Черный цвет солнца - Рацлава Зарецкая

Колдун заметно напрягся. Девушка внимательно следила за каждым его движением, готовая в любой миг кинуться к двери. Пусть он и вел себя не как вселенское зло, а скорее как избалованный и напыщенный юнец, все же лучше не терять бдительность.

— Не твое дело, — наконец ответил колдун.

Маша знала, что он так ответит.

— Что имеем — не храним, потерявши — плачем, — ехидно заметила она.

Колдун проигнорировал ее слова и, сделав шаг вперед, томным голосом спросил:

— Ну, так что, будешь моей тенью?

— Где-то я это уже слышала…

— Будешь или нет?

— Да нет, конечно, — ответила Маша раздраженно. — Отдам я тебе свою душу, как же!

Колдун глухо засмеялся.

— Отдашь. Как миленькая. Просто еще не пришло время.

— Оно никогда не придет! — с вызовом сказала Маша, делая шаг вперед. — Теперь ты запомни мои слова! Я, — она снова шагнула вперед. — Никогда, — еще шаг. — Не отдам, — снова шаг. — Тебе, — шаг. — Свою душу! — и еще шаг.

Она стояла совсем рядом с темной фигурой колдуна. Страх куда-то ушел, утек, как вода сквозь пальцы. На его место пришли решимость и непонятно откуда взявшаяся сила. Маше надоело бояться, надоело быть слабой и заставлять своих друзей постоянно за нее волноваться. Больше она не будет такой.

От колдуна веяло холодом и сыростью. Маша снова вспомнила Ивана, красивого и улыбающегося. Девушке невольно захотелось скинуть капюшон и посмотреть, как выглядит колдун. Она медленно протянула руку к капюшону. Колдун не шевелился. Пальцы Маши коснулись плотной черной ткани. Ван все еще не двигался. Казалось, он сам хотел, чтобы Маша сняла капюшон. Девушка уверенно сжала ткань и потянула ее вверх, медленно открывая невероятно бледное лицо колдуна. Вот уже показался кончик носа. Еще чуть-чуть и…

Колдун больно схватил Машу за руку. Девушка ойкнула и выпустила ткань капюшона. Ван шумно вдохнул и на выдохе ослабил свою хватку, но руку девушки не опустил.

Сейчас он заорет или стукнет меня, пронеслось в голове у Маши. Похоже, пришло время звать Хала.

Однако Ван сделал нечто совсем другое: приблизил правую руку Маши к своему лицу и провел холодным пальцем по двум маленьким родинкам на костяшке указательного пальца. Хмыкнул и отпустил руку девушки.

— Мне пора, — сообщил он.

— Скатертью дорожка, — бросила Маша, спрятав руки за спиной.

Колдун медлил и не собирался уходить. Будто хотел еще что-то сказать.

Наконец он просунул руку под плащ и вытащил круглый костяной медальон. Не снимая его с шеи, он показал медальон Маше и сказал:

— Если вдруг я тебе понадоблюсь, нарисуй этот символ. Неважно на чем, хоть в воздухе. Я обязательно приду.

— Да нафиг ты мне нужен, — фыркнула девушка, демонстративно отвернувшись.

Однако символ она все же рассмотрела и запомнила: заточенное в круг солнце с двенадцатью изогнутыми лучами.

Колдун издал тихий смешок и спрятал медальон обратно под плащ.

— Был рад наконец-то встретиться с тобой, Мария, — хрипло сказал он, отступив в тень. — Береги себя и не влипай в неприятности. Помни, ты нужна мне живой.

— Да пошел ты! — в сердцах бросила Маша, но колдун уже растворился в воздухе.

— Ну что за чертовщина, — тихо простонала девушка, глядя на единственную горящую свечку.

Руки вновь начали предательски трястись. Маша прижала их к груди и вернулась в постель. Сон никак не шел. Темный образ колдуна стоял перед глазами, заставляя девушку с каждым разом возвращаться к их странному разговору. Зачем он приходил? Чего хотел? Неужели он и в правду не думал убивать ее? Тогда Арсений ошибся? Ничего не понятно…

— Надо рассказать обо всем Ивану, — решила Маша.

Но для этого нужно заснуть. Устроиться поудобнее, закрыть глаза и начать медленно считать баранов.

Один баран…

Два барана…

Три барана….

На двести тридцать восьмом баране Маша, наконец, уснула. Вот только вместо Ивана почему-то всю ночь ей снилось стадо надоедливых и постоянно блеющих баранов.

***

Ольге не спалось. Множество тревожных мыслей роилось у нее в голове, не давая забыться спокойным сном: Маша, с которой постоянно что-то происходило в самые неожиданные моменты и эта непонятная авантюра с душой колдуна, в которую они ввязались, а еще, разумеется, сестра. Последнее, пожалуй, волновало Ольгу больше всего. Она раз за разом возвращалась к моменту их встречи. То, как изменилась ее младшая сестра, поражало и пугало. Прошло всего одно лето, а Мира уже полностью поседела и стала выглядеть старше Ольги.

Охотница тяжело вздохнула, встала с кровати и вышла на балкон. Ночь была тихой и теплой. Луна светила ясно, озаряя двор вокруг терема своим мягким серебристым светом. Прохладный ветерок приятно обдувал кожу. Ольга распустила косу и подставила лицо лунному свету. Ветер тут же растрепал ее длинные вьющиеся волосы. Охотница глубоко вдохнула свежий ночной запах и медленно выдохнула.

— Когда-то у меня были такие же прекрасные волосы…

Ольга не обернулась. Она знала, что сестра придет. Наверно, ожидание было главной причиной ее бессонницы.

— Ты можешь сделать их прежними, — отозвалась охотница.

Сестра подошла ближе и встала рядом с ней. Ее волосы тоже были распущены. В лунном свете они отливали серебром.

— Это будет иллюзия, — печально сказала Ведана. — Я не люблю иллюзии. Тем более, на их поддержание уходит слишком много сил.

— Не больше, чем на защитный барьер целой крепости и на подчинение армии волколаков.

— Это тебя не касается! — печаль тут же исчезла из голоса сестры, а на ее место пришло раздражение.

— Еще как касается. Мы — семья.

Ведана громко засмеялась.

— Мы уже давно не семья. А если уж говорить правду, то никогда ею и не были. Видишь ли, родные должны понимать друг друга с полуслова, ты же меня никогда не понимала.

— О тебе я могу сказать то же самое, — сухо сказала Ольга.

— Вот видишь, — усмехнулась Ведана. — У нас с тобой мало общего. Мы почти не знаем друг друга. Какая же мы семья?

— У нас одна кровь.

— Всего-то…

Ольга не знала, чем возразить сестре. Ладить друг с другом у них не получалось с самого детства. Заботы о маленькой Мире постоянно поручали Ольге, почти полностью лишая старшую дочь свободного времени, которое она могла потратить на себя. Мира всегда забирала игрушки Ольги без спроса, ломала их и подбрасывала обратно. Вечно жаловалась родителям, что старшая сестра на нее кричит, хоть такого никогда и не было. Однако, не смотря на все это, Ольга искренне любила младшую сестренку и всегда заботилась о ней. Так почему они выросли такими чужими? Что или кто их разобщил?

— Ты не