Магия, оккультизм, христианство - Александр Мень

ДУХОВНОЕ ПРЕОДОЛЕНИЕ

ИСКУШЕНИЯ САТАНЫ

Из статьи "Познание добра и зла"

О ДОБРЕ И ЗЛЕ

Из беседы с прихожанами в Новой Деревне

НЕДУГ НЕВЕРИЯ

Проповедь на Евангелие от Луки 16. 19-31 "О богаче и Лазаре"

ИСКУШЕНИЯ САТАНЫ

Из статьи "Познание добра и зла"

Предвижу, что те, кто хотя бы поверхностно знаком с Библией, могут спросить: почему же в ней говорится, что Творец запретил человеку вкушать от Древа познания добра и зла? Но Древо это отнюдь не символизирует только нравственные понятия, которые Бог якобы скрыл от людей. В Библии "познать" - значит владеть, а "добро и зло" - идиома, обозначающая все созданное. Речь идет о притязании человека властвовать над миром независимо от Бога, распоряжаться им по своему усмотрению. В том числе - по-своему строить этические принципы. Это и означает желание "быть как боги"...

Понять, каким образом в человеке возобладали самость, своеволие, ложное самоутверждение, не так уж трудно. Ведь, по словам апостола Павла, трагедия Адама повторяется в каждом из нас. Это исконный недуг человечества, преодоление которого возможно лишь на путях возрастания в нем черт богоподобия, возрастания, сменившего у Homo sapiens биологическую эволюцию. Процесс этот сложен и исполнен драматизма. Слово "дух" Библия нередко употребляет в негативном смысле. В силу заложенной в него свободы человек может направлять свою духовность ко злу. Вот почему Библия уделяет так много внимания борьбе между духом корыстной самости и духом открытости к Богу и Его Завету. Вот почему в ней встречаются мрачные страницы, порой пугающие и отталкивающие тех, кто впервые ее открывает. Ведь Библия не только книга о вере и о Боге, но и о нас, людях; и изображает она нас с беспощадной правдивостью.

Библейские пророки изобличали попытки "задобрить" Небо в утилитарных целях. Жертвоприношение убийцы равносильно кощунству, учили они. "О человек! - читаем мы в Книге пророка Михея. - Сказано тебе, что - добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим". Пророки заповедали любить Создателя всем сердцем и ближнего - как самого себя.

Эти фундаментальные основы этики освящены, закреплены и углублены в Евангелии. В сфере нравственной оно продолжает пророков, хотя многие из широко признанных в древности этических норм Христос отклонил. В частности, это касается клятвы и долга "священной мести". Юридическому правилу справедливости "око за око" Он противопоставил умение прощать (шекспировский Гамлет об этом либо не знал, либо не помнил). Свою заповедь о высшей самоотверженной любви Христос называет "новой". Его завет "отвергни себя" направлен против самого средоточия греха - эгоцентризма.

Однако мы уже знаем, что на протяжении истории люди, формально принимая христианство, нередко искажали его нравственный смысл. Они превращали Весть о любви в орудие социального и духовного подавления. Эту тенденцию Достоевский олицетворил в образе Великого Инквизитора. Значение этого образа выходит далеко за пределы трагической измены Евангелию внутри церковной ограды. Великий Инквизитор имеет множество перевоплощений. Меняются лишь эмблемы - кресты, звезды, погоны, - но суть остается той же.

Сумрачный герой Достоевского верно уловил, что диалог в пустыне указывает на важнейший водораздел, пролегающий между Христом и Его антиподом. Многое в евангельской этике проясняется, если подойти к ней в свете этого сказания о трех путях жизни, которые были предложены Христу искусителем и которые Он осудил.

"Преврати камни в хлебы". Таково было первое искушение. Оно означало, что во главу угла нужно поставить обещание материальных благ. Получив их, род людской обретет покой и счастье. Этот соблазн был и остается постоянным спутником развитых цивилизаций. Логика его проста. Накорми человека, и он будет готов на все. Без устали ищи все новые и новые источники пропитания.

Но, быть может, это вовсе и не соблазн? Ведь и Христос не сказал, что человек может обходиться без "хлеба". Не Он ли однажды накормил голодную толпу?

Да, конечно, ответив Сатане библейским изречением: "Не хлебом единым будет жить человек...", Христос признал, что "хлеб" необходим. Но не только он.

Когда люди захвачены всепоглощающей погоней за материальными благами, они упускают нечто бесконечно более важное. Становятся ненасытными. Бегут за призраком, который так никогда и не приносит им счастья, полноты жизни. Тупики современного мира - красноречивое тому доказательство.

Подлинному христианству чужд однобокий спиритуализм. Оно учит, что любовь к ближнему требует заботы и о его материальных запросах. Один из христианских мистиков говорил: если ты, созерцая тайну Всевышнего, вознесся духом на "седьмое небо", а рядом с тобой - человек, который нуждается в пище, сойди с "седьмого неба" и накорми его. Во все времена церковные общины и монастыри заботились о "хлебе", о делах практического милосердия. И сегодня борьба с нищетой и голодом в мире является священным долгом христиан. Героиня Сопротивления русская монахиня Мария, которая положила все свои силы на спасение обездоленных, и современная калькуттская подвижница мать Тереза - это лишь наиболее известные примеры такого служения. Однако оно питается духовными, мистическими источниками. Несет любовь, пронизанную верой. Помнит, что человек нуждается и в другом, небесном Хлебе.

Соблазн заключен в абсолютизации материального, когда человек, по выражению Николая Бердяева, ищет не смысла жизни, а только благ жизни. Возмездием за это становится потребительство, рост эгоизма, притупление чувств, опустошенность. К требованию "хлеба" добавляется требование "зрелищ", этого эрзаца духовности. А затем приходит час безумства, наркотиков, разложения. Такова расплата за третирование высшего начала в человеке. Ее едва ли предвидели создатели различных утопий...

Христианская аскетика исходит из ценностей, неведомых Великому Инквизитору. Она направлена на развитие в человеке его духовного ядра, что невозможно без контроля над инстинктами. Обуздывая их, она укрепляет в человеке те начала, которые отличают его от животного. "Общее правило физического поста, - говорит Владимир Соловьев, - не давай пищи своей чувственности; полагай границы тому убийству и самоубийству, к которым неизбежно ведет погоня за материальными удовольствиями, очищай и перерождай свою собственную телесность". Это, конечно, не значит, что Евангелие осуждает или унижает "плоть". Освящая плоть, природу, материальный аспект жизни, христианство недвусмысленно указывает на превосходство высшего, духовного начала.

Во втором искушении Сатана предложил Христу привлечь людей Своей властью над законами природы. И опять-таки сила лжи заключалась в том, что она содержала частичную, искаженную правду.

Библия учит, что человек призван "владычествовать" над природой. Но когда эта власть становится самоцелью, когда она осуществляется автономно, лишь ради самоутверждения, не сопровождаясь духовным совершенствованием, она становится разрушительной. Насилует природу, которая в своб очередь мстит за себя...

Техническая цивилизация начинает с задачи сделать жизнь удобней и создать быт более достойный человека, но кончает тем, что ставит под угрозу само существование людей, жизни, Земли. Средства вытесняют цель. Люди становятся придатком мертвой "эволюции машин", угрожающей тотальной дегуманизацией.

В рассказе Рея Брэдбери "Будет ласковый дождь" мы видим сверхблагоустроенный дом, где на каждом шагу хозяев ждут услужливые механизмы. Но самих хозяев уже нет. Они исчезли, погибли, задушенные искусственным миром, который предназначили для себя. Раньше только фантасты говорили о бунте роботов. Сегодня мы знаем, что бунт этот уже начался. Утеряв духовные цели, человек теряет и контроль над силами природы, которые надеялся подчинить.

Техника есть человеческий способ приспособления к окружающей среде. Павел Флоренский называл ее "органопроекцией". Он имел в виду, что с помощью техники люди снабжают себя отсутствующими органами: полета, быстрого движения, дальновидения, манипуляции грузами и микрообъектами. Но когда в жизни человека главное место начинают занимать приспособительные функции, он фактически устремляется назад, в царство животных и растений. Техника, сама по себе нейтральная, становится троянским конем, который скрывает в себе источник гибели.

Из житий святых известно, что их понимали и слушались живые существа. Эти сказания содержат в себе как бы намек на возможность иного отношения между человеком и миром.

Третье искушение связано с другой формой насилия - с властью человека над человеком. Сатана предлагает Христу пойти по путям "царств мира сего", по путям диктаторов и тиранов, которые заставляли людей обоготворять себя. Но Христос отверг путь насилия.