Замок тайн - Симона Вилар

Похоже, Чарльза Трентона не очень удовлетворило это пояснение, но он не стал возражать и постарался ответить на вопрос полковника как можно точнее. Стивен, кивнув, обвел присутствующих взглядом.

— Я уважаю легенду о черном монахе, однако считаю, что под плащом мог прятаться и реальный человек, который по какой-то причине имел желание расправиться с беднягой Патриком.

Он выдержал паузу, давая собравшимся возможность обдумать услышанное.

— И этим человеком в плаще, исходя из описания, может оказаться любой обитатель Сент-Прайори. Только что я допрашивал слуг. Теперь я прошу вас пояснить, где находился каждый из вас примерно в половине двенадцатого. Все произошло в это время, не так ли? Вас, мистер Трентон, я не стану утруждать расспросом, ибо вы с мисс Рэйчел… но остальных…

Элизабет Робсарт даже поперхнулась леденцом и закашлялась, но тут же возмущенно воскликнула:

— Это оскорбление! Отдаете ли вы себе отчет в том, что собираетесь допрашивать нас, словно какой-то сброд!

— Я только выполняю свои обязанности, миледи.

Лицо дамы даже побагровело от гнева.

— Но вы забываетесь, сударь! Вы здесь всего лишь гость. И вам в любой момент могут указать на дверь.

— Успокойтесь, тетушка, — мягко остановила ее Ева. — Никто не станет выгонять Стивена. Я не думаю, что он всерьез считает, будто вы покинули свое теплое ложе, чтобы нарядиться в плащ и напасть на нашего преданного управляющего.

Она с трудом подавила улыбку, представив подобную картину.

— Однако лучше мы ответим Стивену, нежели сюда для расследования прибудет кто-нибудь, кто не вхож в наш дом, и нам все же придется давать пояснения.

Стивен отметил, что последний довод охладил пыл разгневанной дамы, но все же она бросила на него исполненный гнева и презрения взгляд. Он остался спокоен — для него давно не являлось секретом, что Элизабет Робсарт, мягко говоря, недолюбливает его.

— Что ж, сударь, извольте. Я была, как и положено в ночной час, у себя в опочивальне. Сплю я чутко и, едва услышала шум, стала звать Долли или Кэтти. Но эти бездельницы где-то пропадали, поэтому я оделась в кофту и сама сошла в холл. Там уже были почти все слуги. Потом появился мистер Грэнтэм, — голос ее стал мягче, она бросила на Джулиана почти кокетливый взгляд. — Он был без камзола. А потом к нам присоединился мой брат Энтони. Явно из спальни, так как пришел в халате и шлепанцах…

— Я и был в спальне! — почти возмущенно воскликнул пастор. — Я только собирался отходить ко сну, когда все началось.

— Разве с вами не было Ральфа? — спросил Стивен.

— Был, — согласился Энтони. — Но за полчаса до этого я отослал его. Я читал ему одну из поучительных историй о царе Давиде, однако он бесстыдно задремал, и я выгнал его. Прискорбно видеть, как мало думают о святом эти простолюдины, как забыли о душе, забыли, что все мы лишь странники в этом мире, а настоящая жизнь ожидает нас…

— Довольно, преподобный отец. — поднял руку Стивен и повернулся к Джулиану. — Что скажете вы, сударь?

Джулиан пожал плечами.

— Мне нечего ответить на ваш вопрос. Я спал. Я был очень утомлен и уснул сразу же, как только голова коснулась подушки. Правда, мне нечем подкрепить свои слова.

— Я могу это подтвердить, — вмешался Трентон.

— Но ведь вы были с мисс Рэйчел? — удивился Джулиан.

— Да, но перед тем, как спуститься в парк… — Карл на минуту остановился, перевел взгляд на Стивена и продолжил: — Я заходил в комнату своего спутника, и он даже не проснулся. Однако по дыханию спящего можно определить, притворяется он или нет.

— Вы уверены в своих словах? — настаивал Гаррисон.

— Да я готов поставить золотой нобль против республиканского фартинга… — Он осекся, почувствовав, как все повернулись к нему. Слишком роялистская фраза в устах человека, изображающего пуританина. И тут же, чтобы отвлечь от себя внимание, Карл выпалил: — А вы сами, полковник Гаррисон? Где вы были до того, как явились на шум? Вы ведь пришли последним.

— И в самом деле, — почти радостно подхватила леди Элизабет и с таким хрустом раскусила леденец, словно грызла кости врага. Зубы-то у нее, несмотря на возраст, были отменные.

Стивен спокойно оглядел их.

— Я спал у себя в покос. Я ведь всегда располагаюсь в угловой комнате в конце восточного крыла. И шум там почти не слышен.

— А ведь у вас были не самые лучшие отношения с Патриком Линчем, — вдруг спокойно заметил Джулиан. — Вчера мы видели, как вы грубо обошлись с ним во время ужина, а после стали невольными свидетелями вашей ссоры, когда он запретил вам пройти в парк.

— Что вам понадобилось ночью в парке? — удивленно приподняла брови Ева. — И что это за ссора?

Стивен вынужден был рассказать.

Элизабет Робсарт почти торжествовала.

— Вы и в самом деле не ладили с нашим управляющим. Ибо он всегда указывал вам ваше место. А сейчас вы с самым благородным видом пытаетесь разведать, кто бы это мог желать его смерти… — язвительно сказала она.

Стивен чувствовал на себе множество взглядов. На него смотрели так, словно загнали в ловушку. Только выдержка позволила Стивену сохранять спокойствие.

Обстановку разрядила Ева.

— Что касается меня, то я почивала сном младенца и проснулась, лишь когда меня растолкала Нэнси. Я и не знала, что весь этот переполох произошел из-за неосторожности управляющего, который так испугался призрака, что сорвался с галереи.

Она улыбнулась, мило пожав плечиками. Веселая, очаровательная Ева Робсарт, которую ничуть не расстроила смерть преданного слуги. А ведь Патрик Линч когда-то качал ее на коленях! В реальности призрака она словно не сомневалась, отнюдь не отягощая себя раздумьями, что это мог быть кто-то еще. На обычно наблюдательную и пытливую Еву это было не очень-то похоже.

В этот момент вошел слуга Ральф и заявил, что к помощнику шерифа прибыл мировой судья города Уайтбриджа.

Стивен ощутил облегчение, но и оно не могло изгнать той грусти, что росла в нем по мере того, как он ощутил себя под подозрением. И основой этой грусти была антипатия окружающих, которую он почувствовал столь явственно. Да, его не любили в Сент-Прайори. Это задевало больше, чем хотелось признаться себе. Он-то ведь любил это место, его тянуло сюда. Возможно, его манили загадки замка, ибо уже прошло то время, когда он несся сюда как на крыльях только для того, чтобы встретиться с невестой. Он давно понял, что их отношения с Евой изменились. Еве нужна была его страсть, но, хоть он и жаждал ее, как и ранее, он сам поставил преграду меж ними, ибо его моральные нормы и воспитание не позволяли грешить там, где в этом не было необходимости. Разве после воздержания их объятия станут менее сладкими? Наоборот, он ждал этого часа, пребывал в томительном, напряженном ожидании, причинявшем ему муку и сладость. Ева была упоительно страстной любовницей, которую он хотел безумно, и все же его шокировала ее вседозволенность. Он бы счел ее распущенной, если бы не привык относиться к ней с уважением. Но еще более Стивен почитал отца своей невесты. Ему становилось хорошо от мысли, что он породнится со столь выдающимся человеком, взгляды которого ему были близки, а память об их задушевных беседах и откровениях вызывала в нем гордость. Где-то в глубине души он чувствовал, что и Робсарт не одобряет их брака с Евой, но заставлял себя не думать об этом. И все же та печаль, что светилась в глазах Робсарта, когда он глядел на него, именно на него, во время их с Евой помолвки, не забывалась. Он помнил, как его мать сказала: