Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Ферн отпустила тоже.
– Беги! – крикнула я ей, а следом закричала еще громче: – Anweledig!
Рты Паука раскрылись так широко, что порвали щеки, а языки вывалились наружу. Он прыгнул, но рассек пальцами лишь пустоту вместо лежащей на земле Ферн. Чары невидимости сделали свое дело, а поднятый Пауком ворох песка с арены скрыл следы ее побега.
– Ты обещала нам! – завопил Паук, развернувшись ко мне и выпрямившись, а оттого почти задев головами потолок шатра. – Ты заключила сделку!
– Боюсь, ты что-то перепутал, – сказала я, шагнув к нему навстречу. – Верховная ведьма не заключает сделок с диббуками!
– Ах… Вот, значит, как. – Его голос, напоминающий жужжание насекомого, исказился. Я затаила дыхание, уловив в нем знакомый акцент, хриплый мужской голос, похожий на тот, что пел из проигрывателя. Этот голос был человеческим в той же мере, что и бесчеловечным – он принадлежал Анхелю. – Ты пожалеешь, маленькая ведьма!
С этими словами Паук перевернул одной клешней стол и, перелетев через меня, бросился к выходу. Но не для того, чтобы сбежать, нет. Коул взмахнул навахоном, пытаясь перехватить его, однако тварь, какой бы гигантской она ни была, оставалась удивительно проворной. Паук даже не заметил, что лезвие рассекло его брюхо – то быстро срослось, а сам Паук прорвался вперед и очутился за спиной Сэма.
– Кости-кости, леденцы!
Детский визг. Брызги крови. Трое ребятишек успели выскочить из шатра в тот момент, когда Сэм развернулся и вскинул «Глок» свободной рукой, защищая их. Но Паук точно знал, куда метит: метровые костлявые руки вцепились в плачущего мальчонку, что висел на шее Сэма, и притянули его к себе. Сэм принялся палить в безобразное многоликое чудище из пистолета, но удержать мальчика не сумел. Паук пронзил ребенка лезвиями, а затем две его центральные головы раскрыли рты широко-широко. Лезвия вновь дернулись, разрезая тельце пополам, и мальчик скрылся в обоих ртах сразу. По кусочкам.
Сэм так и застыл с протянутыми руками. По его лицу бежали кровь и слезы.
– Ням-ням, – проурчал Паук, потирая клешнями брюхо, на котором прибавилось еще одно кричащее лицо.
Тело сделалось ватным, но я действовала по инерции: вскинула руку с криком «Hordos!» и выкрутила мышцы твари в агонии. Но как прежде он уже не визжал. Даже не извивался. Только выл, стоя на месте, пока в конце концов не пересилил мое заклятие и не перестал его ощущать. Паук не просто питался детьми – он насыщался ими.
Одной мне с ним действительно было не справиться… Но, к счастью, одна я уже и не была.
– Tenebrae in Duat! – закричал Диего откуда-то извне, и тент купола порвался.
Тюльпана вошла через проделанную дыру самой первой. В одной ее руке дымился пучок полыни, а в другой коптилась черная свеча, капая воском на окровавленный песок. Золотое свечение выстилало ей путь к арене, но вовсе не она была его источником, а Морган, что шествовала позади. Это свечение согревало воздух и колыхало весь шатер. Диего вошел последним, и песок под нами стал еще краснее от той крови, что бежала по его рукам, собственноручно изрезанных атамом.
Ни Джефферсона, ни Зои с Исааком видно не было, но, чтобы застать Паука врасплох, было достаточно и их троих. Сэм наконец-то очнулся и бросился на улицу за остальными детьми, чтобы спрятать их в машине. Морган же запрыгнула на верхнюю скамью, сбросив с нее цирковое барахло, и окинула взглядом сцену. Стоило ему пересечься с оскалом Паука, как ее янтарный свет померк… И вспыхнул иссиня-рубиновым, как последние всполохи заката.
– Ты!
Паук закрутился, как юла, снося длинными клешнями все на своем пути, а затем резко застыл напротив Морган. Несмотря на свои внушительные размеры, он глядел на нее снизу вверх: та стояла на самом краю амфитеатра и смотрела так, что даже мне хотелось упасть на колени. Тем временем Коул уже оказался возле меня, вытягивая навахон, готовый пресечь любую атаку. Тюльпана двинулась в противоположную сторону, а Диего замер у проигрывателя, разломанного Пауком в приступе ярости. Так демон оказался окружен со всех сторон – буквально в центре невидимого круга. Ферн тоже замыкала его, хоть и пряталась за скамьей с армейским ножом в руках: чары невидимости уже рассеялись.
– Ц-ца-р-рица, – произнес Паук, выдавливая из себя букву за буквой вместе с потоком зловонной черной жижи, фонтан которой выстрелил в сторону Морган, но не долетел – слишком высоко. Зато те скамьи, куда жижа все-таки попала, принялись с шипением таять от кислоты. – Ты умерла! Ведьма не могла соврать мне…
– Одри и не врала, – отозвалась Морган холодным, металлическим голосом. Руки ее свободно висели вдоль тела, но это не мешало магии клубиться между ее пальцами, треща, как электричество. – Я умирала, точнее говоря, меня убили. Не самый приятный опыт, зато хороший урок. Ну и кто теперь сопливая девчонка, а?
Все лица, из которых было склеено туловище Паука, смотрели на нее вместе с безглазыми головами. Это было поистине ужасающее зрелище – тварь из самой преисподней, ворсистая, сплетенная из тьмы, с выпирающими изнутри костями и серой кожей в складках. Паук бросился к Морган, карабкаясь по скамьям вверх и поднимая за собой гору щепок, но все, что ей нужно было сделать, чтобы остановить его, – это захотеть остановить.
Паука отбросило назад, перевернуло на бок посреди арены, как неповоротливого жука, а затем Диего вскинул руку и стиснул изрезанную ладонь, заставляя кровь закапать сильнее.
– Tenebrae in Duat! – повторил он, поднимая в воздух красное москитное облако вместе с песком.
Будто живое, оно налетело на Паука и пригвоздило того к земле, а осев, растеклось вокруг чернильными кляксами. Они оформились, вытянулись, как ростки, и обрели форму осьминожьих щупалец. То был Амат – чудище Дуата. Набросившись на Паука, щупальца скрутили все шесть его рук и длинные шеи. Тюльпана довершила пленение, читая одно из древних заклинаний Шепота, что я видела в главе Авроры – «Колыбельная Барбаса». Оно погружало сон, полный кошмаров, но на Паука, сочащегося силой, действовало лишь обездвиживающе.
«Закончи это! Здесь и сейчас!»
– Здесь и сейчас, – вторила я, вынимая из-за пояса ритуальный атам. – Держите его!
Несмотря на то что туловище и руки диббука были зафиксированы, он все равно сопротивлялся, отрастив еще несколько клешней, на которые сил Амата и Тюльпаны уже не хватило. Клешни молотили по земле, пытаясь сбить нас
