Ты - Моя Обитель - Яна Войнова

― А сейчас денег хватит? — поддела его Юля, припоминая прошлый косяк Лаврентьева.

― Ты перестанешь меня этим уже тыкать? — смутился Егор, и даже покраснел. Какая же он лапочка! — Мне тогда всего лишь двести баксов не хватило! И если бы ты согласилась, провела бы умопомрачительную ночь с таким красавчиком, как я, — обаятельный засранец улыбнулся.

― Егорка, я же тебе не дешевка, — рассмеялась Юля. Лаврентьев-младший заказал ей шампанское Veuve Clicquot. Юля практически залпом осушила несколько бокалов, совершенно не чувствуя вкус дорогого игристого вина.

― Ого! Ты решила сегодня оттянуться по полной? — спросил довольный Егор, — Хочешь, помогу тебе расслабиться? — руки парня тут же подкрались к подолу ее платья, и опустились на колени. Мальчиком он был неплохим. Смазливым и щедрым. В отличие от остальных парней его возраста, от него не веяло дешевыми понтами папенькиных сыночков. В былые времена Юля бы с радостью с ним развлеклась. Однако на этого мажора у нее были несколько другие планы.

― Пошли, красавчик, танцевать охота, — воскликнула Юля и потянула его на танцпол. Они стали прижиматься друг к другу, двигаясь в развязном танце. Одна рука мажора удерживала ее за талию, другая пошло скользила по ее телу. Позволяя Егорке лапать себя, Юля призывно улыбалась, и тем обещала ни в чем не повинному парню отвязную оргию с ее участием в главной роли. А вот и захватывающая сюжетная завязка дешевой постыдной постановки.

Появление того, ради которого организовывался вшивый спектакль, Юля почувствовала спинным мозгом. В неё словно сзади воткнули острый кинжал, когда Орлов появился в зале. Встретившись с застывшим взглядом серых глаз, не отрываясь от лица Димы, Юля стервозно улыбнулась, и стала опускаться по телу мажора вниз, бедрами описывая восьмерки. Сев чуть ли не на корточки, в такт мелодии она резко прогнулась в пояснице и поднялась в пошлом движении, задевая пах кайфующего Егора.

А теперь триумфальная кульминация! Юля обвила шею Егора руками и прильнула к его губам. Она методично и целенаправленно убивала свои первые нормальные отношения. Это потом Юля сдохнет. А сейчас она со злостным наслаждением упивалась своим подлым поступком.

Когда они с мажором закончили свой страстный поцелуй, она обернулась и поняла, что Орлов уже покинул ночной клуб. Продолжать гнусный спектакль было бессмысленно, поэтому Юля тут же оттолкнула Егора:

― Мне пора.

― Юля, стой! Ты куда? Это даже не динамо! Это кидалово, Юля! — кричал ей вслед обалдевший сын депутата. Егорка Лаврентьев был неплохим парнем. Главное, безобидным. Поэтому Юля, не обращая внимания на его недовольные окрики, села в такси и уехала домой.

Зайдя к себе в квартиру, она прислонилась лбом к входной двери, зажмурилась и, медленно стекая вниз, закрыла лицо руками, захлебываясь в жутких рыданиях. Нет, это были не слезы, даже не крики. Надрывный тягучий вой одной побитой жизнью одинокой женщины, которая больше никому не верит…

Через минут двадцать, когда ее всхлипы стали стихать, она услышала тихий надтреснутый голос:

― Успокоилась?

― Что ты здесь делаешь? — спросила обомлевшая Юля, вскакивая на ноги. Только сейчас в кромешной темноте она разглядела высокую фигуру Димы. Он стоял спиной к ней, засунув руки в карманы, и отчужденно смотрел в окно.

― Хотел узнать, хватит ли совести привести его сюда. Где мы с тобой… — ответил Дима, резко развернулся и подошел к ней вплотную. Испытывающе посмотрел на Юлю и с легкой усмешкой, которая резанула по ее внутренностям, спросил: — Только один вопрос… почему?

Она сделала шаг к нему на встречу и, пытаясь разглядеть в темноте его глаза, ответила:

― Ты думаешь, я дура? Я не вижу, что между нами происходит? Почему?! — ее страшный саркастический смех сейчас мало напоминал человеческий, — Потому что сам ты пока не уйдешь. А отказаться от тебя я не в силах, — она передернула плечами, признавая свою слабость к нему. — А ты хороший. Ты очень хороший. Ты лучший из мужчин, которых я встречала. Но когда-нибудь, ты сделаешь мне больно. Ты обязательно меня предашь, Дима. И я уже не смогу себя собрать по кусочкам в четвертый раз. У меня больше нет сил. Понимаешь?! Я не смогу! А то, что я сделала сегодня…. ты не простишь. Никогда. Это был единственный выход. Пока еще не поздно. Поэтому, я прошу тебя. Нет, я умоляю тебя — уходи! — надрывно, с безудержным отчаянием шептала она. — УХОДИ!

Орлов молча выслушал ее болезненную тираду, а потом с грустной горечью попросил:

― Так отпусти меня, Юля!

Она недоуменно перевела взгляд вниз, и только сейчас увидела, что объясняя ему причину своего гадкого поступка, она отчаянно вцепилась в края его пиджака, со всей силы сжимая ткань, словно хотела притянуть Диму к себе. Ближе. Она отрешенно уставилась на свои побелевшие пальцы, и ей потребовалось еще несколько секунд, лишь пару мгновений, чтобы собраться и довести фальшивую глупую постановку до неминуемой трагической развязки. Юля резко разжала пальцы. Дима, не говоря больше ни слова, покинул ее квартиру. Вот и финал! А эпилога у них не будет… он ее никогда не простит…

Говорят, шлюхи не умеют любить. Ведь они бездушные меркантильные куклы. Однако это неправда. Только шлюхи и любят по-настоящему. Потому что всегда знают, что мужчина никогда не будет им принадлежать. У них напрочь отсутствует чувство собственности по отношению к любимому. Потому как они раз за разом, превозмогая острую невыносимую боль, отпускают мужчину туда, где ему будет лучше. Истинная любовь никогда не терзает, насильно удерживая рядом, но всегда дает возможность расправить крылья и взлететь.

Черт ее дери, Юля все сделала правильно. Орлов заслуживает лучшего, чем потасканная психически изуродованная проститутка. Дима ошибается. Одной выжить в сто крат легче. Погибать и возрождаться как птица Феникс, никого не утягивая за собой, не разочаровываясь и не ожидая помощи. И умирая от невыносимой рези раздирающей в клочья грудь, Юля тихо скулила, свернувшись клубочком на полу своего коридора…

Раньше, Юля думала, что ад — это годы, проведенные с отчимом. После — та ночь с Минаевым. Теперь же Юля знала наверняка, что именно сейчас перед ней открылись двери настоящей преисподней: не слышать хриплый бархатный голос Димы, не вдыхать южный аромат теплой