Волшебный фонарь Сальвадора Дали - Мария Спасская

– Нет-нет, ну что вы, мадам, я просто так сказал, – заторопился Ален Тап. – Мысли вслух, не более. Я готов. Что нужно делать?

– С этого момента тебя зовут Аманда, – расстегивая сумочку, отчеканила Гала. Достала стопку документов и положила перед собеседником. – Аманда Лир[9]. Улавливаешь игру слов? Я специально подбирала сочетание, мимо которого Дали уж точно не пройдет. Тут твой британский паспорт, права, страховка. Все по закону. Сегодня ты стала супругой студента технического университета Джорджа Лира. А завтра мы едем в клинику, откуда ты выйдешь окончательной Амандой. Амандой-Ангелом. Теперь это тоже твое.

Старуха положила на стол деревянную пластину. Будущая Аманда взяла деревяшку в руки и принялась рассматривать сани с запряженной в них тройкой лошадей и сидящую в санях раскрасневшуюся от быстрой езды девочку.

– Что это? – с удивлением спросила она.

– То, что неразрывно свяжет тебя и Сальвадора Дали, – проговорила Гала. – Ну, вот и все. Как же непривычно чувствовать себя свободной! За это надо выпить.

Только теперь Гала подхватила со стола свой наполненный бокал и с наслаждением выпила шампанское маленькими частыми глотками.

Испания, 1982 год

Базарная площадь Фигераса пестрела разноголосой толпой. Держа корзинку с овощами на локте так, чтобы тяжесть не слишком давила, Тома прошла мимо прилавка с выпечкой и остановилась у лотка с перцем. Мясистые алые перчики-гогошары лоснились боками на солнце, и Тома невольно залюбовалась игрой света. По перцам проворно скользила фланелевая тряпка, которой Альба Гуэнос для большей привлекательности надраивала свой сочный товар. При этом торговка беседовала с приятельницей, доньей Эстелой, проходившей мимо прилавка и остановившейся поболтать. Донья Эстела была широко известна в городе, ибо доводилась тетушкой Артуро Каминаде.

Четырнадцатилетним юнцом Артуро поступил в услужение к Дали. Ныне обширный дом художника, состоящий из десятка соединенных между собой ходами и галереями рыбацких домишек, тогда был всего лишь одинокой лачугой. Артуро был верный и преданный слуга и любящий племянник, он частенько наведывался к тетушке в гости. В гостях у тети, сидя за столом, Артуро нахваливал приготовленные родственницей яства и подробно рассказывал, как обстоят дела в семействе его патрона. И, стоило только донье Эстеле выйти на прогулку, конфиденциальная информация тут же разлеталась по окрестностям.

– Старуха рвет и мечет, – продолжая начатый еще до появления Томы разговор, многозначительно понизила голос донья Эстела. – А бесится Гала из-за того, что Дали вызвал ее из замка.

О замке Пуболь, который находился в семнадцати километрах от Порт-Льигата и который Дали подарил Гале, знали все в округе. Гала давно мечтала жить отдельно, и, поговаривали, что поводом для разлада между супругами послужила юная любовница художника Аманда Лир. Рядом с красивой длинноногой блондинкой Дали как будто помолодел. Художник повсюду появлялся со своей новой пассией и даже увлекся многомерной живописью, о которой ему рассказала Аманда.

Журналистам художник говорил, что Аманда – Ангел, бесполое существо, посланное ему Богом во искупление грехов, но знаменитому обманщику мало кто верил. Дали врал так же легко и с удовольствием, как поедал своих любимых овсянок. Гала относилась к Аманде на удивление терпимо, что совершенно не вязалось с ее ревнивым и мстительным характером. Иногда Гала, Дали и Аманда появлялись на публике втроем, и старуха смотрелась на фоне своей молодой соперницы еще уродливее, чем была на самом деле. И, когда Гала удалилась в замок Пуболь, запретив мужу появляться там без ее письменного приглашения, люди решили, что дело тут в банальной ревности.

Владелец модельного агентства, состоящий у Галы на службе, исправно поставлял ей смазливых адонисов, подолгу гостивших за высокими глухими стенами замка. Казалось, что в безумной жизни супругов наступило затишье. Но русская старуха вдруг всех очень удивила, заведя себе постоянного любовника, годящегося ей во внуки. Пристального внимания Галы удостоился смазливый актер Джеф Фенгольт, ставший знаменитым после исполнения главной роли в бродвейском мюзикле «Иисус Христос – суперзвезда». Гала бросала к ногам сладкоголосого Джефа все свои деньги, следуя повсюду за певцом, точно тень, но Дали вдруг прервал эту идиллию, затребовав супругу к себе. Разъяренная Гала ворвалась в Порт-Льигат, точно обезумевшая тигрица, и застала Дали в депрессии и совершенно неспособного работать.

– Гала ударила Дали туфлей по голове, отчего на лбу у него появилась большая шишка, – трагическим голосом вещала донья Эстела, повествуя о встрече супругов. – Старуха запирает мужа в мастерской и по несколько дней не выпускает, требуя, чтобы он рисовал на заказ для богатых клиентов. Гала настаивает, чтобы Дали позвал Аманду, но художник лишь отмахивается и отказывается обсуждать эту тему. Она вне себя от ярости. Два дня назад уволила сиделку, и Артуро говорит, что буквально сбился с ног, подыскивая новую.

– Я знаю, отчего старуха так бесится, – проворчала торговка овощами. – Русская ведьма не может утолить свою похоть с красивым мальчиком, тем рыженьким певцом с Бродвея, оттого и негодует. Стыд и позор! Восемьдесят шесть лет, а все никак не угомонится. Всегда была ненасытная до мужчин. Ходила в деревушке среди моряков в одних штанах, с голой грудью. Я помню, как парни на нее смотрели. Гала могла позвать с собой любого, и кто бы он ни был, ни секунды не раздумывая, он пошел бы за ней хоть на край света. Помню ее с того самого дня, как она появилась в Порт-Льигате. Она приходила за перцами еще к моей матери, я тогда была совсем девчонка и помогала торговать. Русская всегда ругалась из-за каждого песо, как одержимая. И ни разу – ни разу не утрудила себя переноской овощей! За ней всегда шла служанка и тащила тяжелую корзину. А то и две. А Гала еще на нее и покрикивала, чтобы та шевелилась быстрее.

– Русские все такие, бесстыжие и похотливые.

– Тише, вон Тома стоит, она тоже русская.

Понимая, что ее заметили, Тома шагнула вперед и, протянув руку, взяла с прилавка отложенный в сторону гнилой перец.

– Сколько я должна за этот перчик? – деловито осведомилась она.

– За это гнилье? – удивилась торговка. – Да он ни на что не годен.

– Сгодится для рагу, назначьте цену. Сколько заплатить?

– Бери, Тома, так. Что ты там можешь заплатить? После скоропостижной смерти Хуана ты осталась одна с малышом, откуда у тебя деньги? На вот, апельсин для мальчика возьми. Скажи, от доньи Альбы с базара.

– А от меня передай слойку с сыром, – засуетилась тетка Артуо Коминады, в поисках слойки перебирая уложенную в корзине снедь.

– Донья Эстела, – просительно начала Тома, – я случайно услышала, что мадам Дали уволила сиделку. Нельзя ли мне устроиться на освободившееся место? По образованию я врач и могла бы ухаживать за сеньором Дали.

– А с кем же будет твой малыш?

– Старая Хосинта согласилась за ним присматривать. Я помогаю ей по хозяйству, и мы с соседкой зачастую друг друга выручаем. Вот и сейчас, пока я покупаю продукты, Эухенио остался с ней.

– Ну что же, я поговорю с племянником, думаю, Артуро замолвит за тебя словечко. После того что случилось в их доме с твоим мужем, Дали просто обязаны тебе помочь. Да и правду сказать, не слишком-то много желающих идти в услужение в этот безумный дом.

На следующий день Тома развешивала перед своей лачугой только что выстиранное белье, свое и старухи Хосинты, когда за спиной послышался сдержанный кашель. Женщина обернулась и увидела со вкусом одетого смуглого господина в очках.

– Прошу прощения, донья Тома. Тетушка передала, что вы интересовались местом сиделки. Я поговорил с синьорой насчет вас. Вы ведь из России? Галу заинтересовало это обстоятельство. Она не возражает против вашей кандидатуры и ждет вас сегодня после сиесты. И еще. Я полагаю, сеньоре Дали необязательно знать, что вы вдова психиатра Хуана Обиолсы. В противном случае я далеко не уверен в положительном исходе собеседования.

Муж Томы умер внезапно. Он был интеллигентным, общительным человеком и доктором. Он наблюдал знаменитого художника во время его последнего пребывания в Порт-Льигате. Психиатра нанял совет по спасению Дали, составленный из поклонников и меценатов. Озадаченные метаморфозой, случившейся с каталонцем за последнее время, члены совета решили оградить художника от стальной старухи Галы, вымещавшей на муже обиду на равнодушие к ней молодого любовника, а также от афериста-секретаря Энрике Сабатера, сменившего Питера Мура.