От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы - Бенгт Янгфельдт

Разумеется, меня пригласили в клуб на концерт. К моему чествованию там царило праздничное настроение. Зазвучал Бьёрнеборгский марш, меня усадили на стул и, подняв высоко в воздух, носили вокруг большого зала все время, покуда марш игрался. Затем из большого кубка пили за мое здоровье и произносили речи, в которых благодарили меня за то, что подумал о создании для работников хороших условий жизни. Все это доставило мне особенную радость, ведь я действительно основательно потрудился, прежде чем сумел устроить все это, и видя теперь, что все удалось и что служащие обеспечены удобным и здоровым бытом и осознают, что я сделал это по доброй воле, в душе моей испытываю глубокое удовлетворение и считаю себя щедро вознагражденным за труды и заботы.

Клуб и оркестр оказывают весьма благотворное воздействие на всеобщее настроение в нашей колонии, ибо все работники охотно собираются здесь, избегая дурных компаний, с которыми вообще-то так легко связаться, если ищешь развлечений вне дома. Многие молодые господа подумывают о женитьбе, но, к сожалению, свободных квартир нет, а у нас нет денег на то, чтобы построить дома для всех, тем более что люди склонны претендовать на весьма многое.

Я закладывал этот поселок в надежде озеленить его, но, к сожалению, это не получилось из-за отсутствия воды. Все, что мы смогли сделать, это цветочные клумбы и маленький огород. Летом поля высыхают и выжигаются солнцем, а дождя там в это время года вовсе не бывает. Однако осенью, зимой и весной, напротив, дожди идут часто. Тогда там пышная зелень и воздух насыщен чарующими ароматами. Прошлой ночью прошел первый дождь, которого столь долго и с таким нетерпением ждали. Особенно благоприятно он сказался на астрах и левкоях, и они уже так гордо подняли свои сильные пучки. Я надеюсь, что к следующему году мы сможем лучше обеспечиться водой, и тогда, при помощи Господа, осуществится моя мечта о зеленой Вилла Петролеа — маленьком рае в Баку.

Вид от Виллы на синее море и многочисленные горы, а также на просторную гавань очень красив. Он не безлюден, ибо экипажи и всадники постоянно следуют мимо. Но большой лист бумаги уже весь исписан, а как мало я еще успел сказать. Прими горячий привет от бесконечно любящего Тебя отца.

Людвиг.

Анна Нобель в 1884 г. Общество семьи Нобелей

СКАНДИНАВЫ, СЕВЕРЯНЕ И ШВЕДЫ

Развлечения и благотворительность

Однажды в конце 1860-х гг. журналист Мориц Рубенсон, прогуливаясь по Невскому проспекту, на одном из больших «торговых дворцов» заметил маленькую вывеску со следующим текстом: «Здесь готовят шведскую домашнюю пищу». Кушанья, сообщает он, были «таковы, словно сидишь дома за накрытым столом». Приехавшая из Гётеборга хозяйка жила в Петербурге уже 30 лет.

То, что в российской столице можно было отведать шведской домашней кухни, неудивительно, если учесть, сколько шведов жило в Петербурге. На протяжении второй половины XVIII столетия численность членов прихода Св. Екатерины постоянно увеличивалась: в 1850 г. было 6162, а спустя 30 лет уже почти 7000 человек.

На этом фоне было вполне естественным, что северяне начали задумываться над объединениями в общества. Образчики имелись в гораздо более многочисленной немецкой общине. Около 1830 г. образовалось музыкальное общество «Petersburger deutscher Liedertafel» («Петербургское немецкое хоровое общество»), а в 1862-м была основана «Die Palme» («Пальма») — общество ремесленников, имевшее целью предоставить немецким подмастерьям и мастерам возможность «проводить вечера в доверительных и поучительных беседах», как выразился шведский путешественник К. М. Линдфорсс в 1872 г. Обществом руководили немецкие учителя и пасторы, которые, согласно Линдфорссу, «своими замечательными и заслуживающими уважения стараниями» вызвали «интерес и симпатию у всех петербуржцев».

«Скандинавское благотворительное общество»

Вдохновляющим примером для первоначального замысла создать скандинавское общество стала «Die Palme». Среди бумаг шведской дипломатической миссии в Петербурге, хранящихся в Государственном архиве Швеции, имеется рукописный проект устава «Шведско-норвежского и датского рабочего общества в С.-Петербурге», датированный 1871–1872 гг. Однако подобное общество так никогда и не возникло.

Когда спустя несколько лет было учреждено скандинавское объединение, это произошло по инициативе представителей другой социальной группы. Началось с того, что люди на протяжении нескольких лет собирались для празднования Рождества «по отечественным традициям». Тем самым была заложена основа формальному объединению, и в 1877 г. возникло «Скандинавское общество в С.-Петербурге».

Председателем Общества избрали Людвига Нобеля. Правление состояло из высшего скандинавского — главным образом шведского — общества в российской столице. Среди членов правления выделялись, в частности, балетмейстер Христиан Петрович Иогансон, шведско-норвежский вице-консул Густав Микаэль Дамберг, профессор и «старший астроном» Магнус Нюрён, сын Людвига Нобеля — Эммануил, портняжных дел мастер Николай Норденстрём и ювелир Александр Тилландер.

Поначалу Общество преследовало почти исключительно светские цели, но уже через год его название изменилось на «Скандинавское благотворительное общество в С.-Петербурге»: отныне его главной задачей становилась благотворительная деятельность. Устав Общества был переписан заново и одобрен властями в январе 1879 г. Единственным отмечаемым праздником с тех пор стало 17 апреля — тень рождения Его императорского величества, когда устраивалось и ежегодное общее собрание.

По уставу Обществу надлежало «в меру своих доходов оказывать поддержку нуждающимся скандинавам, живущим в С.-Петербурге и его окрестностях». Но вскоре оказалось, что средств недостаточно. Поэтому, дабы получать больше денег и вместе с тем укреплять солидарность между соотечественниками и «соплеменниками», было решено впредь заняться выполнением обоих программных пунктов, то есть практиковать и общение, и благотворительность.

Ходатайствовавших о денежной помощи людей с годами становилось все больше — это были главным образом шведы и шведскоязычные финляндцы. Членов же Общества в первые годы насчитывалось около сорока человек, и их ежегодных отчислений на пожертвования не хватало «для смягчения нужды». Одним из средств экономии стало прекращение помощи финляндцам. Было сочтено, что финляндские граждане смогут без этого обойтись, поскольку в Петербурге имелись финские благотворительные общества, а швед, датчанин или норвежец, оказавшийся без средств к существованию столь далеко от дома, «обречен на нищету».

В формальном отношении это было верно: «Финское благотворительное общество», которое по преимуществу поддерживало финнов низших сословий, образовалось в 1883 г., а спустя два года были основаны «Финское общество трезвости» и еще одно общество такой же направленности— «Alku» («Начало»). Однако с этической точки зрения решение было сомнительным, а кроме того, оказалось недостаточным. Для пополнения кассы Общества избранный в 1879 г. его председателем Магнус Нюрён прочитал несколько публичных лекций по астрономии. Доход был минимальным, однако покончить с подобной практикой устроителей вынудила не скудость сборов, а сложности, связанные с получением разрешения. В России любые собрания людей, в том числе преследующие цели народного образования или религиозные, воспринимались с подозрением, и на проведение всякой публичной лекции требовалось дозволение властей. Государство не напрасно носило свой меч.

Делались также попытки устраивать семейные вечера с танцами и «иными увеселениями», но и это не принесло сколько-нибудь ощутимых средств. Поэтому когда кронпринц Густав в 1892 г. посетил Общество и внес в его основной фонд 250 рублей, они явились для кассы Общества желанным подспорьем.

К экономическим проблемам добавились трудности иного рода: злоупотребления выделенными средствами. Например, рассказывали об одной женщине, которой «стенаниями и слезами» удалось заполучить пару рублей, чтобы потом в ближайшем кабаке выпить с веселой компанией сотоварищей за «Скандинавское благотворительное общество». Подобные случаи не были редкостью.

Борясь с бедностью, Общество в 1895 г. устроило приют на двенадцать «престарелых женщин» на Ординарной улице, 18. Из первых поселенных в этом доме двенадцати старушек одиннадцать были шведскими подданными, а одна норвежкой. Самая старшая, Каролина Руус, родилась в 1808 г., а самая младшая, Агате Юнгстрём, — в 1833-м. Женщины имели бесплатные жилье, еду и медицинскую помощь.

Общество вынашивало также планы организовать приют для мальчиков, однако достаточную для этого сумму собрать не удалось. Поэтому когда приход Св. Екатерины учредил собственный приют для мальчиков, было решено передать ему собранные средства на условии, что Общество будет располагать пятой частью мест в приюте.