Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043 - Геннадий Карпов

Кубинцы пьяно удивились, взяли деньги, увели женщин в коридор, и оттуда послышались удары, стоны, крики и ругательства, но всё быстро затихло. Потом в соседней комнате организовался небольшой банкет со звоном фужеров и интеллектуальными разговорами типа: "Раздвинь ноги, милашка! Вот, так хорошо! О, да ты настоящий жеребец! Ещё! Да! Вот так! Классная у тебя жопа!". Те это были обезьянки, или уже другие – я не знаю. Стоны утихли раньше, чем могло показаться вначале. Милашки и жеребцы утихомирились меньше чем за час. Я ещё постоял у окна, посмотрел на утонувший в темноте город, поцеловал крестик, и лёг спать, накрыв голову свитером, чтоб комары хотя бы в лицо не кусали.

Утром кубинцы принесли воду, и раздобыли растворимый кофе. Воду мы пропустили через фильтр, насыпали в него лошадиную дозу кофе, и долго размешивали палочками. В холодной воде кофе долго не желал растворяться. Хуже напиток я пил только в тюрьме на Гавайях. После завтрака кубинцы отправились к Смиту обсуждать цены на ром, наркоту и оружие. Через пять минут пришёл запыхавшийся охранник, и передал приглашение спуститься вниз. Я неприятно удивился, рассовал по местам две пушки и сто тысяч зелёных, и пошёл за охранником. (Вернее сказать – это был худой негр с сигаретой и дробовиком, одетый в гражданскую одежду.)

Внизу шёл допрос. В холле толпился народ, среди которых я увидел четырёх белых. Это были мужики пенсионного возраста с закрученными назад руками, избитые до полусмерти. Молодые негры держали их за руки и за волосы, и шумно обсуждали детали поимки, изредка пиная пленных куда попало. Из диалогов я понял, что ночью этих людей поймали на реке. Они пытались проплыть мимо Монтгомери в лодке.

Ко мне подошли кубинцы, и встали по бокам. Вояки из толпы глянули на меня, но не проявили никакого интереса. Видимо, они были в курсе, что сам апостол разрешил какому-то белому тут остановиться. Через пару минут я разобрался, что пленные тут – не только белые. Со связанными руками стояли и трое чернокожих. Их лица были не так измочалены, но, судя по выражению остановившихся глаз, они понимали, что их ждёт через минуту. Вышел Смит, и приказал всем выходить на улицу. Народ полез через сломанные турникеты, выбитые окна и двери. Один из белых бросил взгляд в мою сторону. Не знаю, разглядел он меня или нет заплывшими от синяков глазами, но по мне пробежала дрожь. Пленников выволокли на середину площади, и бросили около фонтанов. Смит вышел вперёд, и стал по бумажке зачитывать приговор от имени первого президента Независимой Нахрен Алабамы. Я смотрел на приговорённых, и чувствовал себя муравьём. Я ничем не мог помочь бедолагам, вся вина которых, оказывается, заключалась в том, что одни – белые, а другие – люди апостола Мэрфи, зашедшие на чужую территорию. В голове проскочила мысль: может, попытаться выкупить мужиков? Но, глянув на сотню разгорячённых полной безнаказанностью детей природы, которые, видимо, давно ничего такого не делали, а тут вдруг появилась возможность проявить своё глубоко спрятанное "Я", я понял, что всё, чего добьюсь – лягу рядом, и мне не помогут ни кубинцы, ни Смит, ни "Ругер".

Смит дочитал свою речь, которая наполовину состояла из "дерьма" и "нахрен", и махнул своре рукой. Я в душе надеялся, что несчастных хотя бы просто расстреляют, но не прозвучало ни одного выстрела. Я отвернулся, и стал смотреть, как стая ворон летит к площади от реки, и деловито рассаживается на окрестных крышах. Последняя ворона ещё не успела приземлиться, а кушать им было уже подано: толпа отволокла за ноги семь изрезанных трупов через улицу, и бросила в скверике.

Я смотрел на эти чёрные одинаково бездушные лица, и не мог понять: откуда это в них? Ведь пять минут назад они ещё ничего не знали про тех людей. Потом им сказали "Фас" – и они мгновенно потеряли человеческий облик. Может, у них над деревней всё время летает "Джонни", который делает из людей монстров? Вот они идут из скверика обратно в одежде, залитой кровью, и улыбаются во весь рот! Они хорошо провели время! Скоротали часик. Только что вон тот с ловкостью опытного мясника отрубил мачете кисти рук ещё живому человеку, а теперь вытирает лоб, и спрашивает подельника про урожай помидоров. Как всё это умещается в одном мозгу молодого ещё человека, юноши лет в районе девятнадцати? Это для них – что? Нормально? Они тут только этим и занимаются? Тогда что для них – ненормально? Господи! Вразуми раба своего, и спаси Россию хотя бы от негров! Ведь это не люди! Это "Джонни", которые работают по той программе, которую в них закладывает чей-то высший разум. Вот бы найти того закладывателя, да привести на эту площадь! Можно даже не казнить, а пусть просто, сука, глянет на то, что творит! Нет, сначала показать, а потом – казнить! Непременно казнить!

– Ну, как?

Около меня стоял Смит с парой угрюмых головорезов метра под два каждый.

– Грандиозно! – заверил его я. – С такими успехами новое государство Алабама быстро войдёт в двадцатку крупнейших экономик мира! Кто-нибудь снимал это на видео? Такой материал дорого стоит.

Смит то ли не очень понимал стопроцентно английскую речь, то ли вообще мало что понимал, но он молча кивнул головой и махнул рукой, приглашая нас к себе в кабинет.

Мы часа два просидели в этом логове людоеда, обсуждая разные дела. Оказалось, что мой папа и господин Григорьев проживали восточнее границы, за зоопарком, на Гленвуд-авеню. (У меня пульс дёрнулся было, но быстро вернулся на место.) Граница между чёрной и белой Америкой проходит прямо по городу, по улицам Стюарт-авеню – Уайтхолл-стрит – Пич-стрит. Нам надо выехать завтра утром, чтобы к вечеру быть на месте. Боксёрский поединок намечен на семь вечера, и состоится в литературном клубе имени Брауна. После того, как человек Смита в седьмом или восьмом раунде валит соперника, апостол Тайсон снимает с себя звание апостола, в противном случае Смит и его бригада снимает с апостола голову, и вешает её нахрен. Потом нас проводят по подземным ходам в белую часть города. Город огромный. Ни чёрные, ни белые не могут контролировать всю территорию. То те партизанят в тылу у этих, то наоборот. Но вся прелесть в том, что белые постепенно уходят из города, а чёрные только прибывают. После того, как космический центр во Флориде был захвачен и уничтожен Чёрными Акулами, белые почти полностью ушли с полуострова: охранять там стало уже нечего. Когда рухнула последняя пограничная застава в районе Майами, через Флориду хлынул нескончаемый поток эмигрантов с Карибских островов и даже из Африки. Поэтому нехватки в людях чёрная сторона Атланты не испытывала. Скорее, наоборот: ощущался недостаток продовольствия, оружия и медикаментов. И весь этот голодный сброд смотрел на восточное побережье, как медведь – на булочку. Белые из Флориды ушли за Олтамаху, к ним прибывали добровольцы из Южной Каролины, чтобы сдержать натиск пока не очень агрессивных, пока неважно вооружённых и пока плохо организованных чужаков. Но всё это только пока.

За помощь в проходе границы с меня причиталось сто тысяч баксов. И я должен был поставить деньги на нашего бойца, чтобы интереснее было смотреть. Ещё мне поручалось по прибытии в Москву первым делом сказать Старикову и его министрам, чтобы разнесли нахрен атомными бомбами Норфолк и Индианаполис, потому что белые делают там свои долбаные пушки. Если бы не они – Смит давно бы сидел в Вашингтоне!

Далее, тема плавно перешла на поставку вооружения для его армии. Кубинцы сначала пытались говорить языком бухгалтерии. Сравнивали разные характеристики, цены, сроки поставок, обслуживание и ремонт тяжёлой техники, но потом поняли, что клиент скучает, и на пальцах объяснили, что ром и автоматы они могут поставлять по дешёвке, за христодоллары или в долг, а вот танки и ракеты придётся оплачивать чем-то более реальным. Поэтому надо дать зелёный свет фирмам из Кубы, Мексики, Венесуэлы, Эквадора, Бразилии и России. Да и управлять танком по телевизору может не каждый, поэтому надо организовывать военные базы и городки для специалистов.

– Ты мне предлагаешь убить одних белых, и посадить на шею других? – после раздумья произнёс Смит. – Эта идея мне не нравится. Мы даже латиносов на свою территорию не хотим пускать. Мне нравится всё чёрное. У нас даже Христос и Магомет – чёрные. Хотя нашего главного бога зовут Али. С другой стороны – русские автоматы настолько надёжны и просты, что с ними управляются даже мои обдолбанные ниггеры. Я буду думать и позвоню вам. А пока у меня перерыв. Свободны!

– Подумайте также над созданием первого чёрного телеканала! Наши специалисты помогут вам с оборудованием и выбором нужных тем! – вставил я свои пять копеек в разговор, и мы вышли из кабинета.

Охранник приволок к шефу в кабинет какую-то писю шаговой доступности, а мы поднялись на восьмой этаж. Когда мы пришли в свой номер, пообедали сыром с хлебом и выпили некипячёный кофе без сахара, Карлос посетовал: