Тайны старой аптеки - Владимир Торин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доев ужин, Джеймс вновь усадил рядом Пуговку и, прежде чем вернуться к дневнику, полез в чемодан. Сделав пару глотков из бутылочки с кофейной настойкой, отчего его уши провисли еще сильнее, он достал книгу в потрепанной коричневой обложке.
На деле это была никакая не книга, а старый альбом с изображениями членов семейства Лемони. Вправленная под бумажные уголки, на одной из последних страниц располагалась фотокарточка, на которой молодой Лемюэль стоял за стойкой. Перелистав страницы на самое начало альбома, он нашел прадедушку. У основателя рода Лемони (по крайней мере о том, кто был до него, история умалчивала) фотокарточка отсутствовала — видимо, в те времена их еще не делали, — и ее место занимала литография.
Прежде Джеймс прадедушку особо не разглядывал, полагая, что для его дела, давно почивший с миром аптекарь ему не нужен, но сейчас… Прочитав дневник, он будто лично свел знакомство с этим человеком. Изображение прадедушки странным образом словно дополняло его же записи. Высокомерное выражение лица, цепкий взгляд за стеклами очков в круглой оправе и легко читаемое коварство в улыбке, а еще…
И тут Джеймс заметил.
Подумать только!
Прадедушка был точной копией Лемюэля! Если снять парик-луковицу и очки, стереть с лица высокомерие с презрением, добавить во взгляд усталость, пририсовать мешки под глазами и сменить вышедшие из моды пышные подкрученные бакенбарды на короткие тривиальные, выйдет кузен!
Данное сходство испугало Джеймса: «Кажется, Лемюэль похож на своего предка не только внешне…»
Зазвенел уже знакомый колокольчик в комнате кузена.
Джеймс бросил взгляд на часы — десять вечера. Все верно: прибыл человек, о котором Лемюэлю писал мистер Блохх.
Время пришло!
Убрав альбом в чемодан, Джеймс подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Фигура кузена исчезла на лестнице. Из комнаты мадам Клопп доносилось ворчание:
— Что ты делаешь, Мередит? Я же пытаюсь тебя покормить! Будешь кусаться — я сама тебя укушу…
Имя «Мередит» мадам Клопп дала своему новому питомцу. Теща аптекаря была в восторге от рыбы, которую принес к ней в комнату Лемюэль, — она мгновенно в нее влюбилась и потребовала у Лемюэля, чтобы он раздобыл фотографический аппарат — ей срочно захотелось запечатлеть Мередит. Что-то подсказывало Джеймсу, что, обладай он или Лемюэль похожими зубищами, старуха относилась бы и к зятю, и к его кузену намного лучше…
В любом случае мадам Клопп сейчас была слишком занята, чтобы помешать плану Джеймса.
Закрыв дверь, он бросился к лестнице, быстро преодолел ее и ринулся через пустой темный зал аптеки к входной двери. Отодвинув засов, Джеймс сунул в колокольчик над притолокой носовой платок, тем самым заглушив его, и взялся за ручку.
На миг застыл в нерешительности и тут же велел себе: «Давай же! Быстрее справишься — быстрее вернешься!», а затем открыл дверь. В аптеку пополз туман.
Оказавшись на улице, Джеймс с досадой отметил, что мгла уже стала такой плотной, что хоть ножом ее режь. Он вытянул руку перед собой, и бледно-серое марево сгрызло ее по локоть.
«Да уж, задачка предстоит не из легких…»
Джеймс двинулся вдоль стены дома и, дойдя до угла, остановился. Туман был повсюду…
«Что я делаю?! — подумал Джеймс. — Куда иду?! Ну я и болван! У сигнальной тумбы искать Тромпера бессмысленно, а я ведь не знаю, где он живет! Как же это глупо! И зачем я вообще сейчас вышел из аптеки?!»
До него донеслись голоса. Говорившие будто стояли совсем рядом, но в том-то и дело, что на улице никого не было — туман искажал звуки и расстояние.
«Это Лемюэль и его посетитель, — понял Джеймс. — Может, удастся выяснить, что аптекарь пообещал ему взамен на недостающий ингредиент своей коварной любовной сыворотки…»
Стараясь ступать как можно тише, он зашел в переулок. В проходе за зданием аптеки горели фонари — четыре больших круглых фонаря-глаза светились с покатых крыльев большого полосатого экипажа.
Джеймс распахнул рот от удивления. Подобных транспортных средств он никогда прежде не видел. Больше всего экипаж походил на аэрокэб, но не в пример изящнее габенских громоздких воздушных экипажей — в любом случае данная штуковина точно должна была летать: об этом свидетельствовали оболочка и установленные по ее бокам пропеллеры.
В окне рубки управления никого не оказалось. Обойдя экипаж, Джеймс подкрался к дверце в его борту. Шторы на иллюминаторе были задернуты, и увидеть говоривших возможности не представлялось.
— Меня преследуют неудачи, мистер Лемони, — сказал обладатель незнакомого голоса. Судя по интонации, этот человек был неимоверно возмущен, едва ли не обижен, а в его словах сквозило разочарование. — Этот город явил свою гнилую сущность сразу же, как я сошел с поезда этим утром. Не буду обременять вас подробностями — скажу лишь, что груз — очень важный груз, который я вез! — растворился в дыму. Хвала Осени, не весь — один лишь ящик, но это все усложняет — теперь мне предстоит искать его содержимое по всему Габену.
— Печально слышать, — негромко сказал аптекарь.
— Это еще не все! Прямо с вокзала я отправился в пакгауз у канала, чтобы проверить приготовленный для меня «Эйроббль», и что вы думаете? Ну конечно же, он был в нерабочем состоянии — за ним никто не следил много лет, и за это время он превратился в рухлядь! Еще одна неудача! Пришлось срочно искать механика и проводить ремонт, да и механик оказался той еще занозой в… вы догадываетесь, где, мистер Лемони?
— Догадываюсь, мистер Фиш.
— Вот именно! К сожалению, отыскать того, кто сможет все починить и сумеет держать язык за зубами, дело непростое — пришлось смириться с тем, что был. А потом выяснилось, что этот тип способен работать только, когда выпьет, вот только беда в том, что он не знает меры. Ему лишь удалось сделать так, чтобы «Эйроббль» смог передвигаться по земле, а потом он просто заснул! И это еще не все мои невзгоды!
— Не все?
— Механик сказал, что для полной починки «Эйроббля» требуются особые шестеренки. Я наведался за ними на ваш этот Железный рынок, и тамошний шестереночный воротила заявил, что здесь, мол, нужные мне шестеренки не производят, и, если я желаю, то могу сделать заказ, а пока он дойдет…
— Я вам сочувствую, мистер Фиш. Но вы уверены, что неудачи, которые вас преследуют, — это следствие какой-то вашей особой невезучести?
— Я уверен, но… — мистер Фиш замялся. — То, что
