Вильсон Мякинная голова - Марк Твен

Близнецы достигли, въ свою очередь, до невѣроятной высоты величія. Городъ съ восторженнымъ увлеченіемъ принялъ ихъ въ свои объятія. Каждый день и каждый вечеръ имъ приходилось дѣлать визиты, отвѣчать на таковые, обѣдать и ужинать у именитыхъ горожанъ. Они переходили такимъ образомъ изъ дому въ домъ, — пріобрѣтая себѣ все больше друзей, — расширяя и упрочивая свою популярность, — изумляя и очаровывая всѣхъ своими музыкальными талантами. Отъ времени до времени они еще болѣе усиливали впечатлѣніе, произведенное ими на горожанъ образцами своего успѣха также и въ другихъ отрасляхъ искусства. Имъ самимъ до такой степени понравился городъ, что они подали заявленіе о желаніи своемъ пріобрѣсти въ установленный закономъ тридцатидневный срокъ права гражданства на Даусоновой пристани. Очевидно, что они рѣшили провести остатокъ жизни въ столь гостепріимно встрѣтившемъ ахъ городѣ. Восхищенные его обыватели, воспрянувъ, какъ одинъ человѣкъ, восторженно рукоплескали этому рѣшенію. Близнецамъ предложили выступить на предстоявшихъ городскихъ выборахъ кандидатами въ члены управы. Изъявленное ими на это согласіе вызвало полнѣйшее общее удовольствіе.

Томъ Дрисколль составлялъ въ данномъ случаѣ единственное исключеніе. Торжество близнецовъ вовсе его не радовало, а напротивъ того, оскорбляло самымъ глубокимъ и болѣзненнымъ образомъ. Одного изъ близнецовъ Томъ ненавидѣлъ за полученный отъ него пинокъ пониже спины, а другого ненавидѣлъ, какъ брата столь дерзновеннаго оскорбителя.

Отъ времени до времени въ городѣ выказывалось изумленіе по поводу отсутствія всяческихъ свѣдѣній о смѣломъ ворѣ, такъ удачно обокравшемъ самыхъ именитыхъ обывателей. О немъ не было ни слуха, ни духа, точно также какъ и о похищенномъ имъ кинжалѣ и прочихъ драгоцѣнностяхъ. И самъ воръ и его добыча исчезли одинаково безслѣдно. Прошла почти цѣлая недѣля, а все это происшествіе оставалось попрежнему покрытымъ таинственнымъ мракомъ.

Разъ какъ-то въ субботу, констэбль Блэкъ встрѣтился на улицѣ съ Мякинноголовымъ Вильсономъ. Томъ Дрисколль примкнулъ къ нимъ своевременно для того, чтобы завязать интересный общій разговоръ. Обратившись къ Блэку, онъ сказалъ:

— Вы, Блэкъ, какъ будто не совсѣмъ хорошо выглядите. Васъ сильно угнетаетъ какое-то горе. Неужели у васъ что-нибудь не ладится по сыскной части? Сколько мнѣ извѣстно, вы пользуетесь заслуженной репутаціей очень недурного сыщика. Кажется, вѣдь я не ошибаюсь?

Блэку было очень пріятно слышать такой комплиментъ, что немедленно же и выразилось на его лицѣ, но когда Томъ присовокупилъ: «По крайней мѣрѣ для провинціальнаго полисмэна»! — пріятное ошущеніе смѣнилось какъ разъ противоположнымъ чувствомъ, выразившимся не только на лицѣ, но также и въ голосѣ.

— Да, сударь, я дѣйствительно заслужилъ себѣ репутацію не хуже, чѣмъ у кого-либо другого изъ моихъ сослуживцевъ въ столицѣ, или же въ провинціи.

— Извините пожалуйста, я вовсе не хотѣлъ сказать вамъ что-либо оскорбительное. Я имѣлъ въ виду только освѣдомиться у васъ о старухѣ, обокравшей весь городъ, знаете, той самой сгорбленной старухѣ, которую вы собирались немедленно же изловить. Я былъ заранѣе убѣжденъ, что вамъ это удастся, такъ какъ всѣмъ извѣстно, что у сыщиковъ нѣтъ привычки хвастаться попустому. И такъ надѣюсь, что вы изловили эту старуху?

— Провалиться бы ей въ таръ-тарары!

— Какъ, неужели вы хотите этимъ сказать, что ей удалось отъ васъ ускользнуть?

— Да, она отъ меня увернулась. Еслибъ вообще было возможно ее изловить, она очутилася бы непремѣнно въ моихъ рукахъ, но это оказалось немыслимымъ, и я убѣжденъ, что никто изъ моихъ сослуживцевъ, находясь на моемъ мѣстѣ не смогъ бы ее изловить.

— Очень и очень жалѣю объ этомъ, именно въ виду моего расположенія къ вамъ. Чего добраго, можетъ вѣдь распространиться слухъ о томъ, что полицейскій сыщикъ выразилъ заранѣе такую увѣренность въ успѣхѣ, а затѣмъ…

— Напрасно вы обо мнѣ безпокоитесь. Смѣю увѣрить васъ также, что и городу нѣтъ ни малѣйшей надобности тревожиться: она отъ меня не уйдетъ… Утѣшьтесь, я уже напалъ на ея слѣдъ и заручился такими данными, что…

— И прекрасно! Теперь вамъ слѣдовало бы также заручиться какимъ-нибудь старымъ опытнымъ сыщикомъ изъ Сенъ-Луи, который помогъ бы разъяснить, что именно означаютъ эти данныя и куда ведетъ разысканный вами слѣдъ. Тогда…

— Я ни въ чьей помощи не нуждаюсь, такъ какъ обладаю и самъ достаточной опытностью. Старуха будетъ въ моихъ рукахъ до истеченія… ну, скажемъ хоть до истеченія мѣсяца. Готовъ чѣмъ угодно въ этомъ поклясться.

Томъ замѣтилъ ему безпечнымъ тономъ:

— Что жь, это было бы, пожалуй, недурно! Я нахожу только, что если ваша старушка дѣйствительно такая дряхлая, какъ это утверждаютъ, то, чего добраго, она умретъ раньше, чѣмъ вы успѣете заполучить ее въ свои руки. Пожилымъ людямъ рѣдко вѣдь случается дожить до того времени пока осторожный профессіональный сыщикъ соберетъ противъ нихъ надлежащія улики. Обыкновенно они успѣваютъ опочить на кладбищѣ прежде чѣмъ онъ успѣетъ выслѣдить ихъ окончательно.

Флегматичное лицо Блэка покраснѣло на этотъ разъ отъ нанесеннаго Томомъ оскорбленія. Прежде чѣмъ сыщикъ успѣлъ, однако, придумать надлежащее возраженіе, молодой человѣкъ обернулся уже къ Вильсону и спросилъ съ самымъ благодушнѣйшимъ спокойствіемъ въ манерахъ и въ голосѣ:

— Каково идутъ ваши дѣла, Мякинная Голова? Кому именно выплачена награда?

Вильсона слегка передернуло, такъ какъ онъ увидѣлъ, что наступилъ теперь его чередъ служить мишенью для остроумія Тома Дрисколля.

— Какую такую награду? — переспросилъ онъ.

— Даже не одну, а цѣлыхъ двѣ: одну за вора, а другую за кинжалъ.

Вильсонъ отвѣтилъ не безъ нѣкотораго колебанія, свидѣтельсѣвовйвшаго, что это было ему не особенно пріятно:

— Да, да, вспомнилъ!.. Представьте себѣ, до сихъ поръ никто еще не являлся ихъ требовать.

Томъ прикинулся очень удивленнымъ и спросилъ:

— Скажите на милость, неужели?

Вильсонъ возразилъ съ легкимъ раздраженіемъ въ голосѣ:

— Ну да, никто не явился, но вамъ-то до этого какое дѣло?

— Ровнехонько никакого. Я думалъ только, что вамъ пришла въ голову новая остроумная мысль и что вы изобрѣли новый способъ, долженствующій произвести радикальный переворотъ въ избитой и совершенно недѣйствительной системѣ нашихъ профессіональныхъ сыщиковъ. — Съ этими словами онъ обернулся къ Блэку, обрадовавшемуся, что другой попалъ теперь вмѣсто него на сковороду:

Блэкъ, при васъ вѣдь, кажется, онъ намекалъ, что съ вашей стороны незачѣмъ даже и хлопотать о поимкѣ старухѣ? — продолжалъ молодой человѣкъ.