Жизнь после. Ангел Смерти - Н. А. Цыглимов

Идиоты, какие вы идиоты! - минутная снисходительность Петра сменилась гневом. - Никакие они не боги, а вы никем не избраны, вы обычные люди, которым просто повезло. Макс, расскажи ей всё, пусть узнает какие они идиоты.

Умудрившись опереться на связанные за спиной руки, Максим сидел, поджав ноги к телу. Он внимательно слушал рассказ Томы и прекрасно понимал, что уж если свои не поверили ему, то люди, фанатично верившие в новых богов, никогда не примут его рассказ. Поэтому он сказал:

Не надо, Петька, это не поможет!

Да почему Макс? Пусть знают, как они ошибаются!

Они всё равно не поверят, - Максим опустил голову вниз.

Хватит там уже с ними возиться, - раздался голос из-за двери, - выходи.

Ну что же, я пошла. Не злитесь на меня, я не согласна с ними была и не хотела этого, - сказала Тома и вышла за дверь.

Оставшись одни, Петр предложил Максиму ещё раз попробовать развязать веревку руками, но тот отказался, объясняя свой отказ тем, что нет смысла, что их сейчас серьезно охраняют, если им каким-то чудом получиться сбежать, то куда идти. Лодки нет, а по густой тайге и без оружия, они и дня не протянут. В этой ситуации Максиму грело душу только то, что Таня спаслась и сейчас где-то далеко от этого злосчастного места.

Дверь снова распахнулась, в неё вошли три мужика во главе с Василием.

Поднимайте их, - скомандовал Василий.

Двое зашли сзади Максима и Петра и, схватив за связывающую руки веревку, силой подняли на ноги. Петр тут же попытался сопротивляться, за что получил удар кулаком прямо в живот.

Не надо, тебе же легче будет, - сказал Васили и махнул рукой, указывая на то, чтобы пленников выводили.

Снаружи стояла толпа народа, «Судя по всему собралась вся деревня», подумал про себя Максим. Ему даже стало немного смешно. Он где-то читал, что раньше, давным-давно на казнь собиралось много людей только ради развлечения. Вот и это событие он сравнил с казнью, а все местные жители просто пришли посмотреть на это зрелище. Он спокойно шел, подталкиваемый своими палачами к месту, где всё закончится.

Петр в отличие от Максим не хотел так просто принимать уготованную ему судьбу, он всю дорогу кричал, как они ошибаются, и временами пытался сбежать, но каждый раз его останавливали.

Массивные деревянные ворота распахнулись, а за ними предстала, действительно, уникальная картина. Ритуальным деревом была необычная сосна. Примерно в полуметре от земли невероятно толстый ствол разделялся на три части, образуя некое подобие трезубца, и все эти стволы были на порядок выше любого дерева в округе.

Пленников подвели к этому дереву и, повернув спиной к стволу, туго привязали толстыми веревками.

До последнего пытаясь объяснить всем, что они ошибаются и что он может это доказать, Петр сказал Максиму:

Эх, жаль, что Серого с нами нет. Вот бы они охренели!

Громкий шум выстрела разлетелся по округе, заставив всех затихнуть и расступиться в стороны, образовывая проход, ведущий от ворот до дерева, освобождая путь для стрелявшего.

Таня, да пристрели их всех,!- увидев её, яростно закричал Петр.

Максим поднял голову вверх. Он тоже был безумно рад видеть милое лицо Тани, но приэтом только он знал, что она пришла не одна.

Стоять! Не с места! Быстро развязали их! - крикнула Таня.

Из толпы вперед вышел старый дед, его длинные седые волосы свисали до плеч, закрывая половину лица. Опираясь на трость, сделанную из обтесанной ветки дерева, он медленно шел в направлении Тани.

Опусти оружие, деточка, - сказал он, стараясь выпрямить, сгорбленную старостью спину. - Неужто, ты, дорогая сможешь убить всех этих людей!

Стой, дед! Поверь мне, я смогу! - глаза Тани были наполнены яростью.

Постоянно кричавший о их расправе Петр ещё больше подпитывал в ней чувство слепой ненависти. Только Максим спокойно стоял у дерева. Он не слышал, о чем они говорят, его мысли были заняты общением со своим другом.

Дед замер на месте, вытаращив глаза и раскрыв от удивления рот, глядя в сторону Тани. Но его взгляд смотрел не на неё, а на то, что было за ней. Там из-за высокого забора появился Ангел Смерти, принявший свой черный облик. Он плавно ступая ногами и величественно подняв голову вверх, шел в направлении пленников. Дед отошел в сторону, прижавшись к остальной толпе, оставляя свободным проход. Серый, обойдя Таню как можно дальше, стараясь случайно не задеть её и ненароком не поранить, вошел в толпу. Стоявшие в ней люди расступились ещё на шаг, повторяя жест старика, которой, как видимо, был их лидером. Каждый из них поднес ладони ко рту, поцеловал их и затем, склонив голову вниз, вытянул руки перед собой, словно пытаясь прикоснуться к Серому. Между тем Серый дошел до Максима и, повернувшись, важно уселся на задние лапы возле него.

Я слышу его! - громко заявил Максим. - Он говорит со мной! Он приказывает вам освободить нас!

Все с изумлением слушали человека, несущего глас явившегося бога. Лишь Петр, понявший хитрую игру Максима, улыбнулся, пытаясь что есть сил сдержать сильный приступ смеха.

Максим сделал паузу. Он ждал реакции людей. Те, в свою очередь, переглянувшись, уставились на старика в ожидании его действий.

Ну что вы стоите! Давайте быстрей освободите их! - суетливо защебетал дед.

Василий и ещё пара стоявших рядом с ним мужиков тут же принялись развязывать тугие путы, стараясь сторониться сидевшего рядом с пленником бога.

Он сказал; чтобы вернули все наши вещи и дали спокойно уплыть - продолжал освободившийся Максим. - У нас особая миссия, мы должны нести его слово остальным!

Слепо повинуясь приказу, бывших пленников сопроводили к лодке. Спустя некоторое время принесли все их вещи, которые за время проведенное в плену, успели постирать и высушить. Петру даже заштопали штаны, подранные собакой, отчего он был несказанно счастлив, ведь теперь ему не придётся носить одежду не по размеру. Ещё вдобавок ко всему, с собой им собрали большой мешок еды и заботливо уложили в носовой отсек.

Вы все должны уходить от сюда, - стоя в лодке, заявил Максим. - Это место больше не безопасно. Вам необходимо идти к Уральским горам.

Максим толком не понимал, почему напоследок попытался хоть как-то помочь эти людям. Вероятней всего, он пожалел их, но пожалел, не прощая за то, что они хотели сделать с ним и его друзьями, а за то, как глубоко они заблуждались