Все под контролем (Сборник) - Алексей Калугин

– Две из пяти картин приобретены Цветаевским музеем, – улыбнулся Фрост. – С него и начнем.

Глава 5

Спустя два часа инспекторы сидели в кабинете директора Цветаевского музея, имея на руках санкцию ответственного эксперта Департамента контроля за временем, удостоверяющую необходимость дополнительной экспертизы недавно приобретенных музеем картин Ван Гога «Нарциссы» и «Мост над бурными водами».

Ознакомившись с предоставленной ему бумагой, директор тяжело вздохнул.

– Так и знал, что с этими двумя картинами возникнут проблемы, – признался он. – Но удержаться от их приобретения не смог. Это подлинные шедевры Ван Гога, ставшие украшением нашей коллекции.

– Какие именно проблемы вы имели в виду? – тут же поинтересовался Фрост.

– Не знаю, – растерянно пожал плечами директор. – Но вот вы пришли, а значит, и проблемы возникли… Я же здравомыслящий человек и понимаю, что просто так, ниоткуда в XXII веке картины Ван Гога возникнуть не могут.

– Ну, пока мы никаких претензий к вам не имеем, – заверил директора Малявин. – Мы просто хотели бы взглянуть на картины и взять на экспертизу образцы использованных в них материалов.

При последних словах инспектора директор болезненно поморщился, словно это у него собирались брать образцы живой плоти.

– Картины выставлены в зале, – сказал он. – Если не возражаете, мы взглянем на них прямо там.

– Конечно, – согласился Малявин. – Только на то время, пока мы будем работать с картинами, зал придется закрыть для посетителей.

Глава 6

Новинки занимали почетные места среди двух десятков других картин великого голландца, составляющих постоянную экспозицию музея. Небольшого размера, как почти все работы Ван Гога, они были заключены в простые светлые деревянные рамы.

Полотна, ставшие для инспекторов причиной головной боли, были поистине великолепны.

На первой, называвшейся «Нарциссы», был изображен букет цветов, поставленный в прозрачный стакан с водой. Фон картины был почти абсолютно черным, с незначительными темно-фиолетовыми вкраплениями и редкими золотистыми точками, похожими на пронзившие беспросветную ночную мглу звезды. Удивительный визуальный эффект возникал за счет того, что стакан не имел под собой опоры, но при этом не висел в окружающей его темноте, а твердо и уверенно стоял на чем-то, утопающем во мраке и остающемся невидимым для зрителя.

Вторая картина также полностью соответствовала своему названию. На ней был изображен крутой изгиб реки. Ударившись в ближний к зрителю берег, водный поток словно бы распадался на бесчисленное количество тончайших нитей, которые, причудливо извиваясь, сплетались в замысловатые орнаменты, похожие на таинственные знаки никому не известной письменности. Река исчезала за краем рамы и снова возникала на втором плане картины. Именно там, в правом верхнем углу, над водным потоком нависал небольшой горбатый каменный мост без перил, который был почти неразличим из-за царившей вокруг темноты. Ночь, изображенная на картине, была безлунной. Только редкие золотистые точки звезд, складывающиеся в незнакомые созвездия, украшали почти абсолютно черное небо, которое благодаря мастерству художника казалось бесконечно глубоким. Весь мир был поглощен мглой. Оставалась одна только река, но и ее воды уносились все туда же, во тьму.

Возле картин инспекторов уже поджидал штатный эксперт музея с папкой документации под мышкой.

– Вы уверены в подлинности картин? – вкрадчиво поинтересовался у директора Малявин.

– Вне всяких сомнений, – уверенно ответил тот.

– Меня настораживает то, что у обеих картин одинаковый фон, – признался Малявин.

– Так же, как и у остальных пяти вновь явленных миру работ великого мастера, – улыбнувшись, добавил директор. – По-видимому, все они относятся к одному периоду в творчестве Ван Гога.

– Точной датировки нет?

– Нет, – покачал головой директор. – Но, по заключениям видевших эти картины специалистов, они, скорее всего, были созданы в последние годы жизни художника.

Эксперт распахнул перед Фростом свою папку так, как это обычно делает официант, предлагая клиенту ознакомиться с меню.

– Вот акты, сопровождавшие картины при продаже, – эксперт быстро перекинул несколько листов. – А это результаты экспертизы, проведенной лабораторией нашего музея. Как вы можете убедиться, для того чтобы подтвердить подлинность картин, мы тщательнейшим образом провели все необходимые исследования…

Предоставив Фросту возможность поговорить с экспертом, Малявин занялся непосредственно картинами. Подойдя к той, на которой были изображены нарциссы, он кончиками пальцев провел по периметру рамы, словно желая убедиться в том, что на ней нет пыли.

– Картины были приобретены в рамах? – спросил он директора музея.

– Нет, – ответил тот. – Рамы наши. Бывший хозяин картин хранил их скрученными в рулоны. Даже на подрамники их натянули только для того, чтобы выставить на продажу.

Малявин удивленно поднял бровь, – хранить шедевры Ван Гога, свернутыми в рулоны, было более чем странно.

Инспектор осторожно провел пальцем по поверхности картины. Как и следовало ожидать, краски были покрыты сверху тонким, незаметным для глаза слоем стабилизирующего состава «200-В». Синтезированный лет тридцать назад жидкий полимер с необыкновенно высоким показателем текучести и близкой к нулевой степенью преломления света, обладающий способностью быстро твердеть на воздухе, в кратчайший срок завоевал признание как музейных работников, заботящихся о сохранности шедевров, так и самих художников, стремящихся сохранить свои работы для потомков.

– Вы купили картины уже покрытые стабилизатором? – поинтересовался Малявин.

– Естественно, – наклонил голову директор. – В наше время воспользоваться стабилизатором может любой. Однако следует признать, что эти две работы стабилизированы со знанием дела.

– Мы не смогли обнаружить в покрытии ни единого изъяна, – вклинился в разговор музейный эксперт, которому успела наскучить не особенно содержательная беседа с Фростом.

Чтобы взглянуть на тыльную сторону картины «Мост над бурными водами», Фрост приподнял ее за нижний край рамы.

– Осторожнее! – бросившись к нему, директор схватился за раму с таким испуганным видом, словно инспектор собирался снять картину со стены и унести с собой.

– Все в порядке, – недоумевающе взглянул на музейного работника Фрост. – Я умею обращаться с подобными вещами.

– Задние стороны холстов обеих картин абсолютно чистые, – сказал директор. – Никаких надписей, пометок или штампов.