Дикари - Шеридан Энн

живут эти парни, и Луи более чем осознает это. Если он хотел защитить своего сына от опасностей мафиозной жизни, ему следовало держаться подальше, как это делает другой брат Джованни, Джозеф. Хотя, судя по тому, что рассказали мне мальчики, Луи опасный человек. По большей части он хладнокровный, спокойный и собранный, но если надавить на него достаточно сильно, он сожжет всю семью дотла.

— Ты лжец, Роман ДеАнджелис. Ты всегда им был. Ты забываешь, что я знаю тебя с самого твоего рождения в этой семье, — говорит Луи, его глаза остры и полны яда. То, как Роман говорит о смерти его сына, явно взъерошило ему перья. — Ты утверждаешь, что ты человек слова, но я не слышал ни капли правды с тех пор, как переступил порог этой двери. Ты не годишься править вместо своего отца. Ты играешь в игры и наслаждаешься разрушением. А теперь скажи мне то, ради чего я проделал весь этот путь.

Роман долго молчит, напряжение нарастает с каждой секундой, пока Луи пытается хоть как-то доминировать над Романом, хотя это невозможно. Роман был рожден для этого, и, наблюдая за ним сейчас, это становится ясно как день.

— Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, как только ты скажешь мне то, что мне нужно знать.

Брови Луи хмурятся, и он отстраняется, неуверенно наблюдая за Романом.

— Я не знаю ничего, что могло бы принести тебе пользу.

— Когда ты в последний раз разговаривал с моим отцом?

Луи качает головой, глубоко задумавшись.

— Я не помню, несколько недель назад. Мы коротко поговорили на последнем деловом ужине. Я сказал ему, что он дурак, раз позволяет вам троим неделю свободы. Он должен был держать вас взаперти в том большом замке. Насколько это важно?

Роман сжимает челюсти.

— Мой отец убил мою невесту и забрал моего новорожденного сына, — выплевывает он, и это слово "невеста" убивает что-то глубоко внутри меня. — Если ты знаешь, куда он мог отправиться, тогда тебе нужно сказать мне это прямо сейчас.

Луи качает головой.

— Ты умный человек, Роман. Я вижу, как ты наблюдаешь за всеми, изучаешь их отношения, чтобы потом использовать их в своих интересах. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что я не знаю ответа на этот вопрос. Если ты хочешь найти своего отца и своего сына, тогда тебе нужно поговорить с Виктором. Если ждать слишком долго, то ты знаешь какова вероятность найти ребенка живым так же хорошо, как и я.

Роман прищуривается, выдерживая пристальный взгляд Луи еще мгновение, гнев ярко горит в нем, поскольку страх того, что может случиться с его ребенком, преследует каждую его мысль.

— Ты хочешь узнать, что случилось с твоим сыном, тогда я предлагаю тебе поступить так же и найти Виктора.

Луи смотрит на меня и Маркуса, прежде чем перевести взгляд в противоположном направлении, на Леви. Посередине он встречает Романа.

— С какой стати мне нужно разговаривать с Виктором? Какое он имеет к этому отношение?

— Ты ищешь ответы на вопросы о смерти своего сына, так, возможно, стоит начать с человека, который его убил.

Лицо Луи вытягивается, и он качает головой.

— Что ты хочешь сказать? Виктор убил моего единственного сына? Нет, он бы этого не сделал. Ты лжешь.

— Поступай как знаешь, — говорит ему Роман. — Я рассказал тебе то, что ты хотел. Если ты решил не верить мне, то это твоя проблема. Виктор убил Роналду в отместку, а твой драгоценный сын убил Антонио, когда поймал его за яйца глубоко внутри своей жены.

Луи сжимает челюсть и делает шаг назад, в его глазах горит ярость, хотя ярость направлена не на его племянников. Я не сомневаюсь, что он отправится за Виктором. Он снова встречается взглядом с Романом, прежде чем резко кивнуть ему.

— Я найду выход сам.

Тишина поглощает нас, и мгновением позже Луи уходит и слетает вниз по парадным ступеням.

Тяжелый стук двери разносится по фойе, и в ту секунду, когда мы остаемся одни, Роман срывается, страх за своего украденного сына овладевает его разумом, усиливаясь с каждой секундой.

— БЛЯДЬ, — рычит он, роняя пистолет и ныряя за массивной хрустальной вазой в другом конце фойе. Он хватает ее и с силой швыряет, позволяя ей разлететься на миллион осколков о дорогой мраморный пол.

Хрустальные осколки разлетаются во все стороны, а руки Романа взлетают к его голове. Его пальцы впиваются в нее, и я могу только представить, какое дерьмо сейчас творится у него в голове. Он некоторое время меряет шагами фойе, прежде чем Леви подходит к нему.

— Роман… — начинает он, готовый помочь ему любым способом, в котором он нуждается, но, не оглядываясь, Роман уходит вглубь особняка, его боль разрывает мое сердце надвое.

15

Я ударяю кулаком в грудь Леви тяжелым ударом, от которого по моей руке прокатывается волна боли.

— Черт, — ворчу я, разжимая кулак, в то время как Леви просто стоит там, совершенно не реагируя на мой удар.

Он смотрит на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами, как будто только сейчас осознав, что я пыталась надрать ему задницу.

— Черт, малышка. Ты в порядке? — спрашивает он, беря мою руку и осматривая ее, чтобы убедиться, что я ничего не повредила.

Я закатываю глаза и разочарованно вздыхаю.

— Эта тренировка провалилась, — говорю я ему. — Роман пьян в стельку, Маркус отвлекается черт знает на что, а ты слишком погружен в свои долбаные мысли, чтобы обращать на меня внимание. Что происходит?

Его губы растягиваются в кривой усмешке, от которой у меня что-то сжимается в груди.

— Этот ублюдок действительно сказал тебе, что влюблен в тебя?

Я хмурюсь, когда смотрю на него.

— Ты был там. Ты слышал, как он это сказал.

Решив, что с моей рукой все в порядке, он сжимает ее и притягивает меня к своей груди.

— Я знаю, но имел ли он это в виду? Есть большая, блядь, разница между тем, чтобы возбудиться и нести всякую чушь, глядя, как твоя женщина распиливает какого-то мудака пополам, и тем, чтобы искренне сказать ей, что она — та самая. Что именно это было?

Поднимая голову, я улыбаюсь ему в ответ, мои глаза блестят озорством.

— Боже мой, о боже, Леви ДеАнджелис. Похоже, ты ревнуешь.

Его глаза сверкают в ответ, и я успеваю заметить, как его нога заносится позади меня, ставя подножку, и он толкает меня назад,