пошла в помещение с капсулами. Она нажала на стену, и отъехала дверь, за которой были долгожданные удобства. Я и Цвар тоже не прочь были посетить эту комнату. Конечно же, наша малышка всё понимала и не стала долго задерживаться. Показала, как пользоваться волшебным унитазом: вода в нём не лилась, а всё смывала воздушная волна. Ионный очиститель мне совсем не понравился, но хотя бы так тело очистилось, которое теперь, как сказала Ева, пахло озоном. Быстрый перекус, и скорее смотреть и разбираться, как нам выбраться отсюда без потерь.

Ева

Наверное, мне нужно было бы всё посмотреть одной. Знала, что там не вся информация. Эту оставили, потому что касалась она меня. По собственному желанию могла ей поделиться, а могла уничтожить все кристаллы в утилизаторе. По плану тех гуманоидов, в это место я должна была прийти давно, но случились непредвиденные обстоятельства, как и с другими пробуждающими.

Капсул было пять. Значит, я пятая — последняя надежда зеймов. Мне действительно поставили блок, и многого не помню и вообще не должна была ничего помнить. Мой симбиот, маленькая Аве, постепенно снимала его, поэтому воспоминания в этом месте стали прорываться наружу. Меня сюда просто должно было тянуть, а, попав в этот храм, узнала бы кошку и пирамиду и на автомате делала бы то, что мне внушили.

Взяла первый синий кристалл, руки дрожали, и мне сейчас совсем не хотелось, чтобы эти два зейма увидели меня в каком-нибудь нелицеприятном виде, хотя, наверное, им сейчас это неважно. Главное — спасти свою и, как мне кажется, мою расу.

Экран начал показывать, как два гуманоида заносили на меня руках. Меня⁈ Да, ту пятидесятидвухлетнюю Еву Холмогорцеву после аварии. Ужас какой! Лицо разбито, неестественно вывернута рука, но живая. Меня положили на стол, опустили сверху сканер в мой полный рост, полностью просветили весь мой организм. Потом один космобиолог стал вводить в капсулу программу моего оздоровления. Всё это время они объясняли мне, что на Земле срок моей жизни закончился, но есть возможность прожить ещё одну не менее интересную жизнь, только вот за всё нужно платить. Цена моей дальнейшей жизни, как им показалось, не так уж и высока. Кое-что переводила зеймам, но не всё. Цвар заметил, что говорят гораздо больше, чем я перевожу им. Пришлось выкручиваться: сказала, что опускаю всё незначительное.

Пока выздоравливала в регенерационной капсуле, эти волшебники, взявшие мои клетки, начали выращивать пять девушек с полным набором моих генов, немного добавив от той зеи. Получилось пять совершенно разных пробуждающих. Чьё сознание вкладывали им, об этом информации нет. Своего рода искусственная реинкарнация. В какой-то момент крышка моей капсулы открылась, и я, всё ещё взрослая, но очень помолодевшая женщина, с помощью гуманоидов встала. Они проводили меня в санитарную комнату, надела просторную рубаху, и мы отправились к пищевому автомату. Сколько я ждала это тело, непонятно. Просто в один момент меня положили на стол, наверное, ввели снотворное, а уже потом положили рядом это красивое тельце.

На головы нам обеим они надели странные металлические колпаки, опутали нас проводами, подключили к каким-то приборам, и началась передача моего сознания и разума в новое тельце. Когда все приборы отключились, взрослая Ева перестала дышать, а молодая всё никак не начинала. Все засуетились, забегали, хотели что-то ещё подключить, как вдруг свет погас, и в этот миг от моей груди отделился голубоватый сгусток энергии и начал метаться от одного тела к другому. Когда я глядела на это, моё дыхание сбилось, и чешуйки забегали по рукам, то появляясь, то исчезая. Моя смелая душа поднялась к потолку и со всего маху вклинилась в грудь молодой Евы. Я только успела вздохнуть, но она, то есть я, никак не хотела дышать. Тогда гуманоид надавил пальцем на шею, наклонился к уху, что-то шепча, и я задышала! Уф, у нас получилось!

Глава 31

Шевар

Когда наша малышка там, в изображении, никак не могла задышать, у нас с Цваром тоже остановилось дыхание. Когда она сделала вдох, мы судорожно сглотнули воздух. Я всё понял: в ловушки древних иногда попадали создания древних, по крайней мере, все пробуждающие! А мы не уберегли их, и я в том числе. В каждой из них была частичка Евы с Земли. И теперь она на всё готова ради своей миссии. Мы тоже с Цваром готовы.

У меня сложилось впечатление, что наша Ева, как и первые пробуждающие, появилась бы в нашем мире всё равно, только позже, нашла бы себе защитника. Может, к тому времени с нами произошёл бы оборот, но в её жизни нас с Цваром не было бы. От этих мыслей моё сердце сжалось невидимыми тисками. Она варила бы свой ароматный напиток в доме защитника, только его радовала бы своими улыбками и все свои ласки дарила бы ему. Стоп, зачем мне сейчас думать об этом? Нужно вникать, каким путём мы сможем покинуть храм древних.

Древние говорили с ней на её родном языке, и она не пыталась переводить в уме, а понимала сразу всю информацию, только нам переводила не всё, причём намеренно. Ева ещё не поняла, что мы будем рядом до конца и выйдем отсюда только вместе, или не выйдет никто. Глядя на изображения и слушая чужую для нас речь, она хмурила бровки и кусала губы. Её маленькие пальчики иногда сжимали коленки, и всё это выглядело бы смешно, если бы не было так жутко. А ещё во мне поднималась злость от того, что я не понимаю этот язык, а Еву не заставить