Книга Розы - Си Джей Кэри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина кинул на Розу быстрый, оценивающий взгляд, пронизывающий насквозь. Она поняла, что он все знает, в том числе и то, что Мартину она не жена.
Наконец Мартин отошел от своего собеседника и увлек ее в угол, спрятавшись от остальных за огромной вазой с лилиями и папоротниками.
— Кто это? — тут же поинтересовалась Роза.
— Лучше тебе не знать, — пробормотал он, доставая сигарету.
Она заметила, что его пальцы слегка дрожат.
— В каком смысле?
— Вальтер Шелленберг. Помнишь, я тебе рассказывал? Глава службы безопасности рейха. Воспитанник Гейдриха. Когда Гейдрих умер, Вальтер стал ближайшим помощником Гиммлера. Приехал сюда по настоянию Вождя, чтобы взять на себя руководство безопасностью.
Не удержавшись, Роза обернулась на Шеллен-берга. С ним рядом стояла дама намного старше его, с ярким алым мазком помады на бледном лице. Густо подведенные глаза и нитки жемчуга на шее делали ее похожей на жертвенную телицу. На фоне остальных резко выделялся ее наряд, тесно облегающий тоненькую, как зубочистка, фигуру. Странная пара: женщина в возрасте с молодым статным поклонником, обнимающим ее за талию, так крепко, что, кажется, вот-вот переломит пополам.
— Это же?..
— Да. Коко Шанель. Давняя подруга королевы. Она шьет костюмы для коронации.
— Боже. Ты раскрыл большой секрет!
— Секрет? Как бы не так! Она только об этом и говорит. Мне пришлось минут десять слушать о символизме ее творений: черно-белые костюмы с вышитым жемчугом гербом Союза и намеком на андрогинность, что бы это ни значило. Горностаевые меха, никаких других цветов.
— Черный и белый? Королева будет выглядеть как магда!
— Видимо, так и задумано. — Мартин взял очередной бокал с подноса проходящего мимо официанта. — Кстати, Вальтер нашел тебя привлекательной.
Роза нахмурилась. Она никогда не отличалась самомнением по части собственной внешности. В детстве ей приходилось быть бледной тенью Селии, красоту которой восхваляли все кому не лень, и со временем Роза стала принимать это как должное, на ее долю оставались другие достоинства. Даже несмотря на все нежности Мартина, она так и не смогла ощутить себя красивой. Иногда, раздев ее и держа за руку, он отступал назад, любуясь, но под его пристальным взглядом она чувствовала себя какой-то штампованной деталью на фабричном конвейере.
Мартин залпом осушил бокал и огляделся в поисках следующего.
— Не знаю, как я выдержу эти несколько дней. Ты не представляешь, сколько на меня всего взвалили. Еда для Вождя — понятия не имею, какое отношение она имеет к культуре, но, очевидно, имеет — можно с ума сойти! Мне прислали подробную схему сервировки завтрака: где тарелка, где чашка, где чайная ложка и где солонка. Представляешь? Кофе он не пьет, только яблочный сок. Никакого мяса. Никакого алкоголя. Его любимое блюдо — лапша с сыром. И льняное масло на хлебе. Льняное! Подумать только. Не говоря уже о поездках и ночлеге.
Что-то изменилось. Неужели Мартин устал от своей преданности Вождю? В его голосе явно слышались неодобрение и раздражение.
— Ну ты же можешь кому-то перепоручить часть обязанностей.
— Как будто у меня нет еще тысячи других дел до коронации. Просто безумие! И все это только довесок к конференции в Бленхейме. Мы организуем самую важную конференцию десятилетия, я отвечаю за повестку дня, а мне шлют указания о сервировке стола. Подумать только!
— Ты ничего не говорил мне о конференции.
— Она назначена на следующий день после коронации. Хотя, по правде говоря, это и есть главное событие.
— Почему ты скрыл от меня?
— Тебя это совершенно не касается.
— Все равно.
— Но я же только что рассказал, разве нет?
— Ты из-за этого так волнуешься?
Он испустил очередной раздраженный вздох.
— Нет, на самом деле меня волнует другое. — Мартин злобно посмотрел на стену, словно хотел ударить по ней. — Ситуация с надписями на стенах ухудшается.
У Розы пересохло во рту.
— Что произошло?
— Это происходит по всей стране. Были случаи в Бирмингеме и Лидсе. В Бристоле вчера написали что-то на стене фабрики, прямо напротив выхода для магд. Сотни работниц успели увидеть эту чушь. Что-то вроде: «Она слишком любит книги, они перевернули ей ум».
Роза сразу вспомнила: фраза, произнесенная Кристи, героиней произведения Луизы Мэй Олкотт. Снова ирония.
— И в Кембридже, на стене одного из колледжей, очередная пакость. Кингс-колледж, кажется. Там все в ярости.
— Что же написали?
— Не все ли равно? Не важно, что там написано, важен сам факт.
— Скажи.
Он закатил глаза.
— Вот: «Я не птица, и никакие сети не удержат меня. Я свободное человеческое существо с независимой волей».
Мартин нервно рыкнул на лилии в вазе, словно собирался поотрывать им головки.
Все это настолько… нелепо. Что за идиотизм — осквернять государственные здания! Глупые, никчемные старухи, от них одни проблемы. Наверняка высунутся где-нибудь во время визита Вождя. Представляю себе его реакцию при виде вырожденческой гнусности, намалеванной на архитектурных достопримечательностях. Сплошной позор и пустая трата сил полиции. Складывается впечатление, что мы не в состоянии защитить наш родной протекторат от кучки беззубых старых ведьм. — Он остановился и глубоко вдохнул. — Вопрос в том, как это предотвратить. Шелленберг сказал, что хочет воздержаться от всего, что может выбить население из колеи до коронации, но в то же время заявил, что совершенно необходимо подавить любые мятежные настроения, не дать им разрастись. И как, спрашивается, мы это сделаем? — Погасив сигарету в бокале с шампанским, он понизил голос: — Я ему сказал, мол, остается единственный путь. Решительные меры.
— Что это значит?
— Войти во вдовьи кварталы и, согнав всех в кучу, избавиться от них раз и навсегда. В конце концов, у нас есть средства и опыт.
— Что? Какой опыт?
— Нам не впервой.
Роза открыла рот, чтобы ответить, но не успела — Мартин взял ее за руку и увлек за собой к задрапированной шелком стене.
Слушай, забудь об этом. — Он посмотрел ей в глаза так, словно увидел впервые.
За последние две недели он сильно сдал: жизнерадостный, уверенный в себе мужчина, когда-то соблазнивший ее, теперь выглядел измотанным и постаревшим. Вокруг глаз залегли темные круги от недосыпания, он даже как-то съежился в своем смокинге. Роза испытала острый приступ сочувствия.
— Я на пару дней уезжаю в Бленхейм, — быстро проговорил Мартин, — а как только вернусь, нам нужно будет увидеться. Мне необходимо кое-что тебе сказать, Роза, а здесь я не могу.
У нее сжалось в груди.
— Что-то очень серьезное?
