Мгновения вечности - Бхагаван Раджниш

Разумеется, Кришнамурти разозлился, когда ему передали мои слова. Он легко впадает в ярость. Его гнев берет начало в его прошлом. Кришнамурти сердится из-за наследия прошлого...

Всю жизнь Кришнамурти читает лекции в Бомбее. Он делает это лишь раз в год, примерно две или три недели. Причем он говорит только два или три раза в неделю. К нему приходят три тысячи человек. Вы удивитесь, ведь у Кришнамурти всегда одни и те же люди. Большинство из них уже старики, потому что они слушают своего мастера лет по сорок. Старые чудаки.

Удивительно, уже сорок лет вы слушаете этого человека, но так ничего и не достигли, как и он. Ваше слушание превратилось просто в привычку. Складывается впечатление, что каждый год привычно проводится ритуал, на котором вы обязаны присутствовать. Постепенно старики умирают, и их заменяют немногие молодые люди, но число слушателей Кришнамурти никогда не превышало трех тысяч. Та же самая ситуация в Дели, Варанаси... Дело в том, что я читал лекцию в его школе, что в Варанаси.

«Сколько людей приходят в эту школу?» — спросил я.

«В лучшем случае полторы тысячи, — сказали мне. — Но это всякий раз одни и те же люди».

Такой результат! А ведь этот человек прикладывает неимоверные усилия.

Кришнамурти выступает против ортодоксии, против традиции, против соглашательства, но все его силы растрачиваются на эту ненависть.

Он ненавидит свое прошлое, но связь все равно остается. Кришнамурти не может полностью оторваться от прошлого. Возможно, тогда он смог бы высвободить свою энергию, открыть свои лидерские качества, но ничего подобного не произошло.

Запомните, что к Кришнамурти питают интерес исключительно интеллектуалы. В этих слушателях господствует интеллект, они даже не подозревают о наличии в себе сердца. Эти интеллектуалы интересуются Кришнамурти, но они все равно не преобразятся. Это просто софисты, профессиональные спорщики. Кришнамурти зря тратит время на эрудитов.

Помните, что я имею в виду не разумных людей планеты (это другая категория), а просто интеллектуалов, которые играют словами, прибегают к логике... Это что-то вроде гимнастики. Кришнамурти питает их интеллект.

Он полагает, что разрушает их ортодоксию, уничтожает их традицию, растворяет их личности и помогает им открыть свою индивидуальность. Он ошибается, ведь в действительности он ничего не устраняет. Кришнамурти просто усиливает сомнения людей, поддерживает скептицизм, делает их более искусными, и тогда им легче спорить. Возможно, вы сумеете оспорить в мире что угодно, но поддерживает ли что-нибудь ваше сердце? Хотя бы что-нибудь?

Вы можете выступить против всего на свете, но так вы не изменитесь. Выступаете ли вы за что-нибудь? У него нет такой цели. Кришнамурти просто без конца все оспаривает.

Мне жаль Кришнамурти, потому что он мог бы своим делом очень помочь людям, но так и не помог им. Я встречался с тысячами последователей Кришнамурти, но ни разу не видел среди них преображенных. Да, они говорят очень убедительно, по части аргументов вы их не переспорите. Кришнамурти годами оттачивал их интеллект, и теперь они как попугаи повторяют его слова.

В этом заключается парадокс всей жизни Кришнамурти. Он хотел, чтобы люди сами воспитывали свою индивидуальность, но чего он достиг? Его люди превратились в попугаев.

Раосахеб Патвардхан, который приезжал ко мне договариваться о моей встрече с Кришнамурти, был одним из его старых коллег. Он узнал меня еще в 1965 году, когда я читал лекцию в Пуне, где он жил. Теперь этого человека уже нет среди живых. Я спросил очень уважаемого Раосахеба Патвардхана: «Вы всю жизнь были близки Кришнамурти, но чего вы добились? Я не хочу слышать о том, что традиция дурна, обусловленность плоха, и ее нужно отбросить. Мне все это и так понятно. Опустите это предисловие и просто скажите мне, чего вы достигли».

И этот старик, который умер примерно через полгода после нашего разговора, ответил: «Я никогда не помышлял ни о каких достижениях. Никто никогда не спрашивал Кришнамурти о таких вещах».

«Тогда какой смысл в вашем деле? — удивился я. — Независимо оттого, против традиции вы или за нее, все равно вы привязаны к традиции. Когда вы раскроете крылья и взлетите? Кто-то сидит на дереве, потому что он любит дерево. Другой сидит на этом же дереве, потому что ненавидит его, и он не оставит это дерево, даже если вы срубите его. Первый все время поливает его, а второй рубит. Но они оба скованы, привязаны к дереву».

«Когда вы раскроете крылья и взлетите? — повторил я. — Вот небо. Вы забыли о небе. А какое отношение имеет дерево к небу?»

Я не испытываю ненависть ни к одной религии, а просто констатирую факт: религии это не что иное, как преступление против человечества. Но я произношу эти слова без желчи. Я ни люблю религии, ни испытываю к ним ненависть. Я лишь говорю то, что есть.

Итак, вы увидите много общего в моих словах и в словах Кришнамурти, но в действительности между нами громадная разница. Дело в том, что я, работая с вашим интеллектом, меняю кое-что другое... Отсюда и мои паузы. Именно поэтому лекция получается такой долгой! Болван может повторить мою лекцию за час, но только не я, потому что мне нужно делать еще кое-что.

Итак, пока вы ждете мои слова, для меня наступает самая пора украсть ваше сердце, пока вы увлечены головой. Я вор!

У одного из величайших индийских провидцев двадцатого века Раманы Махарши было лишь одно послание для всех людей. Он был простым человеком, а не ученым. Он оставил дом в семнадцать лет. Рамана не был даже грамотным. У него было очень простое послание. Всем, кто приходил к Рамане Махарши (а люди приезжали к нему со всего света), он говорил: «Садись куда-нибудь в угол».

Рамана Махарши жил в горах Аруначала. Он велел своим ученикам делать в горах пещеры. Рядом с его пещерой появилось множество пещер. Он говорил: «Садитесь в пещере и просто медитируйте на вопрос "кто ?". Все остальное это всего лишь объяснения, переживания, попытки перевести опыт в язык. "Кто ?" — вот единственный достойный вопрос».

Я разговаривал со многими людьми, он ни разу не встречался с Раманой Махарши. Он умер, когда я был еще очень молод. Я хотел поехать к нему и непременно добрался бы до него, но уж очень он далеко жил от меня, в пятнадцати тысячах миль. Я часто говорил отцу: «Рамана Махарши уже очень стар, а еще так молод. Он не знает мой язык, хинди, а я не знаю его родной тамильский язык. Даже если мы с ним и встретимся, что само по себе трудно...»

До Аруначала нужно было ехать почти три дня, причем на нескольких поездах. С переменой каждого поезда менялся и язык. Самая большая языковая территория Индии это район распространения хинди, после нее нужно было переехать в район маратхи. Когда въезжаешь в штат Низам, нужно говорить на урду. Потом нужно говорить на языке телугу и малаялам. Наконец, вы приезжаете к Рамане Махарши и говорите с ним на тамильском языке.

Раману я уже не застал, но я встречался со многими его учениками, когда позднее стал ездить по стране. Приехав в Аруначал, я встретился с его самыми близкими учениками, которые сами тогда были уже совсем ветхими. Но я не нашел ни одного человека, который понял бы послание Раманы Махарши.

Дело не в тамильском языке, все ученики знали этот язык, просто они иначе воспринимали жизнь. Рамана говорил: «Посмотрите в себя и выясните, кто вы». Чем же занимались эти люди, когда я приехал к ним? Они сделали из этого вопроса мантру! Они сидели и напевали: «Кто я? Кто я? Кто я?» С таким же успехом можно напевать и любую другую мантру.

Некоторые люди практикуют джапу. Они говорят: «Рама, Рама, Рама» или «Хари Кришна, Хари Кришна, Хари Кришна». В Аруначале люди использовали эту же технику для совсем другой задачи, которую Рамана никому не ставил. Я сказал его ученикам: «Вы делаете не то, что велел мастер. Вы думаете, что вам кто-нибудь ответит на ваш вопрос "кто я?", но вы будете всю жизнь повторять его, а ответ так и не получите».

«С одно стороны, мы делаем то, что вынесли из слов нашего мастера, — ответили они. — С другой стороны, мы не можем сказать, что вы не правы, так как мы, напевая вопрос "кто я?", действительно транжирим свою жизнь».

Разумеется, они повторяли этот вопрос на своем родном, тамильском языке. «Но мы не преобразились», — признались они.

«Вы можете повторять этот вопрос еще на протяжении великого множества жизней, — предупредил их я. — Никто не принуждает вас повторять вопрос "кто я?". Вы не должны произносить ни единого слова, вам следует просто пребывать в безмолвии и слушать. Сначала вы обнаружите вокруг себя словно мух тысячи мыслей, желаний, грез, которые бессвязны, неуместны и бессмысленны. Вы представляете собой шумящую толпу. Успокойтесь, сядьте и осознайте этот базар своего ума».

Слово «базар» замечательное. Англичане переняли его с Востока. В вашем уме шумит базар. В таком маленьком черепе находится маленький ум, но в нем суетится громадный базар. Вы удивитесь, узнав о том, что в вас живет великое множество людей. Я имею в виду множество идей, мыслей, желаний, сновидений. Просто все время наблюдайте, сидя безмолвно посреди базара.