Серебряный поток(СИ) - Pawn White

Пехота дрогнула под этим натиском, но строй устоял, удерживая напор. Иругами, бросающиеся на копья, калечили себя, пробиваясь вперед через корчащихся от боли других воинов, уже сраженных копьями, чтобы врезаться в подставленные щиты, бессильно царапая их и пытаясь прорваться за их заслон. Тем, кому удавалось пробиться вплотную к стене щитов, уже не было дороги назад, так как их подпирали другие иругами, рвущиеся к живой плоти и крови своих врагов. Уже спустя несколько секунд первые ряды пехотинцев не могли видеть ничего перед собой, кроме как заполнивших тел врагов. Копья были блокированы повисшими на них иругами, и ими было невозможно бить - солдатам первой линии оставалось лишь мужественно держать свое оружие и щиты. Пока им не оставалось ничего другого, кроме как стоять как прежде, не давая возможности иругами пробиться внутрь построений.

Подобно текущему потоку воды, иругами попытались обойти с флангов отдельные построения, но отовсюду их встречали лишь плотный частокол сияющих наконечников копий, торчащих из-за целой стены широких щитов. Некоторые из иругами бросались вперед, топча своих собратьев и взбираясь по нависшим на копьях и щитах телам, чтобы броситься вперед, обрушиваясь сверху на пехотинцев, однако задние ряды не спали, поднимая копья так, чтобы любой иругами, ослепший от жажды крови тут же встречал свою смерть. Тем, кому "посчастливилось" пробиться внутрь, падая на солдат и вцепляясь в их одежду и латы когтями и зубами, тут же рубили мечами. И таких смельчаков среди иругами, вконец одуревших от практически безостановочного наступления и встречи с ненавистными людьми, становилось все больше и больше.

Манарин с тревогой смотрел вниз. Он понимал, что солдаты не могут просто так стоять и ждать, что еще немного, и иругами начнут прорываться. Вначале они сломят оборону где-то в одном месте, когда погибнет один, потом десяток, потом сотня и оборона развалится, обрекая все войско на чудовищную кровавую резню и прорыв этого полчища вглубь империи. Маршал видел, что вся степь впереди заполнена иругами, и лишь далеко, у самой кромки леса только-только стали видны их причудливые стяги. Каста воинов и всадников замыкала авангард, это были еще более жестокие и сильные создания, и к тому времени, как они доберутся до армии людей, последние имели высокие шансы быть неготовыми сдерживать натиск настоящих, хорошо обученных и вооруженных воинов противника.

"Маги! Вот теперь пора", подумал Манарин, уже готовый отдать приказ через адъютанта, но архимаг Теору словно бы прочел его мысли. Над степью, заполненной иругами, засверкали яркие красные, желтые и фиолетовые вспышки, словно бы кто-то пускал фейерверки. Маршал мрачно улыбнулся, он узнал эти вспышки, знаменующие подготавливаемые боевые заклинания, бьющие по площади.

Вновь зазвучали выстрелы "громовержцев", на этот раз их раскаты звучали ближе и громче. Стрелки, получившие приказ маршала, смогли подняться на крутые склоны холма со своим чудовищными ружьями и найти места для ведения стрельбы. Маршал, услышав первые выстрелы и увидев далеко впереди взрывы в огромной толпе иругами, взметающие в воздух разорванные тела, приободрился. Он понимал, что боеприпасы у стрелков на исходе, и их огонь, конечно же, не будет способен перебить всех наступающих - но против такой армии иругами даже самая малая подмога могла быть не лишней.

Архимаг Теору и его сподвижники не теряли времени зря. Кое-где под ногами наступающих разверзалась земля, и целые холмы расступались на глазах, словно живые, оседая, как пасти живых существ и смыкаясь вновь, погребая в себе десятки иругами. Среди бесконечного живого вопящего моря однорогих каннибалов тут и там стали стремительно вырастать холмы свежей, развороченной земли, и эти новоявленные курганы вмиг становились могилой для множества вражеских воинов. Вспышки в небе угомонились на несколько мгновений, чтобы чуть позже с оглушительным ревом и свистом взорваться один за другим в воздухе над головами врагов, взметая вверх фиолетовые "кометы" с блеклыми бледными "хвостами". Эти магические снаряды по пологим траекториям обрушивались вниз, взрываясь в гуще иругами, и призрачно-сиреневое пламя с ужасным скрежещущим звуком охватывало всех, на кого попадало. Чуть реже, тут и там в небе появлялись еще более мощные заклятия, к созданию которых, должно быть, прилагал руку сам архимаг. Сформировавшись высоко в небе, вниз, на степь падали ярко светящиеся желтым огнем шары, и там, куда они падали, с вселяющим в сердце ужас рокотом вспухал иссиня-черный купол, поглощающий все, что оказывалось в его пределах. Когда изрядно вымахавший в размерах купол исчезал, он образовывал мертвую зону на том месте, где возник - ни одного мертвеца, ни оружия, ни обрывка одежды - и ровные, пустые бреши в форме круга в скоплениях врага вновь заполнялись движущимися вперед иругами. Манарин и другие люди, кто в этот час оставался на холме, могли лицезреть эти разрушительные явления во всей их ужасающей красе.

За несколько минут маги Теору прошлись по центральной части степи, практически освободив ее от присутствия вражеской орды. Теперь там высились конической формы земляные холмы и с воем носились и катались по траве сотни охваченных призрачным пламенем иругами, тщетно пытающиеся сбить неугасаемый магический огонь. Огромное войско наступающих было разрознено и разделено на две части, понеся существенные потери, однако их по-прежнему было огромное количество, и их фанатическая решимость растерзать своих врагов никуда не делась.

Великий князь Арке Суралис, в окружении всадников из своей дружины, с высоты седла мрачно наблюдал за развитием событий. Его щит и меч все еще были приторочены к седлу мощного флана, а пальцы Суралиса лежали на одноручном трехзарядном магистреле, украшенном золотом. Князь и его телохранители, как и другие рыцари, стояли позади линии пехоты, принявшей на себя удар и весь натиск иругами, и теперь ждали неизбежного. Не смотря на все усердия солдат и вопли сотников о том, что строй быть удержан во что бы то ни было, прорыв должен был произойти в любом месте по всей линии обороны, в любую минуту. Чудовищный натиск иругами, столкнувшихся с боевыми порядками людей, не ослабевал, не смотря на все усердия магов и стрелков. Суралис молил Праматерь, чтобы рассыпавшиеся под натиском врага порядки не обратились в бегство.

Небо на западе прояснилось, и степь ярко осветилась желтым светом вечернего светила. В этот же миг, за лязгом оружия, топотом и дикими воплями иругами, бранью солдат Суралис услышал далеко слева иной шум. Он быстро понял, что означают сотни голосов, крики людей, готовых насмерть сразиться с бесчисленными чудовищами из Красной пустыни.