Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате в оба «фолианта» (Лафонтена и Мольера) Оноре вбухивает целых четырнадцать тысяч общих (то есть и чужих тоже) денег, надеясь, что не сегодня-завтра вложение окупится сторицей. Он уверен: намного выгоднее покупать не один, а сразу два тома. Если уж быть счастливым – так вдвойне!
* * *
Однако реальность оказалась суровее грёз. Вдруг выяснилось, что торговля тем же Лафонтеном могла стать прибыльной при условии, что его продажная цена составит не менее двадцати франков за книженцию. Для кого-то подобная цена, возможно, показалась бы мизерной, но только не для среднего обывателя. Поэтому безумная цена отбила охоту приобрести «фолиант» даже у самых фанатичных читателей. Следовательно, об очередях в книжных лавках можно было забыть. От Лафонтена и Мольера бальзаковского творения очкарики-книгочеи демонстративно воротят нос. За целый год Бальзак-коммерсант сумел сбыть всего лишь… двадцать томов. Невероятно!
Это был провал. Чтобы как-то выправить положение, Оноре наконец догадывается снизить цену: сначала до тринадцати франков, а потом – и до двенадцати. Однако проклятые книги по-прежнему пылятся на складе, их никто не берёт. Бизнесмен в отчаянии…
Вообще, какой-нибудь биржевой делец на его месте уже давно бы приставил к виску дуло «кухенрейтора», после чего с облегчением нажал на курок. Но только не Оноре! Впрочем, такая мыслишка всё же была: пистолет ко лбу – и нет проблем. Хотя – тс-с… Ведь подобное, понимает Бальзак, явно для слабаков. Понимает и другое: хладнокровная игра с вертлявой Фортуной в кошки-мышки стала для него чем-то вроде привычки. Серьёзная неудача, размышляет Оноре, всего лишь следствие ошибочной тактики, но не стратегии в целом: он сделал неверный ход, отсюда и поражение.
Была уже полночь, когда неожиданная мысль вытолкнула романиста из постели: нет, не сами книги, а их печатание – вот где корень зла! И если… и если всё совместить – да-да, именно совместить!.. тогда… Эврика! Вот она, формула успеха книжного бизнеса от Бальзака:
написание + издание + продажа = высокая прибыль.
До утра уснуть не пришлось (а он, к слову, уже привыкал не спать ночами). Голова, словно раскалённый чугунок, переваривала всё то гениальное и бредовое, которое, варясь и перемешиваясь, извергало пар. «Везувий мыслей» утихомирился лишь после доброй порции (десяти чашек? двадцати?) спасительного кофе. Браво, браво, мсье Бальзак! Вы, сударь, неисправимый оптимист. Вы – гений!
* * *
Ну что ж, пора богатеть. Ха-ха, он всё понял. Чтобы в его деле разбогатеть, надо на время… стать печатником. Все эти ле пуатвены и канели – о, как они жалки, с их ненасытным желанием оседлать Фортуну, ничего не делая. Стать богатым можно, если начать вкладывать. Больше вложишь – больше получишь. Ещё одна аксиома (читай – формула) от Оноре.
И, усвоив это (главное – поверив!), Бальзак… покупает типографию. Наивный мотылёк, окончательно запутавшись, приговаривает себя к самоуничтожению. Ведь, начиная что-либо, следует хотя бы немного разбираться в том, с чем ты будешь иметь дело. То есть знать основные постулаты начинания, на чём всё зиждется. Иначе никак, иначе – катастрофа; не сейчас – так потом.
На пути к типографу у Оноре имелся ряд объективных препятствий. Так, для начала следовало получить некий «королевский патент» на печатание. Да ещё станки… помещения… Но, главное, финансирование! Всё это даже не препятствия – крепостные стены, возведённые как раз для неопытных и заблудших, путь которым за эти стены заказан.
Впрочем, не для нашего Оноре, который в тот момент напоминал, скорее, не наивного романиста, а кое-кого другого – например, Наполеоне Буонапарте. Да-да, именно так звали артиллерийского офицера корсиканского происхождения, коему впоследствии суждено будет стать императором Наполеоном. Так вот, когда однажды капитан Буонапарте очутился у стен осаждённого Тулона (в крепости засели англичане), он быстро понял, как можно оттуда выкурить противника: следовало бить в одну точку в крепостной стене до тех пор, пока та не рухнет. Он так и сделал и, ворвавшись с солдатами в образовавшуюся брешь, самолично пленил британского командующего и провозгласил Тулон французским.
Не будем забывать, мы ведём разговор о будущем императоре – Императоре Пера. Так что этот малый был не менее талантлив, чем Бонапарт: он добивался цели любой ценой! Даже ценой лишений и потерь. Поэтому молодой Бальзак, собираясь основать собственную типографию, брал быка за рога. Ведь рядом снова преданная Лора. Рекомендательное письмо г-на де Берни сыграло свою роль, и желанный патент типографа был получен.
Далее следовало найти опытного наборщика. Нашёлся и он – некий Андре Барбье, бывший мастер в типографии Тасту, издававшей Лафонтена. Опять же связи г-на де Берни позволяют получить необходимое разрешение на право заниматься книгопечатанием. Уф! Теперь дело оставалось за малым: придать типографской конторе некое поступательное движение, которое позволило бы выжимать из задуманного прибыль.
Ах да, помещение. Оноре уже давно присмотрел нужный дом, но как-то всё не получалось. Здание нашлось близ улицы Рив Бош[27], в узком переулке Марэ[28], в двух шагах от дома, где столетие с небольшим назад умер великий Расин.
Эта захудалая лачуга, которая, надо полагать, когда-то называлась типографией, давно просилась на слом, что в глазах её хозяина выглядело бы большой глупостью. Скажем, проделав в испорченном яйце маленькое отверстие и выпотрошив его до самой капельки, можно наполнить пустоту водой, а дырку заделать чем-то клейким. После этого яйцо может вполне сойти за свежее. И если найдётся какой-нибудь простофиля, то… Ну, вы меня поняли.
Так вот, мсье Лоран, как звали владельца развалюхи-типографии, был из тех, кто надеялся разбогатеть благодаря протухшему яйцу. А потому ждал и надеялся, надеялся и ждал… И вот однажды к нему заявляется некий разбитной малый и предлагает… ба! не может быть!.. Он, этот малый, предлагает купить убогую типографию всю без остатка! Со станками, прессом, столами, свинцовыми шрифтами… В услышанное просто не верилось. Был бы женщиной – упал бы в обморок. Однако мсье Лоран в обморок падать не стал, ибо быстро смекнул: его хотят обмишурить. В лучшем случае – посмеяться. А потому быстро собрался:
– Не продаётся! – холодно ответил хозяин, едва не вытолкав за дверь пришедшего к нему Оноре.
– Может, договоримся? – ответил удивлённый посетитель.
Точно, этот пижон явился
