Мировая жила (СИ) - Дмитрий Парсиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я!? – поразилась Ольха.
- Ну не я же! – мужчина изобразил нарочитое удивление, отчего черты лица его снова поменялись, - Мои следователи боятся вас едва ли не больше, чем меня…
И тут Ольха догадалась не по описаниям, потому как описать этого человека никто не мог, а по ощущению исходящей от него власти и силы, что стоит перед ней тот самый Костяной Принц! «Соберись, девочка, - привычно сказала она себе, - ты спокойна как столетнее дерево».
- Ваши следователи сами кого хочешь напугают, - осторожно ответила Ольха. Она решила, что раз принц не посчитал нужным представиться, и говорит с ней так, будто они давно знакомы, то и ей представляться ни к чему.
- Ну, вас-то они не напугали, - принц понимающе усмехнулся и заговорил вроде бы как примирительно, - Вы уж на них не сердитесь. Они люди простоватые, грубоватые… Про волчьего князя Вереса слыхом не слыхивали. Откуда им знать, дуракам, что княжеского посланника брать на испуг не стоит, себе дороже выйдет…
Последние слова принц произнес, добавив в голос строгости, и явно не для Ольхи, а для кого-то, кто слушал разговор за дверью. Ольха даже услышала мягкий звук падения, будто кто-то только что свалился в обморок.
- Я хочу предложить вам небольшую воздушную прогулку, - заявил принц, - Вы ведь не откажетесь?
- Я? Нет, не откажусь, - ответила Ольха, стараясь держать невозмутимый вид, хотя и вспомнила невольно, как губернаторский сынок тоже ее в свое время повел на прогулку, а потом выбор предложил: либо замуж, либо на плаху.
- Вот и я так думаю, что не откажетесь, - принц с удовлетворением кивнул, - Лучше увидеть все своими глазами, чем смотреть и слушать то вранье, что вещают по нашим имперским каналам.
Насчет вранья в передачах Ольха была полностью согласна, но посчитала благоразумным промолчать. Вместе с принцем, сопровождаемые бесчисленной свитой они вышли из дома и прогулочным шагом, прошли по ухоженному скверику с фонтанами, который Ольха видела из окна комнаты, где ее держали. Затем пересекли лужайку, обошли какое-то здание и оказались перед посадочной площадкой.
Дирижабль был прижат к земле толстыми натянутыми канатами, а к его борту была прислонена деревянная лестница с перилами. Принц вежливо пропустил Ольху вперед, и когда она взошла на палубу, легко взбежал следом. Кто-то крикнул «отдать концы». Тут же внизу засуетились люди. Убрали лестницу, и как только отвязали канаты, дирижабль взмыл вверх так стремительно, что у Ольхи с непривычки захватило дух и закружилась голова, она обеими руками вцепилась в перила.
Пока Ольха боролась с накатившим страхом высоты, все ж таки все время предыдущего полета она просидела взаперти в обществе того лощеного офицера и на палубу даже не выглядывала, принц, небрежно облокотившись о перила, будто не замечая ее страха, продолжал говорить.
- Итак, перед вами раскинулась наша столица город Сидень – самый большой, но не единственный крупный город на южном континенте. Только здесь проживает свыше пяти миллионов человек. Заметьте, в Ойсбурге, крупнейшем городе северного континента живет менее одного миллиона. Наземный общественный транспорт Сидня ежедневно перевозит до четырех миллионов пассажиров. Между городами ходят поезда дальнего следования. Торговый и военный флота способны подниматься вверх по рекам, без использования силы ветра и гребцов. Впрочем, с нашим флотом вам уже доводилось сталкиваться…
- Доводилось, - выдавила из себя Ольха.
- Как вы понимаете, разницу в развитии северного и южного континентов можно описать одним словом – пропасть. И наше превосходство основано не только на высокоразвитых способах использования нифрила, но и на объемах его добычи.
Принц дал знак капитану снизиться.
- Обратите внимание, - снова заговорил принц, - Под нами нифриловый карьер. Площадь разработки почти девять квадратных километров. На нем трудится свыше тысячи рабочих, впрочем, ничто не помешает мне в случае нужды увеличить добычу кратно.
Ольха потрясенно разглядывала фигурки рабочих в полосатых робах, что безостановочно поднимали и опускали кирки, добывая ценную породу.
- Не думала, что есть на земле места, где нифрил можно добывать в таких объемах.
- Такое место только одно, - тут же ответил принц, - Представьте себе дерево… огромное дерево размером с планету, растущее не вверх от земли, а наоборот в ее глубь. Так вот здесь основание, самая широкая часть ствола. У вас на северном континенте в лучшем случае на поверхность выходят отдельные самые тонкие веточки. Понимаете?
- Вы это знаете точно? – усомнилась Ольха.
- Уж поверьте, я-то знаю, - принц ухмыльнулся, - Именно благодаря мне в этом мире и появился нифрил.
- Даже так?
- А как вы думаете, почему меня вообще пустили в этот мир? – задал принц настолько странный вопрос, что Ольха только плечами пожала.
- Вот представьте себе, - он взялся пояснять, - Что есть мир верхний, в котором живут подобные вам, и есть нижний, в котором живут подобные мне. И требуется создать срединный мир…
- Я совершенно не понимаю…
- А я объясню, - ничуть не смутился принц, - Рецепт прост. Чтобы создать нечто среднее, нужно взять что-то от верхнего и что-то от нижнего, только так среднее и можно получить…
- Так вы создавали мир?
- Участвовал в создании, - уточнил принц, - Подобные вам, приходят сюда сверху, подобные мне - приходят снизу. Вы сюда спускаетесь, чтобы испытать себя и чему-то научиться. Мы сюда поднимаемся, чтобы отдохнуть и набраться сил, как в санаторий, ну и заодно, само собой чему-то научиться.
- И ваш вклад в этот мир – нифрил? – догадалась Ольха.
- Верно. Мой мир все время горит, да он и состоит из угля. Но то, что в моем мире обычный уголь, который можно крошить пальцами, в этом мире - самый твердый, самый прочный и тяжелый камень нифрил.
- Но как это возможно? Там он крошится, здесь – крепче него ничего нет.
- Разница плотностей. Мой родной мир намного плотнее.
- А император вашей империи сидит в том горящем угольном мире?
- Именно. И этому миру очень повезло, что император посещать его не планирует. Я, посаженый принц, даже не считаюсь полноправным правителем. Уж поверьте, я – самое меньшее из всех возможных зол.
- Послушайте, принц, - Ольха понимала, что Лукавый может наговорить много, а распознать
