Осман. Его маленькая слабость (СИ) - Арно Мари

— А ты думал, что я один это все провернул?

— Я не… не понимаю, о чем ты…

— Тагир. Знакомое имя?..

Глава 24

Полина

— Тагир? Причем тут он? — смотрю на папу, совершенно не понимая, к чему он клонит.

Сегодняшние события вообще кажутся мне чем-то нереальным, на грани сюрреализма: наш родной отец оказался… вдруг. У меня слов нет нормальных, чтобы описать все, что я чувствую!

И да, я до сих пор не могу поверить в то, что происходит со мной и с Васькой.

— Мы с Тагиром вместе вели бизнес, я был его компаньоном, — глаза отца загораются каким-то алчным огнем. — И если бы не твой Махдаев, возможно меня бы не посадили, и все бы встало на правильные рельсы.

— Правильные рельсы?

— Да, дочь, именно. Любовь, любовь, заладила. А ведь могла жить как барыня, ни в чем себе не отказывая. Уж я бы нашел тебе хорошую партию, по подобию богатых семей нашего города.

— С чего ты вообще взял, что нам нужны были деньги? — качаю головой, не в силах понять логику отца. — Мы с Васькой хотели нормальную семью, хотели, чтобы у нас был хотя бы отец. А ты нас… продал в обмен на свободу.

— Я просил ребят быть аккуратнее, но они немного увлеклись… — отец разводит руками.

— Это ты увлекся, папа! Да так, что совсем не видишь берегов! Вася могла умереть, она перенесла сложную операцию, да мы ее на домашнее обучение перевели, она никуда не выходила из дома… А ты… — смахиваю с глаз обжигающие слезы злости и разочарования. — Ты просто хотел воспользоваться ей, даже не удосужился спросить, что с ней и как!

Это мне сама Василиса рассказала, когда пришла в себя. Оказывается, папа ей позвонил, но она сначала не поверила. Потом, когда они с Тёмой гуляли в парке, он подловил ее, знатно напугав своим эффектным появлением. Попросил денег, сколько есть, попросил встретиться в условном месте, и Васька…

Господи, моя Васька, она ведь такая наивная, совсем девчонка, которая все еще верит в сказки. Конечно, она не смогла отказать родному отцу, навешавшему ей самой отборной лапши: мол, ему пришлось прикинуться мертвым, чтобы нам не причинили вред.

Я тоже сначала поверила в это. Почти поверила. Вася мне рассказала, а потом… тот, кого я считала мертвым, лично мне позвонил.

Шок. Отрицание. Честно, мне хотелось перекреститься, ведь это было выше моего понимания.

Но потом я начала понимать, что это за страшный человек. Он не поинтересовался ни состоянием Васьки, ни моими делами, просто… попросил помочь ему с финансами. Мол, денег Васи ему хватит лишь добраться до конца города, а ему нужно срочно уехать из страны.

Я вызвала такси, хотела с ним увидеться. Но не для того, чтобы в очередной раз спасти его из этой заварушки. Нет, в этот раз я хотела убедиться лично в том, что этот человек навсегда пропал для нас.

К тому моменту, когда я уже собиралась ехать к отцу, вернулся Осман. Слышала по его голосу, он с кем-то говорил в коридоре.

Нет, определенно, мне не хотелось втягивать еще и его во все это. Как чувствовала, что отец не чист на руку.

План пришел мгновенно. Я вызвала еще одну машину, только попросила машину бизнес-класса, такие обычно приезжали без шашечек на крыше и вообще выглядели как частные авто, а это то, что мне было нужно.

Кажется, мой план удался, и Осман не заметил.

Ну и… вот я здесь, стою перед тем, кто рушит мою веру в светлое. Родной отец оказался жестоким, охочим до денег эгоистом…

— Так, ты мне поможешь, Поль?

Что я говорила?

— Конечно, помогу, пап. — Киваю я, горько усмехнувшись. И достаю небольшую пачку денег. — Ты уйдешь из нашей жизни, уйдешь и никогда больше не появишься. Теперь ты точно умер для нас, поэтому… Прошу тебя, просто исчезни из нашей жизни.

Бросаю деньги, что успела снять по дороге, на стол. Там их достаточно, это все мои сбережения, я их откладывала для Васьки — вдруг она не пройдёт на бюджет, не оставлю же я свою любимую сестренку без образования и будущего.

И да, я не стану уподобляться своему отцу, не хочу брать этот грех на душу, поэтому… Пусть уходит.

Я просто хочу, чтобы наша с Васькой жизнь наладилась, чтобы мы уже перестали просыпаться со страхом и мыслью о том, что сегодня нам под дверь опять что-нибудь подкинут. И пока этот человек будет рядом, это невозможно.

Наверное, я должна заявить на него в органы, уверена, что на него найдётся много чего, вот только… не могу. Как-никак, кровные узы не дают мне этого сделать, да и мама бы сказала, что нельзя затмевать свой внутренний свет таким злом.

— Спасибо, дочь, вот это помогла… — папа довольно тянется к деньгам, а я понимаю, что больше не в силах оставаться рядом с ним.

Поэтому просто бегу прочь из нашей квартиры, оставляя его наедине со своим грехом.

Едва оказываюсь в подъезде, даю волю слезам — всхлипываю, чувствуя, что не могу дышать. Уже хочу спуститься вниз, но меня вдруг хватают сзади — чья-то широкая ладонь зажимает мне рот…

— Огонёк, тихо, не бойся, это я. Без кипиша, хорошо?

Киваю, когда узнаю голос Османа.

Сразу чувствую себя спокойнее, я знаю, что он меня защитит.

Парадокс, мне требуется защита от собственного отца. Думаю об это и вздрагиваю.

— Все будет хорошо, — шепчет Махдаев, чуть поглаживая меня по плечу, а сам поглядывает в сторону двери. — Он один?

— Да. Осман, что ты собираешься делать?

Я волнуюсь за него, он ведь не хочет наделать глупостей и…

— Поль, им займутся ребята из органов. Они уже в пути, но мы не можем его упустить, — Осман будто прочел мои мысли.

Я уже хочу ему ответить, как вдруг дверь нашей квартиры распахивается и оттуда выбегает папа.

Осман тут же бросается за ним и настигает его уже через три ступеньки.

— Куда?!! — рычит он, заламывая руки папе, когда тот пытается вырваться.

— Отпусти!

— Нет, Аркадий Петрович, не в этот раз. Придется в кое-то веки предстать перед честным судом и ответить за свои поступки.

— Ууу! Так и знал, что тебе нельзя доверять! — Папа замечает меня, стоящую на лестничной площадке.

Его лицо искажает гримаса ненависти и раздражения, я не вижу в знакомых чертах лица ни капли сожаления.

— Папа, зачем ты так?

— Не смогла своего хахаля отвадить? Изображала стояла благородство, а сама, значит, подставить меня решила.

— Папа…

— Заладила, папа, папа, — скалит он зубы, а потом и вовсе рушит мой мир на корню. — Я сделал так, чтобы ты тогда папашу его засадить помогла. Эту папку с доками он ведь у тебя хранил, — папа кивает в сторону Османа. — Тоже недалекий, я смотрю.

— Слышь ты, подонок, если бы тут не было Полины, я бы тебя хорошенько встряхнул! — Осман грозно нависает над ним, все еще крепко держа его руки. — Только потому что ты ее отец…

— Отец… Не смеши меня. Моя женушка пришла ко мне с брюхом, так что…

Мне кажется, я сейчас потеряю связь с реальностью. Эти слова, что вылетают из уст папы настолько омерзительны и ужасны, что…

Хватаюсь за стену, чувствуя, как неистово бьется сердце.

— Что ты… Что ты такое говоришь? — спрашиваю у папы, чей взгляд пропитан ненавистью.

— То и говорю. Никакая ты мне не дочь. Васька — моя, точно знаю. А ты… Нагуляла тебя женушка моя, да так и не сказала, от кого.

Хватаю ртом воздух, не в силах вымолвить и слова. Мне кажется, я сейчас задохнусь от той правды, которую без грамма жалости вывалил на меня отец…

В это же время в подъезд врываются ребята в форме, и Осман передает им папу, обещая проконтролировать, чтобы тот не смог увернуться. Они еще о чем-то говорят, а я…

Господи, я просто не могу сдвинуться с места. Не могу пошевелиться.

Мне кажется, я перестала что-либо чувствовать, я превратилась в пустоту.

Тот, кого я все время называла папой, оказался не моим отцом. Чужой человек.

Перед глазами пролетают кадры из нашей жизни. Кажется, я начинаю понимать, почему папа всегда был так холоден со мной. Раньше я списывала все это на то, что он очень занятой человек, что все время пропадает на работе.