Уникум (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Во такие дела. И что плохо, Света об этом тоже узнала, она через день ко мне ходила. В её положении ходить каждый день тяжело, я и запретил. И что совсем отвратительно, о ней узнали Русины. Мамаша Глеба припёрлась к той домой, хорошо Света её на порог не пустила, но то что та имела такую наглость, это взбесило меня до крайности. Очень высказаться им в рожи хотелось, чтобы оставили меня в покое. Потеряли сына, всё забудьте о нём. Это пока все новости что у меня были. А так я на трамвае отъехал подальше, главное патрулю не попасть на глаза, справки-то из больницы нет, и сойдя на остановке у дома Светланы, та на работе, работает несмотря на такой живот, ценный специалист, а объём производства увеличили, но ключ от квартиры у меня был. В квартире переоделся, свою старую гражданскую одежду, кепку надвинул на лоб. Хм, тесновата рубашка стала, плечи-то раздались. А правую руку в карман широких брюк сунул, я пока ею осторожно пользовался, больше левой, активно разрабатывая, так-то я правша. Вот так собравшись я покинул квартиру и укатил на другую сторону города. Положил конверт с письмом в почтовый ящик, перед этим протерев бумагу, от отпечатков, на тетради я тоже старался не оставлять следов, и сейчас в перчатках был. После этого отошёл в сторону, тут телефон-автомат был, и когда подошла моя очередь, всего двое передо мной были, набрал номер, указанный в газете. Понимаю, что подставляю себя, по голосу можно определить пол и возраст, хоть какие-то зацепки, но уж очень высказаться хотелось. Ответили почти сразу:

- Алло, - прозвучал нежный девичий голосок. - Приёмная товарища Иванова.

- А там разве не Поскрёбышев сидит? - немного удивился я. - Ладно, сладкая, соедини со старшим. Я по объявлению в газете.

- Переключаю.

Почти сразу раздался щелчок и ответил другой голос, мужской, уверенный с хрипотцой, но Сталину тот точно не принадлежал. Видимо посадили на вызов группу вот те и отрабатывают задание.

- Представьтесь.

- Да ты часом не охренел? - даже хохотнул я. - Может тебе и анализы предъявить? Вот что, я сильно недоволен что вы потеряли первые пять писем. Я и так не люблю ручку в руки брать, а тут столько писанины было, а вы меня повторить заставляете. В общем, первое письмо написал, даже что-то ещё вспомнил. Адрес чуть позже сообщу.

- Почему вы ранее не выходили на связь?

- Отсутствовал в столице, вернулся на днях. Да и возможности для связи не было. Ладно, следующее письмо будет через две недели. Пишите адрес места доставки. Улица Красноармейская, почтовый ящик на доме номер Двадцать Два, у булочной. Счастливо.

Неизвестный попытался ещё какой-то вопрос задать, но я дал отбой, протёр трубку тряпицей, и надвинув кепку на глаза, не глядя на троих страждущих позвонить в очереди, направился прочь. Даже пробежать пришлось, но уцепился одной рукой и встал на задней площадке трамвая, тот переполнен был. Со мной девчонка и двое парнишек было. Спрыгнув на очередной остановке быстро прошёл в подъезд высотного дома, там на чердак, где устроившись у слухового окна, стал в бинокль наблюдать что происходит у нужного почтового ящика. Тот в прямой видимости был. М-да, похоже целый батальон пригнали, закрыв район, проверяя всех, кто оказался в зоне оцепления. А конверт из ящика изъяли, трое в форме НКВД были. Ну а что, мало ли подстава, к левым ушли письма и те пытаются выйти на связь со мной. Нет, тут государство работает. Посидев ещё с полчаса, нехорошо действуют товарищи из правительства, не красиво, поймать решили, надо будет уменьшить количество контактов, я направился на квартиру Светы, снова переоделся, а там и в госпиталь. Повезло вернутся незаметно, доставив заказанные покупки парням.

Глава 12. Убийство, мародёрство и суд.

Следующая неделя тянулась довольно медленно. Я писал первое письмо Сталину, и не отвлекался. А сейчас заимев свободное время, я стал писать письма родным моих погибших подчинённых. Всего их набралось восемь. Двоим отправлять пока не стоит, они уже на оккупированной территории, но остальным шести написать нужно. Пять танкистов с двух ничтожных «тридцатьчетвёрок», двое пограничников и разведчик, погибли прикрывая отход группы. Они за языком ходили. Потом парни вернувшись похоронили героев. Ну и один из командиров-пассажиров что я вывозил, этот девятый. Вот тут как раз моей вины в его гибели не было. Он был тяжелораненым и скончался от ран, да и адреса его родных у меня не было. Пассажиры они и есть пассажиры. За один день я не справился, писать очень тяжело было, но двое суток работал, где-то по полтора часа свободного времени в день у меня выходило, я всё же написал и передал нашему библиотекарю. Отправлять письма как раз её работа. Наверное, через цензуру пройдут, но я всё описал честно, и то что их родственники герои, и что я представил их к наградам посмертно, переименовав к каким.

В этот раз я снова сидел в библиотеке, сегодня к слову двадцать пятое июля было, читал свежую прессу, когда за дверью, в коридоре, раздался шум, заставив меня с недоумением поднять голову и прислушаться. Библиотекарь наш, Галина Ивановна, тоже заинтересовано прислушалось. Да и остальные в читальном зале, нас тут пятеро было, пытались понять, что происходит. Встав из-за стола, одним текучим движением, на ходу поправляя больничную пижаму, быстрым шагом направился к выходу. Что-то мне не нравится, что снаружи происходит. Открыв дверь, я вышел в коридор, сразу разобравшись в ситуации. Знакомый старший политрук, он сегодня документы получал в секретариате, форму у завсклада, выписывали, стоял и пьяно шатаясь, прижимая к себе молоденькую сестричку, лапая ту, махал и угрожал «Наганом». Похоже тот был пьян до такой степени что с трудом на ногах стоял и вряд ли понимал, что делает. Вообще кадр интересный. Попал под бомбёжку утром двадцать второго июня, двигаясь на пассажирском поезде к Бресту. Был эвакуирован без сознания в тяжелейшем состоянии с контузией. Лечился тут и вот выписали наконец. Особого беспокойства тот не вызывал, разве что насмешил врачей потребовав себе генеральскую палату, когда более-менее оклемался. А так вылечили, и тот похоже собирался отбыть к фронту, да решил отметить с кем-то. Не знаю тут отмечал, или в городе, но картина, увиденная мной, мне сразу не понравилась. Пользуясь тем что тот ко мне спиной стоял, держа на прицеле двух мужчина-врачей и одну женщину-врача, санитарки прятались за углом, я перехватил левой рукой вооруженную руку, сунув указательный палец под спусковой крючок, чтобы тот выстрелить не мог, а тот пытался, чуть палец мне не сломал, и единым рывков вырвал револьвер, после чего его же рукояткой ударил того по голове. Старший политрук как сноп свалился на пол, я же, протянув руку испуганной до истерики сестричке, кажется та ещё школьница, из десятого класса, и помог поднятья. Для зрителей всё произошло очень быстро, я возник у того за спиной, отобрал оружие, смазанный удар и политрук лежит, а я уже поднимаю девушку.

- Держите, - протянул я «Наган» главврачу. - Оружие придуркам не игрушка.

- Грубо, но спасибо вам, - забрав оружие, кивнул тот.

- Пульса нет, - быстро сказал второй врач, что проверял политрука. Тут же начали реанимационные действия, что не увенчались успехом. Похоже мой удар по и так повреждённой черепушке политрука окончательно сделали его в корне не живым.

Я стоял в стороне, прислонившись левым плечом к стене, с интересом за этим наблюдая. Когда же врачи подписались над своим бессилием, укладывая тело политрука на носилки, я оторвался от стены и в тишине, что на миг образовалась, сказал:

- Да, правду говорят, если человек идиот - это надолго. Товарищ военврач, я в палате буду, если следователи придут.

- Придут, - вздохнул тот.

Что есть, то есть, по сути это непреднамеренное убийство, и я могу схлопотать если не срок, то серьёзное понижение в правах. Тем более тот из Политуправления, а эти за своих любому глотку перегрызут. Размышляя об этом, посмеют ли те тронуть ГСС? Хотя кого я обманываю, не раз трогали, кто им тут помешает? Я вернулся в библиотеку, сдал пачки газет и направился к себе. Так как обычно, ужин скоро будет, то сейчас музыкальный час. Вот и стал наигрывать и у нас в палате стали собираться ходячие из других палат. Я активно разрабатывал мелкую моторику пальцев и самой руки, и аккордеон для этого самое то. Вообще мне как Герою отдельная палата положена и в госпитале такие есть, но я отказался от неё, с парнями остался. Вот уж кто горячие поклонники моих исполнений. Вот и тут смог выдержать час, пока рука не заболела, но врачи не останавливали, ещё и говорили, чтобы усилил нагрузки, рука быстрее восстановится, так что играя резиновым мячиком, я направился за санитаркой в сторону кабинета главврача. Следователь уже прибыл, вот и до меня очередь дошла. А тот мне понравился, видно, что профессионал своего дела, быстро во всём разобрался, так что прочитав свои показания, расписался и был отпущен, состава преступления тот не видел, оформлял всё как несчастный случай.