Пилот мечты - Александр Зорич

«DiR» учел спрос (а всё здесь принадлежит «DiR», надо ли говорить?) и вокруг космодрома постепенно вырос город. Город-кабак, город-бордель, город-бесильня.

Пятнадцать герметичных куполов и семь подземных уровней соответствовали жилым районам города. Жилым? Ну да, что-то вроде того. Еще здесь были склады, ангары, маленькие заводики и фабрики. Даже школы и роддома для постоянного населения, которое имело несчастье осесть в этих краях. Словом, полноценный город.

Многие состоятельные бедолаги держали здесь квартиры. Комачо Сантуш, Августин Фурдик и прочие старожилы считали именно Кастель Рохас домом, а это дорогого стоит. В самом деле, не «Тьерра Фуэга» же!

Говоря откровенно, контингент в городе был такой, что оторви и выбрось. Местные забегаловки использовала в качестве клапана для спуска паров очень буйная публика. Альгвасилы — выборная милиция — и эрмандадовцы не шибко следили за порядком, а друг друга просто люто ненавидели.

В результате на улицах города к платным развлечениям прилагались бесплатные широкого спектра: набить рыло, получить в рыло, схлопотать в ресторане виноградной кистью поперек физиономии, лишиться кошелька, изнасиловать, быть изнасилованной, или даже «…иным», сесть на перо, поймать пулю. А также любые средства по расширению сознания… Но это за деньги, само собой.

Итак, увольнение.

Под крылом пассажирской «Кассиопеи» проплыли горы, где вовсю дымил металлургический комбинат, от которого тянулась нитка монорельсовой дороги. Нитка резала топографию, а флуггер резал небо, следуя ее неприхотливым изгибам, которые вели нас. И привели: в долине меж гор замерцали пятнадцать разновеликих октагонов — наземные купола. Где-то за ними скрывался космодром.

Мы приземлились и подрулили к зданию космопорта, которое тут же протянуло к нам рукав шлюзового перепускника. Стюардессы провожали пассажиров казенными улыбками и казенными фразами:

— Всего хорошего, мы ждем вас на борту нашего флуггера!

Неподражаемый Комачо Сантуш вызвался быть моим Вергилием и теперь широко шагал рядом. Оживленный гул космопорта встретил нас, окутал и понес по волнам людского моря, как на нормальной планете центральных миров. Не Земля, конечно, но при известной доле воображения можно было представить себя на какой-нибудь Екатерине, очень даже запросто.

Вот только настороженные герметичные ворота, готовые в любую секунду отсечь аварийное помещение, не давали забыть о реалиях. Да и таблички попадались удручающе часто, всякие разные: «Воздушная дисциплина — залог вашей безопасности»; «Воздух это жизнь»; «Гражданин, помни, снаружи ядовитая атмосфера»; «Вышел из дома, не забудь ПДУ». Как и аварийные короба с автономной системой подачи воздуха через каждые двести метров.

А так — нормальный космопорт. Табло с расписанием, залы ожидания, терминалы регистрации, гудение флуггеров на взлете-посадке, многоэтажные галереи с ресторанчиками, магазинчиками и люди, люди, люди… Нарочито гражданские, никаких тебе комбинезонов.

Мы сели в монорельс, который пулей домчал до города.

— Добро пожаловать в Кастель Рохас! — провозгласил Сантуш, принявший картинную позу под баннером «DiR. Мы делаем мир лучше». — Кастель Рохас — эксклюзивная помойка Тремезианского пояса! Сто пятьдесят тысяч голов лучшего отребья Великорасы! Вершина человеческого падения! Мой дом!

Он обнял меня за плечо и повел прочь со станции, в мешанину улиц.

Улицы были самыми обычными. Дома, тротуары, электромобили на проезжей части. Только всё какое-то непривычно узкое, компактное, на голове друг у друга. Ну и небо. Небо сквозь решетку купольного каркаса.

— Правила здесь простые, Андрей, — поучал меня Комачо. — Вежливость — залог здоровья. Ночью в одиночку не шляться. Вышел из дома, не забудь ствол. Не стесняйся стрелять! Собрался стрелять — стреляй первым! Вот и всё.

— Что всё?

— Всё будет хорошо.

— Стреляй… Я в Тремезии недавно, но порядки усвоил, не удивляюсь, и все-таки: неужто стреляют? А как же герметичность? Не дай бог, попадешь в купол!

— Ну, во-первых, секции набраны из трехслойного пластикового пакета, по пять сантиметров слой — фиг прострелишь. Во-вторых, даже самые больные отморозки ни-ко-гда не трогают двух вещей: внешних переборок и систему вентиляции. Жить всем охота. Любое тяжелое оружие здесь под негласным запретом. На законы всем плевать, но если тебя застукают с чем-то вроде всережимной винтовки — порвут на месте! Без разговоров. А пистолет — пожалуйста. Любой. Я надеюсь, ты прихватил что-то? У тебя же штатный П-250?

— Нет, — честно ответил я.

— Дурак! — Комачо постучал пальцем по лбу. — Ладно, руссо кабронито, пока обойдешься, а дома я тебе выделю пугач из своих запасов.

— А лицензия?

— Какая лицензия? Ты еще не понял, куда попал? Здесь можно все! Здесь только один закон, вернее, два. Первое: воздушный взнос. За воздух платят все без исключений. Ты сотрудник «DiR» в плановом увольнении, за тебя заплатил концерн. А так, прибыл — минус сто терро! Или пятьдесят терро в месяц, если живешь постоянно. Второе: не попадаться! Понял? Не, ну ты глянь, что творят!

Шикарно татуированный электромобиль парковался возле клуба самым незатейливым способом. Его мощная решетка врубилась в капот мешавшего транспорта, который просто подвинули. С капота посыпались осколки фар, а из дверей высыпала компания чернокожих парней в клубах дыма, под ритмичную до дурнозвучия музыку.

Я все понял. Прекрасная иллюстрация.

И началась экскурсия.

— Вот это «Плаза» — лучшая гостиница и жутко пафосный ресторан. Только там не уровень. Хочешь качественно выпить-закусить, иди во-о-он туда, видишь, где на фасаде голограммы всяких рыб крутят? Это кабак Бо Акиры, там свежайшая морская кухня, никакой заморозки! Акира, по совместительству, оябун ниппонской якудзы, которая держит контрабанду морских деликатесов. Вот, кстати, захочешь снять девочку, смело обращайся сюда. «Салон Жолли» — почтенная фирма, регулярно пользуюсь. В другие места не ходи. И не дай бог подцепить проститутку с улицы! Намотаешь на винт в шесть секунд: марсианская гонорея, турботрип, реактивный герпес, короче, все радости. А вон там за поворотом — кальянная, рекомендую. В подвале у них курильня, туда не ходи. Там наркоту толкают, причем ядерную. А захочешь культурно покурить, есть клуб «Табако», но это в центре, в деловом квартале. Сигары, приятный интерьер, культурные люди, я тебе свою членскую карту дам. Только костюм купи, иначе не пустят. А костюм можно купить…

И так далее. Город раскрыл передо мной свои створки под умелым нажимом Комачо Сантуша. Через полчаса все эти клубы, бордели, рестораны, курильни, имена и лица слились в один бесформенный ком, и я был рад оказаться под кровом в квартире моего приятеля.

— Ладно, я ухожу в отрыв! Держи ключ, — сказал напоследок Сантуш. — Буду утром. Да, и вот что: настоятельно не рекомендую забредать в девятый и восьмой районы. Там реально нехорошо, даже я без нужды не рискую, а уж меня тут все знают. Все, я побежал.

И он побежал, вооружившись, как небольшой линкор. Пистолеты подмышку и на пояс, а также кинжал в подрукавные ножны.

Я остался тупить в квартирке. Типичная холостяцкая берлога, редко посещаемая к тому же. Пыльно. Две комнаты: спальня-траходром и кабинет, заваленный одеждой и моделями флуггеров. Одна, недоклеенная — российский тяжелый истребитель ЦЕР-1 «Рокот» — брошена поверх старенького планшета. Кучи книг, синемашек на дисках. На стенах многочисленные фотографии симпатичных девочек, то соло, то в обнимку с Комачо.

Час я млел в ванне. Просто забылось, что так хорошо бывает! Три года в Академии сплошной общественный душ, душ на авианосце, убогая душевая кабинка на «Тьерра Фуэга». Я и подумать не мог, что так здорово никуда не бежать, не тереть себя лихорадочно мочалкой, а просто валяться по ноздри в воде, в горизонтальном, товарищи, положении!

Потом я высушился, оделся, открыл сейф и выбрал, немного посомневавшись, ТШ — «Тульский Шандыбина», из которого я неплохо стрелял. Посомневался еще, не буду ли я чувствовать себя идиотом с пушкой в штанах? Но решил не пренебрегать и выбрался на улицу.

Стремительно вечерело. Лукреция нырнула за горы, а на куполе воссияли многочисленные рекламы. Город светил тысячами огней: прожектора, голограммы, уличное освещение, витрины и вывески — сам воздух, казалось, светился. И светились за стенами исполинские фонари — это проснулись к вечерней жизни и начали разгораться соседние купола.

Я решил, что, пожалуй, здесь неплохо. Очень обнадеживает тысячекилометровая толща планеты под ногами. Особенно после долгих месяцев на орбите под гнетом обманного притяжения дейнекс-камер, когда космос вот он, рядом, можно потрогать.

Длительное время ушло на разработку программы отдыха. Первым пунктом я назначил морской кабак Бо Акиры, куда и проследовал сущим барином на такси.