Барнар — мир на костях 3 (СИ) - "Angor"

Все с любопытством ждали, о чем там говорилось. Тисса обратила голову к ним и передала письмо по рядам.

— Эриндел сообщает в нём то, что нам поведала уже Карлин. И в знак извинения за своих скверных подданных, оказавшихся предателями, заявляет, что предоставляет нам полностью свою армию, чтобы помочь против наших врагов. Также говорит, что его личный орден занимается розыском украденного у нас Илайя.

— И нам стоит верить ему? — спросили из зала.

— Все зависит от времени! Но что-то мне подсказывает, что выбора у нас нет. Орки и аливитянки и так достаточно выручили Дорман. На днях они с наших Южных и Западных границ выступают в свои земли. Большего просить от них мы не имеем право. Но наши постовые вышки на Севере молчат. И это меня пугает больше, чем вести с Востока. Тем не менее, на Востоке все крайне плохо. Ричард пишет о больших наших потерях. Варваров слишком много пребывает со стороны диких земель. Они словно саранча. И предупреждает, что есть опасность прорыва. Долго нашей армии там не выстоять в одиночку. Жизни наших воинов утекают, будто вода сквозь пальцы. Мы уже не в том положении, чтобы тянуть с решением. Так что не вижу смысла дожидаться допроса. Ситуация против нас. И думаю, что головы советников Лириана достаточно красноречиво говорят нам о расположении Эриндела, — Тисса закусила верхнюю губу, сморщив лоб. — Так или иначе… Поддержка нам требуется прямо сейчас. Людей сильно-сильно не хватает. Но одна я такое решение принимать не собираюсь. Не в этот раз, — она помотала головой. — Все это еще слишком рискованно. Так что мне важно знать ваше мнение! Кто за то, чтобы сейчас же попросить магов с помощью портала перенести армию эльфов к Восточной границе? Поднимите руку! И затем те, кто против.

Получилось двадцать пять "за" и семь "против".

— Хорошо, — кивнула королева. — Передайте сейчас же приказ в ковен! Пусть действуют!

Глава 20

Conscientia est fortius quam infinitum. Non requirit argumentis et regit sine finibes.

Совесть сильнее вечности.

Не нуждается в доводах и царит без границ.

*Остбон*

Все горожане трудились в тот день блезир. Ни у кого не было усердного желания, ибо беспокойство полностью сковывало разум. С Восточной границы в любую минуту могли прорваться беспощадные варвары.

Циничные представители Дормана больше не выкидывали фортеля, дабы загрести в свои руки побольше добра.

Ирреальные страхи детей от жутких рассказов, поведанных родителями, неизбежно становились такими близкими, что, казалось, их можно было увидеть. По испуганным лицам взрослых они понимали, что зло рядом. Оно подбирается к ним всë быстрее, чтобы отнять самое ценное.

В палатах общин больше не говорят о неизбежных коллизиях на политической карте мира. Так как сами прекрасно понимают, что слова сейчас никому не нужны.

Грумы перестали вести себя почтительно по отношению к господам, чтобы получить от них лишнюю серебряную монетку. Бескровные губы, потухшие взоры, лишь с заторможенными движениями зрачков, откликающихся на резкие звуки, полностью описывали их угнетённоесостояние от предстоящего вторжения.

Сложно предвосхитить исход, когда он зависит от не поддающихся подсчёту факторов.

На почтах перестали франкировать письма и посылки. Многие уже не надеялись дождаться ответов. А ведь враг ещё не вошёл в Дорман. Но вести, присылаемые с фронта, действовали, словно убийственный яд на всю жизнедеятельность.

Величественные залы графов, в которых устраивались пышные обеды и велись бонтонные беседы, теперь пустовали. Горничные даже не трудились раздвигать в них портьеры.

Обольстительницы, догарессы и виконтессы, живущие ради лжи и удовольствий, не ведут нынче своих игр. Они сидят в дорогих креслах, напиваясь вином, чтобы забыться спасительным сном. А маститые дамы и джентльмены молятся в храмах, украшенных золотом, стоя на коленях и лелея веру в лучшее для своих семей.

Болтливые и самовлюбленные выскочки теперь уж не прибегают к профанации своих успешных соотечественников.

Мечтательные, но холодные внешне леди с высокой самооценкой проводят часы в бельведерах с книгой в руках. Но взгляды их устремлены не на строки, а на заснеженные крыши домов и голые сизые леса. Они кусают губы и трагически вздыхают, но при этом не забывают о своих любовниках, которым, возможно, суждено умереть в бою.

Знатные селадоны не волочатся уже за женскими юбками и не ловят очами их утонченные открытые плечи. Эти мужчины прячутся в своих кабинетах, выкуривая трубку за трубкой. И желтея, как восковые фигуры в клубах дыма.

Некогда оживлённая столица Дормана походила в тот день на анахорета, забывшего о прелестях жизни и трясущегося от ожидания каких-либо вестей.

Всех дорманцев волновал только один вопрос: кто пожнет fructus belli. Они или варвары?

Тисса сидела за завтраком, но так и не притронулась ни к блинам с икрой, ни к каше с ягодами, ни к рыбным котлетам.

— Ваше Величество, ещё чаю? — подошёл к ней лакей.

Королева швырнула одну из тарелок в стену. Подданные во дворце с пониманием переглянулись. Голиаф с невозмутимым видом обернулся к хозяйке и спокойно улегся под столом.

— Где чертовы эльфы? — королева, раздраженно теребя край ленты на платье, подошла к окну.

В дверь влетел покрасневший гонец, не снимая шапку:

— Ваше Величество, вы приказывали, если что, то прямо к вам немедля идти! — обронил он, застыв в проёме с письмом.

На него все взглянули, как на безумца, нарушившего этикет в обществе правительницы. Но Тисса сама направилась к нему и молча, резким движением вырвала из его рук послание. В нём было следующее:

"Ваше Превосходительство, наше положение уже на самом краю бездны. Мой командир — коннетабль Ричард Тол мёртв. Погиб в схватке при защите бреши в стене. Варвары в несколько раз превосходят числом остатки нашей славной армии. Вы должны знать, что никто из дорманцев не отступает! После смерти уважаемого Ричарда Тола я — Гарвил Римон, как старший капитан, перенял временно его обязанности. И осмелюсь вам сказать, что мне даже не требуется отдавать приказы, ибо храбрые воины сами действуют так, как он них требует того честь и устав. Дорманцы рвутся в бой, хоть нас и осталось на данный момент меньше двух тысяч. И, скорее всего, когда вы получите это письмо, то мы уже будем мертвы. Но будем же надеяться на лучшее! Несмотря на это, среди ратников уныния нет. Ибо у каждого совесть здесь чиста. Мы делаем всë возможное, чтобы спасти наш Дорман.

Среди врагов имеется множество эльфов. И они обладают мощными магическими силами. В том, что у них запасы Илайя, можно уже не сомневаться. Без них они бы не смогли колдовать. Наши ведьмы и волшебники из гарнизона с трудом им противостоят.

Мне пора возвращаться к выполнению своего долга! Я могу лишь с уверенностью вам сообщить, что стоять будем до последнего. Но я обязан вам сказать, что прорыв случится в любую секунду. Необходимо любое подкрепление! И в том числе понадобится весь состав ковена!

Гаврил Римон"

Тисса скомкала бумагу в руках.

— Если через минуту здесь не будет директрисы Эрлин, тебя вздернут на виселице. Ты всё понял? — обратилась она замогильным голосом к посланцу.

Тот кивнул и, ничего не ответив, ринулся прочь, опрокинув лакеев с подносами.

Королева подошла к столу и принялась швырять все, что на нём имелось, о стены. Фрукты размазывались по ним и окрашивали своими соками дорогие ковры на полу. Голиаф раскрыл глаза от шума и решил убраться в место более тихое.

Когда леди Эрлин поспешно явилась во дворец, она застала Тиссу с безумным озлобленным взглядом. Её покрывал ледяной пот. Чем-то она напомнила ей Розгальда, когда тот стал вампиром.