Смерть и жизнь больших американских городов - Джейн Джекобс

Числу жителей больших городов, чей потенциал таким образом растрачивается впустую, кажется, нет предела. Возьмём, к примеру, нью-йоркский Бронкс, где живёт около 1,5 миллиона человек. В Бронксе прискорбно мало живой городской энергии, разнообразия притягательности. У него есть, конечно, свои патриоты, как правило, привязанные к мелким уличным проблескам живой жизни в отдельных «старых округах», но их очень мало.

Даже в таком простом элементе городского комфорта и разнообразия, как интересные рестораны, 1,5 миллиона жителей Бронкса не смогли создать ничего путного. Кейт Саймон, автор путеводителя «Достопримечательности и развлечения Нью-Йорка», описывает сотни ресторанов и других коммерческих заведений, многие из которых находятся в неожиданных и редко посещаемых местах. Она лишена всякого снобизма и очень рада поделиться с читателем сведениями о своих находках в недорогой части сферы услуг. Но, сколько она ни старалась, ей пришлось признать, что огромный Бронкс мало что может предложить по какой бы то ни было цене. Отдав должное двум солидным достопримечательностям района — зоопарку и ботаническому саду, — мисс Саймон затруднилась порекомендовать хотя бы одно заведение поблизости от зоопарка, где можно поесть. О единственном месте, на которое она решилась обратить внимание читателя, она пишет: «Окрестности ресторана уныло переходят в ничейную землю, и ему самому не помешал бы небольшой ремонт, зато приятно сознавать, <…> что вокруг тебя сидит весь цвет медицины Бронкса».

Что ж, таков Бронкс, и это очень плохо — очень плохо для тех, кто живёт в нем сейчас, очень плохо для тех, кто поселится в нем в будущем из-за недостатка экономического выбора, и очень плохо для города в целом.

И если весь Бронкс — жалкая растрата городского потенциала, то стоит обратить внимание на ещё более прискорбный факт: целые крупные города, целые огромные городские ареалы существуют, предлагая людям чрезвычайно маленькое разнообразие и узкий выбор. Практически весь Детройт столь же слаб по части жизненной энергии и разнообразия, как Бронкс. Одно за другим там кольцами идут упадочные «серые зоны». Даже деловой центр Детройта не способен создать сколько-нибудь существенного разнообразия. Он безжизнен и скучен, практически безлюден после семи вечера.

Пока мы соглашаемся считать, что городское разнообразие — это хаос и питательная среда для неприятных случайностей, его неупорядоченное сотворение, конечно, выглядит какой-то загадкой.

Между тем условия сотворения этого разнообразия очень легко понять, наблюдая за местами, где оно цветёт, и исследуя экономические причины его цветения. Хотя «продукт» получается сложным и его составные части могут чрезвычайно широко варьироваться, эта сложность основана на зримых экономических отношениях, в принципе намного более простых, чем замысловатые городские смеси, которые они порождают.

Для генерации полнокровного разнообразия на улицах и в районах больших городов необходимы четыре условия:

1. Район и как можно большее количество его составных частей должны исполнять минимум две первичные функции; предпочтительно — минимум три. Этим должно обеспечиваться присутствие людей, выходящих на улицу в разное время и с разными целями, но при этом использующих многие городские возможности совместно.

2. Кварталы в большинстве своём должны быть короткими. Это значит, что улицы и возможности свернуть за угол должны быть частыми.

3. В районе должны, перемежаясь, идти здания, различающиеся по возрасту и состоянию, включая немалое число старых, чтобы приносимые ими экономические плоды были различны. Это смешение должно быть достаточно тесным.

4. Необходима достаточно высокая концентрация людей, по каким бы причинам они здесь ни находились. В том числе — высокая концентрация людей, живущих в данном районе.

Необходимость выполнения четырёх перечисленных условий — самый важный мой тезис в этой книге. Вместе эти условия создают эффективные экономические резервуары использования. При выполнении этих условий не все районы, конечно, творят разнообразие в одинаковой мере. Потенциалы районов различаются по разным причинам; но, если четыре условия налицо (по крайней мере в максимальном объёме, возможном в реальной жизни), район сумеет реализовать свой потенциал, каким бы он ни был. Препятствия к этому будут устранены. Спектр предлагаемого не обязательно будет включать в себя африканскую скульптуру, школы драматического искусства или румынские чайные, но все имеющиеся возможности получат наилучшие шансы раскрыться, и мы увидим, к примеру, продовольственные магазины, школы керамики, кинотеатры, кондитерские, цветочные магазины, художественные выставки, иммигрантские клубы, магазины скобяных изделий, кафетерии и многое другое. Одновременно наилучшие шансы получит городская жизнь как таковая.

В четырёх последующих главах я один за другим буду распивать эти четыре генератора разнообразия. Я буду говорить о них по очереди только ради удобства изложения, а не потому, что какое-либо из этих необходимых условий — или даже какие-либо три из них — могут иметь самостоятельное значение. Для генерации городского разнообразия необходимы все четыре; отсутствие любого условия из четырёх резко уменьшает потенциал района.

8. Необходимость в смешанном первичном использовании

Условие I. Район и как можно большее количество его составных частей должны исполнять минимум две первичные функции; предпочтительно — минимум три. Этим должно обеспечиваться присутствие людей, выходящих на улицу в разное время и с разными целями, но при этом использующих многие городские возможности совместно.

На успешных улицах крупных городов люди должны появляться в разное время. Я говорю о времени в малом масштабе: от часа к часу в течение дня. Я уже разъяснила эту необходимость в социальном плане, обсуждая уличную безопасность и местные парки. Теперь я остановлюсь на её экономических аспектах.

Местные парки, как вы помните, нуждаются в людях, находящихся в непосредственной близости от них с разными целями, иначе парки будут использоваться только спорадически.

Магазины и прочие коммерческие заведения в большинстве своём так же, как парки, зависимы от людей, идущих мимо по своим повседневным делам, но с одним отличием. Если парк мало посещают, это плохо для него и его окрестностей, но парк от этого не исчезает. Если коммерческое предприятие большую часть дня простаивает, оно, скорее всего, исчезнет. Или, вернее, оно, скорее всего, там вообще не появится. Магазинам, как и паркам, нужны пользователи.

В качестве скромного примера экономических последствий разброса человеческой активности на протяжении дня рассмотрим все тот же «балет» на тротуарах Гудзон-стрит, о котором я писала. Непрерывность этого движения (которая обеспечивает уличную безопасность) покоится на экономическом фундаменте смешанного базового использования. Сотрудники лабораторий, упаковщики мяса, складские рабочие, люди, занятые на огромном количестве мелких местных предприятий, в мелких типографиях и офисах, обеспечивают рентабельность кафе, закусочных и прочих коммерческих заведений в середине дня. Мы, обитатели самой Гудзон-стрит и ответвляющихся от неё переулков, где ещё больше чисто жилых строений, могли бы загружать лишь сравнительно небольшую часть всей этой коммерции. Мы пользуемся большим объёмом удобства, живости, разнообразия и выбора, чем «заслуживаем» сами по себе. Люди, которые здесь работают, тоже располагают, благодаря нам, местным жителям, большим разнообразием, чем «заслуживают» сами по себе. Мы совместно поддерживаем эти заведения, неосознанно сотрудничая экономически. Если бы округа вдруг лишилась промышленных предприятий, то для нас, жителей, это было бы несчастьем. Многие заведения, которым местной клиентуры было бы мало, закрылись бы. Точно так же, если бы здесь остались одни предприятия, то коммерческим заведениям для рентабельности было бы мало их работников[25].

При этом жители округи и те, кто в ней работает, вместе способны создавать больше, чем простую сумму двух слагаемых. Благодаря заведениям, которые мы совместно делаем рентабельными, вечерами на тротуары выходит гораздо больше местных жителей, чем выходило бы, если бы округа была полумёртвой. И, пусть и в скромных масштабах, они привлекают в неё других горожан — тех, кто и не живёт здесь, и не работает. Например, тех, кому просто хочется сменить обстановку, как часто хочется сменить её нам, местным жителям. Это снабжает наши заведения ещё более обширной и разнообразной клиентурой, что, в свой черёд, увеличивает объём и разнообразие здешней коммерции, живущей за счёт всех трёх видов клиентуры в разных пропорциях: вот магазин, торгующий эстампами, вот прокат снаряжения для ныряльщиков, вот первоклассная пиццерия, вот симпатичная кофейня…