Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

А ещё и такая подробность: «Для тех, кто прорвался, самое страшное было позади, но опасность не миновала. Они ведь вышли из окружения! Они с оккупированной территории! Значит, кому положено, ещё разберутся, что это за герои такие». Чуете, чем пахнет? И тут пускается в дело старичок Н. Чеков:«Как только я вышел из окружения, ко мне тотчас кинулся особист...» А вот что вспоминает Кузнецов: «В половине третьего мы были у своих. Нас встречали незнакомые бойцы, бросались обнимать, совали в руки сахар, сухари, масло. Не только сочувствие или сострадание видели мы в глазах встречавших. Это было удивительное чувство солидарности, сопричастности к общему делу, чувство готовности разделить такую же судьбу в нашей борьбе с врагом» (с.135).

Тут можно добавить, что один из тех 70 миллионов, что пережили оккупацию, через сорок лет после войны на наше горе стал президентом страны. Жаль, что в своё время с ним не разобрались кому следует. Впрочем, еще не вечер, а только 80 лет. Другой из этих 70 миллионов, на радость нам, стал тем, кого предсказал К.Э. Циолковский: «Я свободно представляю первого человека, полетевшего в межпланетное пространство. Он русский. Он гражданин Советского Союза. Представляю его открытое русское лицо. Глаза сокола».

В тупом блукании набрёл Пивоваров, как его собрат Ерофеев, на Илью Эренбурга. Этот зверюга, говорит, опубликовал манифест «Убей немца!». Эренбург никогда никаких манифестов не писал. Но ведь тогда все наши писатели к этому призывали, всенародным девизом были слова Верховного Главнокомандующего «Смерть немецким оккупантам!» Смерть всем, кто вторгся на нашу землю с целью захватить и поработить её. Тут, разумеется, имелись в виду и румыны, итальянцы, поляки, испанцы, голландцы, французы, даже мобилизованные в оккупированных странах евреи, которых в плену у нас оказалось около 15 тысяч. Увы...

А вы чего хотели, черноголовый? Чтобы наши писатели увещевали немцев:«Уважаемые, ведь вы пришли к нам из страны Бетховена и Гёте. Как вам не стыдно убивать и грабить! Пожалуйста, ну, пожалуйста, прекратите. Давайте лучше сыграем в футбол, а потом вы возвратитесь к своим Гретхен. Они соскучились...»

Я не знаю, был ли в Англии писатель, который в прозе, как наши от Эренбурга до Шолохова («Наука ненависти»), призывал бы «Убей немца!». Но в феврале 45-го, уже в конце войны, когда всё было решено, английская авиация в две ночи уничтожила музейный Дрезден и 70 тысяч его жителей.

Не знаю, был ли в Америке писатель, который в стихах, подобно Симонову и Светлову о немцах и итальянцах, призывал бы «Убей японца!». Но в августе 45-го, уже в конце войны, когда всё было решено, американская авиация уничтожила атомными бомбами Хиросиму и Нагасаки и 130 тысяч их жителей.

Такие жуткие факты истории совершенно не интересуют всю эту орду пивоваровых. Как и то, что мы из своих походных кухонь кормили освобожденных от фашизма немецких женщин, детей, стариков.

Подводя свои итоги Любаньской операции, Пивоваров, как всегда в таких случаях, ухмыльнулся в сторону Красной Армии: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Да, неудачная операция, трагическая. Но поучение это уж куда как уместнее обратить в адрес всей немецко-фашистской затеи, всего плана «Барбаросса», всего вермахта со всеми его браухичами, кейтелями и гудерианами. Да ведь и сам Гитлер с большим опозданием, но признал это: «Мы распахнули дверь и не знали, что за ней находится». А за ней находился разгром фашизма.

В конце не могу ещё раз не вспомнить бабку Изольду, достойную избранницу черномозгого мыслителя, его верную соратницу. Ей показали, может быть, самый последний номер газеты, видимо, какой-то дивизии Второй ударной. Она читает и её негодованию нет границ: «Поразительно! Они окружены, сколько убитых и раненых, а тут -«Врагу нас не сломить!.. Биться ещё настойчивее!.. Наша победа близка!..» Какой, мол, цинизм и бездушие. А она-то думала, что там будет написано: «Фрицы, самим нам стреляться или вы нас перешлёпаете?».

Ничего ты не поняла, старая вобла. И в первый день войны, и когда враг стоял в 27-ми верстах от столицы, и когда он прорвался на Волгу, и когда мы штурмовали Берлин, - мы всегда твердили одно: «Враг будет разбит. Победа будет за нами». Если бы воскрес твой отчим дядя Наум, он плюнул бы в лицо такой демократической вобле...

А патрон твой закончил фильм словами: «В этом глухом новгородском лесу многое понимаешь по-другому и про войну, и про страну, и про самого себя». Врет. Ничего он, бабка, не понял не только о войне и о стране, но и о себе самом: думает, что он правдолюб и благодетель, а на самом деле – стервятник и холуй. А ещё очень характерно для всех телеклеветников от Радзинского до Млечина, от Сванидзе до Радзиховского и от Пивоварова до Кулистикова, что никто из них не вел репортажей с чеченской войны, не видели мы их в потрясенной Японии, не был никто из этих кабинетных мужиков рядом с Динарой Зейналовой под бомбёжками в Ливии. Они предпочитают сидеть в мягких креслах тихих студий и рассуждать, как нам надо было воевать. Они, и в армии-то не служившие, это знают!

Кроме всего прочего – и это главное - Пивоваров это маленькая, но точная копия своих кремлёвский хозяев. Он такой же невежественный, бесстыжий, не имеющий никакого серьёзного опыта жизни. Именно по этой причине все они самоуверенно убеждены, что их предшественники, все, кто с ними не согласен, ничего не смыслят, всё делали не так, а вот они знают святую истину и прямой дорогой ведут нас к ней. Уже двадцать лет им возражают, их одергивают, разоблачают, тыкают носом в их паскудные дела, а им хоть бы что. Путин уже почти совсем облысел на своих рефорамх, два клока волос по бокам остались, а всё твердит: да я их и слушать не желаю! Вот и этот. Его фильм о боях за Ржев оскорблённые фронтовики встретили гневно. Они же старше тебя в три раза, в десять раз больше видели в жизни, они бескорыстны. Так прислушайся к их голосам. Нет! Он всех умней, прозорливей и честней. Не зря же ему за тот фильм даже какую-то премию дали. Для таких премия – высший аргумент справедливости... Так вот, на суде никто из них не сможет сказать, что он не знал, не разумел, был молод. Вас предупреждали, мерзавцы.

В числе прочих ужасов советской жизни есть у Пивоваров и такое. Одному, говорит, несправедливо арестованному генералу во время допроса в КГБ следователь не то Шварцман, не то Вайсман, не то Вексельберг мочился на голову. Откуда взял? Да, видно, тот же Берия за кружкой пива поделился. Но после просмотра фильма гораздо более вероятным представляется, что во время работы над ним Пивоварову сверху справлял на голову малую нужду его начальничек Кулистиков, а на голову Кулистикову - министр обороны Сердюков, обязанный защищать честь армии-победительницы, а Сердюкову - Верховный Главнокомандующий, который писал мне: «Мы гордимся вами и будем беречь правду о Великой Отечественной войне», а Верховному – архангел Михаил, Верховный военачальник и хранитель всех христиан, кроме басурман пивоваровых. Вот и получился подарочек ко Дню защитника отечества.

В.С. БУШИН, писатель-снайпер

Горячо поздравляем нашего постоянного автора, Ветерана Великой Отечественной войны Владимира Сергеевича Бушина, снайперски поражающего расплодившуюся на нашей земле нечисть, с Днём Победы и желаем крепкоко здоровья и новых зарубок-побед на прикладе пера-винтовки. «Своими именами»

ЮЛИЯ ДРУНИНА

10 мая – день рождения активной участницы Великой Отечественной войны, поэтессы Юлии Друниной.

Она погибла одновременно с гибелью страны, которую защищала на фронте.

Отдавая долг памяти замечательному человеку, публикуем несколько её стихотворений.

Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,

От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,

Потому что имя ближе, чем «Россия»,

Не могла сыскать.

И откуда

Вдруг берутся силы

В час, когда

В душе черным-черно?..

Если б я

Была не дочь России,

Опустила руки бы давно,

Опустила б руки

В сорок первом.

Помнишь?

Заградительные рвы,

Словно обнажившиеся нервы

Зазмеились около Москвы.

Похоронки,

Раны,

Пепелища...

Память,

Душу мне

Войной не рви,

Только времени

Не знаю чище

И острее

К Родине любви.

Лишь любовь

Давала людям силы

Посреди ревущего огня.

Если б я

Не верила в Россию,

То она

Не верила б в меня.

Я столько раз видала рукопашный,