Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

После этого все выстроились в очередь на подписание СРП. Пробивали закон о разделе продукции, а это целый пакет законов. Там было два десятка законов.

Пробивался закон и параллельно формировался список месторождений (это были не только нефтяные месторождения), которые должны были разрабатывать на условиях закона о разделе продукции. Отдельно формировался список, причем тоже через голосование в Думе, то есть был закон о включении в список, но здесь список ждал своего часа. А потом пакет законов о СРП был принят в первом чтении и заморожен, потому что у него были противники.

Ну, в общем, бедная история! Но его лоббировали иностранные компании. К тому моменту, когда дело шло к принятию во втором чтении этого пакета законов, был сформирован перечень из нескольких десятков месторождений. Принималось последовательно несколько законодательных актов. Но весь механизм не вступил в силу, потому что все время говорили, что нужно разработать это, нужно разработать это.

И финальный пакет, без которого весь механизм не работал, который был принят в первом чтении – вот как раз его мы и заблокировали. И СРП в России не работает сегодня.

Кроме этих трех месторождений, ни одно месторождение: ни нефтяное, ни золото, ничего на условиях раздела продукции не разрабатывается.

Сторонники закона об СРП мотивировали это необходимостью притока средств, что, может быть, для первой половины 90-х имело смысл. Но не в 1997, 1998, 1999 году, когда компании встали на ноги, и появились деньги, и уж особенно в двухтысячном году. Вы представляете себе, когда сидят чиновник и бизнесмен и договариваются об уровне налогообложения? Представляете уровень коррупции?

– Да!

– То есть размер налогов не проходил через Парламент. Были посажены люди во все точки бюрократической цепочки, где должны были приниматься решения после того, как этот пакет законов был бы принят. Я знаю некоторых из этих людей, но, естественно, называть не буду. По нашим оценкам, по ценам 2000 года, если бы этот пакет законов был принят (а там был список месторождений, который предполагалось пропустить через соглашение о СРП), то в течение двух лет на взятки было бы роздано 4 миллиарда долларов. Это было бы экономически эффективно. Вот я, допустим, компания, которая собирается разрабатывать месторождение. Примитивнейший подсчет говорит о том, что я 10% от прибыли готов отдать на взятку, потому что потом я сэкономлю 90%.

Там была страшная битва. И нам удалось этот закон зарубить. То есть СРП в России не применяется. Причем я даже не представляю себе, какой уровень коррупции был бы сейчас в рамках этого закона. Представляете себе? Когда о налогообложении договариваются чиновник и бизнесмен.

«Депутаты поддержали и отдельных нефтяников – компанию «ЮКОС». Фактически по ее инициативе правительство и Дума почти уничтожили режим соглашений о разделе продукции (СРП) при разработке месторождений, – писала 30 июня за два дня до ареста Платона Лебедева газета «Коммерсант», подводя итоги весенней сессии Госдумы. – Дума приняла в трех чтениях закон, согласно которому новые месторождения (а их планировалось 33) под режим СРП будут отдаваться по остаточному принципу – лишь после проведения аукциона на предоставление права пользования недрами на общих условиях. Если же какое-то месторождение все же попадет под режим СРП, то инвестору придется отдать государству не менее 32% общего количества произведенной продукции». [121]

«СРП было сравнительно мелким вопросом, – пишет мне Михаил Борисович. – Замечу – я выступал противником СРП, кроме шельфовых проектов».

Но коррупция не сводилась к СРП.

– Таких законов и поправок к законам, которые минимизировали коррупцию, было принято очень много, начиная с 1998-го – 1999-го и по 2004-й, – продолжает Василий Савельевич. – И это было широко известно. Разговоры о том, что мы купили Парламент, все отсюда, потому что мы действительно активно лоббировали экономические законы. Но абсолютно точно, я сам лично этим занимался и знаю это досконально, было два типа законов: антикоррупционные и касающиеся нефтяной отрасли – которые мы поддерживали, лоббировали. Помимо тех, которые нас просили поддержать в администрации президента, что тоже было очень часто. И не просто часто, а, пожалуй, чаще первых двух. Просила администрация президента и правительство напрямую: и бюджеты, и законы.

– Но если четыре компании боролись за эти законы, почему тогда именно «ЮКОС» так пострадал?

– Была выбрана одна компания, и по целому ряду причин. В том числе для того, чтобы остановить влияние антикоррупционной темы. Тема не самая последняя. Здесь мы были более активны.

Я думаю, что слова Ходорковского вовсе не были обвинением, и он не хотел ссоры с президентом. Это был крик о помощи. Он понял, сколько врагов нажил, и искал в Путине союзника. И вроде бы Путин протянул ему руку помощи: «Да, давайте поговорим о коррупции», – и посвятил этому встречу.

Но рука оказалась в отравленной перчатке.

Моя догадка оказалась верной.

«Без всяких сомнений, это была последняя и решительная попытка получить поддержку Путина, – пишет мне Ходорковский. – Речь шла о выборе между демократической и авторитарной моделями. Однако оказалось, что Путин свой выбор уже сделал».

Многие, наверное, не поверят в такого «наивного» Ходорковского, но вспомните, что это был 2003 год, уже произошел скандал с катастрофой «Курска» [122] , уже разогнали НТВ и ТВ-6, но режим еще не вполне проявил свою сущность: выборы губернаторов отменили в 2004-м, не было дела «ЮКОСа», и суды сохраняли относительную независимость. А Путин еще воспринимался как свой: все-таки птенец гнезда Собчакова и преемник Ельцина. А с Борисом Николаевичем такие разговоры обычно получались. Он прислушивался к банкирам.

И, видимо, Михаил Борисович недооценил степень вмонтированности Путина в систему коррупции. Общеизвестные грехи «национального лидера» невелики. Ну, скандал начала 90-х в Питере с выдачей лицензий на вывоз за рубеж сырья и цветных металлов под поставки продуктов питания, которые в город почему-то так и не поступили. Об этом скандале писала в своем знаменитом, но, увы, полузабытом докладе Марина Салье [123] , и это чуть было не стоило Путину должности в Петербургской мэрии.

Ну, покупка маленькой нефтяной компании по завышенной цене, причем не им лично. Мелочь по российским меркам.

Я думаю, что после смерти Владимира Владимировича состоится что-то вроде нового двадцатого съезда КПСС, на котором разоблачали «культ личности», и мы еще узнаем о Путине много нового и интересного.

Нефтепровод Ангарск – Дацин

29 августа 2010 года, проезжая мимо на канареечной «Ладе-калине», Владимир Путин остановился в поселке Сковородино Амурской области, где открыл российский участок нефтепровода в Китай. «Владимир Путин сказал, что идея проекта родилась лет шесть назад. «Я помню, как в один из своих визитов в Москву председатель КНР Ху Цзиньтао поднял вопрос о реализации этого проекта. Тогда шли дискуссии о маршруте проекта, где пройдет нефтепровод, севернее, южнее Байкала, где конкретно»», – сообщала деловая газета «Взгляд».

Нехорошо, конечно, поправлять всеми уважаемого «национального лидера», однако он чуть-чуть запамятовал. Идея нефтепровода в Китай родилась не в 2004 году, а гораздо раньше.

В декабре 1999-го [124] . Именно тогда Михаил Ходорковский провел об этом переговоры с Китайской национальной нефтегазовой корпорацией. 17 июля 2001-го премьер Михаил Касьянов и председатель КНР Цзян Цзэминь подписали соглашение о разработке «технико-экономического обоснования».

И началась долгая борьба за маршрут нефтепровода. В основном между Китаем и Японией, претендовавшими на российскую нефть.

«Транснефть» представила альтернативный проект нефтепровода из Ангарска в Находку. Его поддержал премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми.

В мае 2003-го проекты объединили под общим названием «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО): было предложено направить основную нитку из Ангарска на Находку с ответвлением на Дацин. 27 июля, однако, экологическая комиссия Минприроды дала отрицательное заключение по проекту.

Дело в том, что нефтепровод должен был пройти по национальному парку «Тункинская долина», которая расположена в нескольких десятках километрах к юго-западу от озера «Байкал».

А там альпийские луга, множество видов редких и исчезающих растений, целебные минеральные источники, горы необыкновенной красоты.

И нефтепровод…

К тому же «труба» по проекту должна была пересечь реки, впадающие в Байкал. И не дай Бог авария…

Ходорковский выступал по Иркутскому телевидению и агитировал за проект.

Иркутяне митинговали и собирали подписи против.

Но альтернативные маршруты были не лучше: либо по берегу Байкала, либо в 700—800 м от его северной оконечности по сейсмоопасной зоне.

Хотя и на юге землетрясения иногда достигают девяти баллов. А то и двенадцати, а местным жителям ежегодно бросают в почтовые ящики инструкции о том, как вести себя во время подземных толчков…