Власть маски - Чингиз Абдуллаев

В январе они уже отдыхали здесь всей компанией. И тогда здесь была вместе с ними Сильвия. Она была удивительно похожа на свою мать и тетю, только гораздо лучше и моложе. Воспитанная в духе свободных нравов, она обычно загорала у бассейна топ-лесс, не думая о том, какое впечатление производят ее упругие молодые груди на такого стареющего плейбоя, как Антонио Моничелли.

Сначала это была просто игра. Они проводили вместе у бассейна довольно много времени. Сильвии льстило, что за ней ухаживает такой известный человек, к тому же муж ее знаменитой тетки, которая считалась одной из самых красивых женщин среди известных актрис. Сильвии казалось, что таким образом она тоже приобщается к этому загадочному богемному миру. Моничелли был опытным человеком. Уже через несколько дней Сильвия оказалась в его постели. Никаких угрызений совести он не испытвал. В конце концов, молодая женщина была уже взрослым человеком и сама могла выбирать, с кем ей встречаться. А то, что она была племянницей его супруги, только усиливало пикантность и эротическую составляющую их встреч.

Потом они еще несколько раз встречались в Париже, куда Сильвия приезжала из Лондона. А затем выяснилось, что она ждет ребенка. Это было крайне некстати. Моничелли не любил детей и все хлопоты, связанные с их рождением. Он посоветовал этой дурочке сделать аборт и никогда больше его не беспокоить. К тому же выяснилось, что на Барбадосе она не принимала противозачаточных таблеток, когда встречалась с мужем своей тетки.

Сильвия решилась на аборт, когда было уже поздно. В Нью-Йорке произошла трагедия. Что-то не получилось у врачей. Потом говорили, что подобное случается лишь один раз на тысячу. Вот такая черная карта выпала на долю Сильвии. Она умерла в больнице. На похороны Моничелли не прилетел. Он был подавлен и расстроен, не хотел попадаться на глаза своей супруге. К тому же сама Кристин уже намекала ему на свою болезнь, которую тогда диагностировали врачи. Смерть Сильвии ускорила течение болезни, вызвав необратимые изменения. Но все эти месяцы Моничелли старался быть деликатным и внимательным к своей супруге, словно замаливая собственный грех по отношению к ее племяннице.

Развязка наступила полтора месяца назад, когда Кристин обнаружила среди оставшихся на вилле вещей Сильвии ее дневник, который так безуспешно искала Агнесса, пытаясь выяснить, кто именно мог быть отцом ребенка. Кристин прочла дневник. Потрясение было так велико, что она попала в больницу. Два дня она проплакала, не пуская к себе ни мужа, ни сестру, ни даже сына. А затем решила действовать. Ей нужно было найти хорошего эксперта, чтобы на Барбадосе все получилось так, как она задумала.

Никаких писем с угрозами она не получала. Но ей предложили сняться в фильме о живой природе, и она согласилась с условием, что съемки пройдут на Барбадосе. В этом было нечто мистическое. Она хотела отомстить мужу именно на этом острове, на том самом пляже, где произошла встреча Сильвии с Антонио Моничелли.

Все было продумано заранее. Барнард посадил ее в багажник своего джипа и вывез за ворота незамеченную, обеспечивая ей абсолютное алиби. Затем она прошла по дорожке, ведущей между двумя виллами, к пляжу, где ее ждал Антонио. Было уже темно, но она видела, где именно ее ветреный супруг. Она еще колебалась. Но воспоминания о погибшей Сильвии, о страданиях Агнессы придали ей сил. Она подошла к Моничелли, он, ничего не подозревая, шагнул к ней навстречу.

– Дорогая… – успел сказать Антонио и получил сильный удар в живот.

Она ничего не сказала ему. Зажав рану рукой, он с ужасом смотрел на свою супругу, стоявшую перед ним, словно богиня правосудия, и молча смотревшую, как он истекает кровью.

– Почему? – прохрипел Моничелли. – За что?

– За Сильвию, – ответила Кристин, и он наконец понял, что она все знает. Это была его последняя мысль.

Кристин повернулась и прошла по дорожке к джипу, где ее ждал Барнард, который привез ее обратно на виллу. Затем она пригласила к себе Линдси, а после вышла из своей комнаты, стараясь успокоиться. И только когда в гостиную ворвалась Алиса, перепачканная кровью, и крикнула, что на пляже произошло убийство, Кристин позволила себе сорваться.

Вторая интерлюдия

Она все давно для себя решила. Убийство Моничелли было не просто актом мести. Это был акт возмездия. И прелюдия к собственной смерти. В Америке не принято скрывать диагноз от пациента. Она знала свой страшный приговор. Но уйти просто так она не могла и не хотела. Убийство Моничелли было спланировано заранее. Но и собственная смерть, которая должна была последовать следом за убийством, была также спланирована заранее.

Вместе с Барнардом они решили удалить с виллы Дронго, чтобы тот уехал в город вместе с Моргунасом. Но этот упрямый эксперт неожиданно отказался, решив остаться на вилле. К тому же он начал расспрашивать о дневнике Сильвии. Кристин не была бы гениальной актрисой, если бы не смогла изменить свой голос, сыграв другую женщину. Она позвонила Хуаните и назначила Дронго свидание у собора. Затем вызвала к себе Юхана. Он был единственным смыслом ее жизни. Она не хотела, чтобы он страдал, но еще меньше она хотела, чтобы кто-то узнал об убийстве, совершенном его матерью. Убийство можно было скрыть только собственной смертью. Кристин в этот день поцеловала сына в последний раз. Затем она вышла из дома и прошла на пляж, туда, куда должен был явиться Барнард.

Он появился в точно назначенное время. Кристин знала, что этот человек всю свою жизнь любил ее страстно и безответно. Она не сомневалась, что он поможет ей претворить в жизнь задуманное. Смерть Сильвии, в которой Кристин обвиняла не только Моничелли, но и себя, все поставила на свои места. Кристин приговорила не только своего мужа, но и себя. Барнард долго колебался. Наконец Кристин не выдержала.

– Мы же договорились, Даниэль. Если в меня не выстрелить с некоторого расстояния, то наш эксперт может решить, что я покончила жизнь самоубийством. И тогда все поймут, что здесь произошло. Стреляйте, Даниэль. – Она подошла к нему и впервые в жизни поцеловала его. Поцеловала так, как он мечтал все эти годы. Это был их первый и последний поцелуй за все двадцать лет.

Барнард знал все. И о ее болезни. И о смерти Сильвии. И об отце ее ребенка. Она никогда и ничего от него не скрывала. И этот план они разрабатывали вместе. Но он был уверен, что после смерти Моничелли сумеет уговорить Кристин, сумеет убедить ее лечь на операцию, пытаясь выцарапать у жизни свой шанс. Но вся беда была в том, что она не хотела больше жить. Она приговорила себя за смерть Сильвии, и Барнард знал это лучше других. Он поднял пистолет и, закрыв глаза, выстрелил. Она упала на песок молча, даже не крикнув. И мгновенно умерла. Как умирают праведники, не мучаясь. Стрелявший впервые в жизни, Барнард попал ей точно в сердце.

Он подошел ближе, отбросив пистолет, и громко зарыдал над ее телом. Так продолжалось несколько минут. Затем Барнард поднял оружие, вернулся по дорожке к своей машине и въехал на виллу. С этого мгновения его жизнь потеряла всякий смысл. Именно тогда он вдруг понял, как сильно любил все эти годы Кристин, не позволяя себе даже намека на свои чувства. Именно в эти минуты он принял решение уйти из жизни, не в силах жить без горячо любимой женщины. К тому же Линдси узнал о том, что они отменили съемки фильма еще неделю назад. Дальше медлить просто не имело смысла.

Когда Барнард достал пистолет, чтобы поставить итоговую точку в своей жизни, он улыбался. Он был по-настоящему счастлив. Даниэль Барнард, двадцать лет безответно любивший единственную женщину, был счастлив умереть и встретиться с ней в ином мире. Он согласен был даже на ад, куда попадали убийцы, если она будет рядом с ним. Любой ад казался бы ему раем, если там будет Кристин. И поэтому недрогнувшей рукой он выстрелил себе в сердце, продолжая улыбаться от переполнявшего его счастья.